Сварливый роман

Артурс Ния

Это…

Это одеколон Дрейка.

Я бы смогла выделить его в толпе, потому что я та, кто купил ему его первый сет. Он любит его и щедро поливается им, куда бы ни пошел.

Мои пальцы сжимают пакет с клубникой и виноградом. Шелестящий звук тихий, как будто ветер шумит в кронах деревьев, но стоны, доносящиеся из комнаты Саши, громкие. И хриплые. И слишком низкие, чтобы быть признаком боли.

Наконец-то до меня доходит.

То, что я услышала снаружи — звук, который заставил меня ворваться без приглашения в квартиру

моей сестры, — не было стоном "Я упала и не могу встать". Это было что-то другое. Что-то намного большее… Частное.

Я делаю шаг назад, мое лицо обжигает жар. Моя сестра взрослая, поэтому меня не должно удивлять, что у нее появляются определенные ощущения… зуд от царапин. Но я все еще помню ее тощим подростком, который хотела быть везде, где была я. Трудно сопоставить то, что я знала о ней, с тем, что я знала о взрослой, которая может…

Она тяжело дышит.

Должно быть, мило.

Мне нужно идти. Может быть, я позвоню Дрейку и узнаю, где он. Посмотрим, сможем ли мы встретиться, чтобы уделить время друг другу. Выходных врозь было достаточно, чтобы прожить, не обнимая его.

— Тебе это нравится, детка?

Я замираю.

У меня все холодеет внутри.

Каждая. Отдельный. Часть.

Почему этот голос звучал как у моего парня, с которым я встречалась три года?

Клянусь, у меня есть внетелесный опыт, когда я отчаянно пытаюсь разобраться во всем, что мой мозг навязывает мне.

Это не может быть Дрейк. Хотя у него тот же самый тембр. То же самое рычание. Та самая оболочка, которую он использует, когда мы любим друг друга.

Это не он.

Может быть, это его брат? Может быть, это близкий родственник? Или подражатель?

В наши дни люди увлекаются всевозможными безумными вещами. Подражатели — не самые странные…

Кого я обманываю?

Ставя одну ногу перед другой, я подхожу к двери Сашиной спальни, как одна из тех блондинок в фильме ужасов.

Тихий голос в моей голове кричит на меня так же, как я кричу на телевизор.

Что ты делаешь, идиот? Не смей заходить в ту комнату. Какого черта ты открываешь дверь? Ты что, дура? Ты хочешь умереть? Видите, вот почему чернокожие люди не могут сниматься в фильмах ужасов. Мы бы сбежали при первых признаках опасности.

Но я продолжаю идти.

Оказывается, бег прямо навстречу смерти не может быть чем-то черным или белым.

Это может быть что-то вроде "человека из фильма ужасов".

Потому что, несмотря на то, что я боюсь того, что могу увидеть, я не могу перестать идти к двери. Не могу остановить любопытство и ужас, струящиеся по моим венам. Не могу унять стук в голове, который побуждает меня продолжать, даже если это причиняет боль.

Я должна увидеть.

Должна знать.

Я толкаю дверь рукой.

Она медленно открывается.

О.

О, боже мой—

Пакет с фруктами выпадает у меня из рук.

Виноград и клубника раскатываются по комнате,

падая на пол, как слезинки.

Я задыхаюсь, в ужасе от вида моей сестры сверху моего парня. Я не могу видеть, какие части тела соприкасаются друг с другом, потому что их бедра прикрыты одеялом, но по тому, как они двигаются, я могу догадаться, что они не совсем молятся под ним.

— Да, — рыдает Саша. — Дрейк…

Дрейк?

Сердце колотится от подтверждения, я вздрагиваю. Следующее, что я помню, зонтик исчезает из моей руки. Я вижу, как он плывет по воздуху, как будто я на самом деле не связан со своим телом. Как будто у меня какой-то странный сон.

Зонтик ударяет Сашу прямо по загорелой спине.

Она чертыхается и растягивается на груди Дрейка.

Он издает искаженный звук страдания, когда она врезается в него.

Угол, должно быть, был болезненным.

Я надеюсь, что она его сломала.

Я надеюсь, что из-за этого у него никогда не будет детей.

— Что за черт? — Саша взмахивает рукой и прижимает ее к спине. Затем ее шея поворачивается, а голова поворачивается.

Вот тогда наши взгляды встречаются.

Оглушительная тишина заполняет комнату, пока она смотрит на меня.

Забавно, что по выражению ее лица ползет ужас.

Если бы это были не моя сестра и мой парень —

Если бы это была не моя жизнь..

Было бы почти приятно увидеть, как эта доля секунды "о черт, я попался" проскользнула в ее глазах.

Но это мой парень.

И это моя сестра.

В постели.

Вместе.

"Создание зверя с двумя спинами", как сказал бы Шекспир.

Мои руки снова начинают дрожать.

Ад.

Срань господня.

Этого не может быть.

— Кения! — Саша ахает, хватаясь за одеяла и прикрываясь ими. Ее длинные прямые черные волосы закрывают половину лица. Большие карие глаза, мягкие и проникновенные, как у ее мексиканской бабушки, устремляются к земле.

— Кения?

Этот голос принадлежит моему парню.

На данный момент бывший парень.

Дрейк поднимает голову с того места, где она покоилась на подушке цвета фуксии Саши. Он немного вспотел. Я думаю, он выполнял какую-то работу.

У него квадратная челюсть. Борода длинная, густая и идеально выровненная. У него большие карие глаза и резко очерченные скулы.

Шоколадное совершенство.

Это больно.

Черт.

Белки его глаз угрожают затмить все остальное, когда он смотрит на меня так, словно хочет забраться под камень.

Боль пронзает мою грудь.

Я не могу дышать.

Я, черт возьми, не могу думать.

Бегство или борьба?

Инстинкты ревут в моей голове. Должна ли я схватить зонтик и сойти с ума? Должна ли я предложить своей сестре и придурку бывшемупарню такую порку, которую они никогда не забудут?

— Кения, я могу объяснить, — говорит Саша напряженным голосом.