Свеча Хрофта
Шрифт:
— Там, в лесу, налетел на разведчика, — проговорил он быстро. — Похоже, у нас будут гости.
— Мы знаем, — отозвался Хрофт, — Эймунд, паренек-летун, решил полетать, проветриться. Принес на хвосте вести… Вон, отдыхает.
Дирк бросил равнодушный взгляд на лежащего без памяти мальчишку.
— А кого нам нелегкая принесла, он вам не сказал? — ядовито буркнул он. — А я могу намекнуть.
— Не время, Дирк, — прощая товарищу приступ злобы, прошептала Руни. — Кто?
— Пляши, госпожа, — с обреченной насмешливостью сообщил альв. — Дошли твои молитвы до Новых Богов. Похоже, уже очень скоро тебе доведется побеседовать с самим Познавшим Тьму.
— Кто?! — рявкнула Рунгерд, понимая, что драгоценные секунды уходят, как
— Там Хаген, — вместо альва ответил Хрофт. — Хединсейский тан привел к нам свою лучшую тысячу. И, как мне думается, его послал сам Хедин. Я знаю этих людей. Они смелы, отважны, отлично владеют мечом и безмерно преданы своему господину. И он платит им такой же отважной преданностью.
В голосе Хрофта сквозило столько дружеской приязни, граничащей с восхищением, что Рунгерд почувствовала, как в ней закипает ярость. Уж она-то не собирается сдаваться этим чудо-воинам, надеясь на доброту и человеколюбие их господина. Едва ли хединсейский тан так спешно перебросил сюда своих лучших людей, чтобы миром уговорить Хрофта убрать купол. Друг пришел бы один и оставил дома свой прославленный Голубой клинок. Да и Познавший Тьму наверняка прекрасно понимал, что Хрофту не под силу снять купол. Они знали, что Отец Дружин стал смертным. И пришли убить его.
Сердце пропустило удар, горло сдавили тиски страха. На мгновение перед мысленным взором промелькнуло видение: мертвый Хрофт. Не сожранный адским псом, не пораженный ужасным заклятьем. Просто лежащий на траве мертвый Древний Смертный. Ее Хрофт.
Окажись сейчас перед ней тан Хаген, Руни, не задумавшись ни на секунду, вонзила бы в его горло нож. Только чтобы не позволить тану нанести первый удар. Даже если придется мириться с тем, что это причинит боль Отцу Дружин, ведь, что ни говори, а он все еще считает Хедина и Хагена друзьями. Он будет звать хединсейского правителя другом даже в тот миг, когда Хаген направит меч ему в сердце. Уж таков нынешний Хрофт. Долгие годы изгнания изменили его. Но Руни знала, что было время, когда Отец Дружин был другим, когда он недрогнувшей рукой посылал на смерть друзей и детей, если того требовало благо асов и вверенного им мира.
Тот бог, непобедимый Владыка Асгарда, всемогущий Родитель Ратей, оказался единственным, кто выжил в битве на Боргильдовом поле. Тому, кто стоял сейчас рядом с ней, Хрофту — не Одину, нужна была защита.
Рунгерд клялась себе, что защитит его. Любой ценой, даже ценой его ненависти, презрения, равнодушия или обиды. Даже если придется убить для этого Хагена, а потом втащить под купол самих Новых Богов и всадить каждому из них меч в сердце.
— Что у нас есть? — деловито проговорила она, сердито глядя на Хрофта. — Хединсейский тан и его люди. Что мы знаем?
— Что Хаген хороший боец, — проговорил Рихвин, — и его воины превосходно обучены.
— Он неплохой колдун, — в свою очередь добавил Велунд, — он использует магию, чтобы защитить не только себя, но и своих людей.
— Он — ученик Хедина, — словно нехотя принимая участие в давно заведенном ритуале, пробормотал Дирк.
Отец Дружин и владыка Кольчужной горы явно не понимали, к чему этот разговор. Казалось, будто альвы наперебой расхваливают противника. Рунгерд с напряженным вниманием ловила каждое слово.
