Свеча Хрофта
Шрифт:
— Как ты смеешь спрашивать меня, как я себя чувствую? — огрызнулся Хаген. — Неужели у тебя не осталось ни капли совести, Старый Хрофт?
— У тебя, верно, болит голова, — продолжал Отец Дружин, оставаясь все в той же позе. Повинуясь едва заметному наклону его головы, на траву рядом с таном присела высокая крепкая белокурая дева с умело перевязанным плечом и здоровой правой рукой подала Хагену фляжку.
— Пей, — проговорила она.
Тан отвернулся, не желая принимать подачек от предателя.
— Пей, это не яд, — повторила воительница, — я не какая-нибудь глупая гусыня, чтобы травить тебя. Когда моя рука снова будет здорова, а ты избавишься от веревок, мы закончим наш поединок.
Тан окинул взглядом фигуру ангханки. Она избавилась от
— Давно ли ты воюешь бабьими руками, Владыка Асгарда? — не желая отвечать той, что все еще протягивала ему фляжку, обратился тан к Хрофту. — Или настоящие воины, у которых достаточно гордости, не хотят встать на сторону предателя?
Ландхильд вскочила и занесла руку, чтобы ударить тана, но остановилась, даже в ярости не позволив себе бить пленного.
— Все несколько сложнее, Хаген, — заговорил Хрофт, жестом отпустив разгневанную Ландхильд, которая тотчас исчезла. — Я тоже поначалу думал, что все можно решить только мечом и честью. Но в борьбу вступили силы, которые больше полагаются на интриги и ловушки. И, как ты видишь, я угодил в одну из них. И только потому, что хотел защитить то, что мне дорого.
— А что может быть дорого такому, как ты, Древний? — запальчиво воскликнул Хаген. — Например, дружба или память о битвах, где мы сражались бок о бок? А может, ты просто променял все это на смертную девку? Ради нее ты обрек на мучительную смерть сотни чародеев, ведьм и колдунов, заставил биться в агонии тысячи существ, что не могут выжить без магии? Для этого ты поставил под угрозу весь миропорядок? Ради девки?
— Не искушай судьбу, Хаген, — едва сдерживая гнев, проговорил Отец Дружин. — Я старался быть верным другом. Но она — большее. Она — Древняя. Я не знаю, чего хотят добиться те, кто вернул ее из чертогов Демогоргона, но она здесь. Пойми, Хаген, здесь. Со мной. И я буду защищать ее, пока она не вспомнит всю нашу прежнюю жизнь, пока снова не станет богиней. Тогда мы выйдем из-под купола и спрячемся в одном из миров. Но сейчас она всего лишь смертная. И я не могу позволить тебе или кому-то еще забрать ее снова.
В словах Владыки Асгарда было столько жара и чувства, что Хаген невольно поразился перемене, что произошла в нем. Тот, кто сидел рядом, походил на Хрофта и статью, и лицом, но что-то новое, чего раньше не было — или Хаген просто не замечал этого, — теперь бросалось в глаза любому. Старый Хрофт больше не был Старым. Обретя надежду и родную душу, он словно вернулся на эоны назад, в свой Асгард, гордо венчавший главу юного мира.
— Я прошу только выслушать меня, Хаген, — терпеливо проговорил Хрофт. — Я прошу времени. Скажи Хедину, чтобы ни он, ни кто-то другой не совались пока под купол. Это опасно. Я знаю мощь этого заклятья, и если Хедин из-за него потеряет силу, враги Равновесия тотчас воспользуются этим. Я знаю, в чью ловушку попал. Знаю, что даже сейчас, среди моей собственной армии, есть предатель. Но я не знаю, ни кто он, ни какую цель преследуют те, кто руководит им.
— Кто? — сурово спросил Хаген.
— Брандейцы, — отозвался Хрофт.
— Уверен?
— Да, — Отец Дружин не стал тратить время на лишние слова. — Просто передай Хедину, мне нужно время и, возможно, помощь.
— Ты просишь о помощи после того, как твоя девка забрала жизни стольких доблестных воинов? Как я посмотрю в глаза их женам и сыновьям, когда вернусь на Хединсей и скажу, что их отцы и мужья погибли в схватке с той, кого я теперь помогаю защитить?