— Превосходно, — заключила она наконец. — А теперь посмотрим, чем это может нам помочь. Хаген — сильный противник. По численности мы почти равны, но его люди лучше обучены. И они давно сражаются плечом к плечу. Значит, нам следует отыскать их слабое место, которое… — Лицо Рунгерд мгновенно переменилось, на какую-то секунду взгляд стал лукавым, она подмигнула альвам. Но тотчас брови сошлись, уголки губ опустились, и на лицо девушки вернулась прежняя маска суровости, — заключено в их силе. Хаген — ученик Хедина, в прошлом одного из Магов Поколения. Дедушка рассказывал, что в учениках Магов с рождения есть некое сродство магии, есть свой источник силы. И думаю, как бы тан Хаген ни рассчитывал на свое смертное происхождение, вход под купол стоил ему немалых сил. Это первое. Второе — он хороший колдун. И это тоже нам на руку. Дирк прав, колдуны, потерявшие силу, беззащитны как дети. Не потому, что не могут защитить себя мечом или копьем. Просто они слишком привыкли в трудный час прибегать к магии. Маг первым делом попытается сплести заклятье, и только поняв, что оно не действует, возьмется за меч. Но пройдет несколько мгновений, драгоценных для его противника. Для нас. Мало того, магическая сила Хагена — уязвимое место не только самого тана, но и его людей. Они привыкли бросаться в бой очертя голову, зная, что господин всегда укроет их одним из своих защитных заклинаний. Значит, чтобы использовать эти слабые места противника, мы… — Рунгерд пожала плечами, словно ответ был очевиден всем и она чуть ли не извинялась за то, что вынуждена его озвучивать, — мы должны атаковать. Защищаясь, Хаген и его люди в полной мере почувствуют, что такое купол.
— Ты забываешь, что Хаген — превосходный боец, — заметил Рихвин. — Едва ли то, что он не сможет использовать заклятья, сделает менее смертоносным Голубой меч. Можно было бы применить плащи или жесткие крылья, но у нас есть только ты и Эймунд. Остальные просто побьются.
Рунгерд остановила речь Рихвина, подняв ладонь. И, к удивлению Хрофта, альв послушно позволил девушке продолжить.
— Именно потому, что Хаген прекрасно обращается с мечом, копьем, кинжалом и всем тем оружием, что можно отыскать в Хьёрварде и других открытых мирах, нам пригодится то, что захватили с собой наши новые товарищи. Не откажется ли многомудрый Балин поведать, чем мы располагаем? Надеюсь, ваши молодцы разобрали не все из того, что подарила судьба и неведомые враги, забросившие в Хьёрвард наши «сто языков»?
Гном фыркнул, демонстрируя, что милостиво прощает Девчонке ее слова.
— Разобрали и собрали, — проговорил он. — Правда, заменить проклятущему стальному клопу, покарай боги его железную праматерь, клятую трубку пока не сумели. Но машина на ходу и страху нагнать может за милую душу. Того добра, что стреляет кусочками металла, у нас единиц пятьсот, но годны около сотни. Одна беда. К половине зарядов чуть, а разобраться с каждой штуковиной и изготовить надобное — дело не минутное.
— Со всем уважением к тебе, премудрый и могучий владыка Подгорного царства, — без капли уважения проговорила Руни. — Из скольких «штук» мы можем выстрелить в тана Хагена? И насколько близко он должен подойти?
Балин бросил сердитый взгляд, но на не Девчонку, а на спокойно слушавшего ее Старого Хрофта. Отец Дружин едва заметно кивнул ему, гном, недовольно сопя, принялся рассказывать. Про «дудки», «коротыши», «огнеплюи», «крутёги», так что под конец ни альвы, ни Отец Дружин не понимали уже ровным счетом ничего. Однако этот незнакомый остальным язык оказался совершенно понятен Руни, и она, блестя глазами, жадно выспрашивала у гнома подробности про то или иное оружие и, не глядя, чертила пальцем на столе одной ей видимый узор будущей битвы.
Глава 9
Каждый шаг стоил немыслимых усилий, но Хаген продолжал идти, на одной силе воли и злости на Старого Хрофта. Ему хотелось добраться до старика и собственной рукой ответить на удар, который Владыка Асгарда нанес исподтишка, в спину друзьям. Эхо этого удара до сих пор мучительно звучало в ушах Хагена, ломало его кости и выкручивало мышцы. Но тан шел вперед.
Он поклялся себе, что спросит с Хрофта за все, даже если это будет стоить ему жизни и силы. Видимо, крепкая натура смертного брала свое, потому что чем глубже входила под купол тысяча, тем лучше чувствовал себя тан. Но держаться вровень со своими людьми, сохраняя на лице маску сосредоточенной целеустремленности, по-прежнему требовало нечеловеческих усилий.