— Что ж, ты уже обдумываешь такую возможность, — спокойно заметил Хрофт. — Я не прошу тебя делать то, что ты считаешь глупым или неправильным. Передай мои слова твоему Учителю. Я попался в ловушку. Пусть он будет осторожен. Слуги Хаоса свили вокруг Рунгерд такую плотную и запутанную сеть, что мне трудно разобраться, чего они от нее ждут. Но я знаю, что купол стал для них
— А если они ждали именно этого? — мучимый сомнениями, спросил тан. — Если слуги Хаоса ждали, что ты дашь им в руки новое оружие против Хедина? До того, как ты поставил этот проклятый купол, никто, кроме Создателя, даже Хедин, не знал, что можно по собственной воле закрывать и открывать для магии миры или их части. Мы все привыкли к тому, что есть миры, где магия существует, и есть те, где ее нет и не может быть. А теперь оказывается, что, обладая твоим Древним заклятьем, кто-то может закрыть мир, где, скажем, в этот момент бьются с врагами Упорядоченного Хедин и Ракот. Кто-то может отнять силы у Богов Равновесия…
Собственная мысль так поразила Хагена, что он замолчал, настолько ужасно было то, что представилось его мысленному взору.
— Этого заклятья нет, Хаген, — отрезвил его Хрофт, — у меня был только отрывок, не слишком большой и действенный. И мне пришлось отдать часть своей жизни, чтобы заставить его работать хотя бы так, в четверть силы. Всего заклятья не знает никто. В этом весь Создатель. Старик всегда был большим насмешником над такими гордецами, как мы, хединсейский тан…
Хаген хотел спросить еще что-то, но тут послышались легкие шаги, тонкая тень упала под ноги тану. Девчонка остановилась перед ним, уперев руки в бока.
— Он уже пришел в себя? — глядя в лицо Хагену, спросила она у Хрофта. — Значит, пора в путь. Вставай, тан Хаген, тебя ждут дома. Я помню прекрасные башни Хединсея, наверняка ты уже соскучился по ним, тан?
— Отчего ты не сидела дома, как положено женщине? — огрызнулся Хаген.
— Я хотела этого, тан. Хотела жить в кругу семьи, окруженная любовью и защитой. Но у меня не было дома, — нарочито ласковым, ядовитым голосом ответила Руни. — Мои близкие ушли воевать под твоими знаменами. Твой Учитель, Хедин, Познавший Тьму, обещал мне вернуть моих братьев и отца. Но так и не сдержал своего слова. И тогда я решила поговорить с ним. Чтобы поговорить с богом, нужна сила. Так я и стала Девчонкой. Твой Учитель клялся людям, что станет их богом, а сам плевать хотел на смертных. Его заботит… Равновесие. А мы — только песок на ободе колеса Упорядоченного. Пыль. Я хотела вернуть Хедину его обещание. Видишь, к чему приводят ложные клятвы? Уходя, ты, тан, наверняка обещал своей жене, что вернешься. Вот и не искушай провидение, иди домой. Уводи своих людей и не возвращайся. Да, я все еще хочу встретиться с твоим Учителем, но не для того, чтобы назвать его лжецом. Нам, смертным, не понять божественного. И я была глупа, когда думала иначе. Я хочу лишь защитить моих людей и попросить твоего Учителя, чтобы он вернул в другие миры тех, кого чья-то злая воля выдернула из родного мира, чтобы бросить в чужую войну. Ты не враг мне, тан, и мне жаль, что пришлось забрать жизни твоих людей. Но иначе было нельзя. Ты же не будешь лгать мне, что пощадил бы нас, если бы я не решилась ударить первой?
Хаген бросил на нее испепеляющий взгляд.
Обратный путь был долог и унизителен. Хрофт хотел посадить Хагена в седло, но тан настоял, чтобы его вели вместе с его людьми. Их конвоировал лишь небольшой отряд. Девчонка ехала молча. Хрофт пару раз пытался заговорить с таном, но тот замкнулся в угрюмом молчании, погруженный в свои мысли. Похоже, они все угодили в чью-то ловко расставленную паутину.
На самой границе купола Рунгерд и Отец Дружин спешились. Воины тана один за другим пересекали невидимую черту, отделявшую прежний Хьёрвард от Земли смертных. Девушка подошла к Хагену. И тот заметил, как в ее руке блеснул нож. Дикая ярость проснулась в груди Хагена. Он ведь едва не проникся жалостью к предателю Хрофту и наглой деревенской выскочке. И, как оказалось, не стоило доверять каждому их слову. Девчонка обещала отпустить их живыми, но нож в ее руке говорил о другом.