Свеча прокурора
Шрифт:
— Я размышлял на эту тему, — отозвался Селби. — Чтобы предъявить обвинение, нужны веские улики. К счастью, сегодня утром я их получил.
— Можно спросить, какие?
Селби достал из кармана сложенный вчетверо вексель Джорджа Степлтона.
— Нынче на рассвете мы застали игру в самом разгаре, — пояснил он. — Триггс, владелец «Пальмовой хижины», пытался нас убедить, будто играют они на фишки. Но ваш сын, делая ставку, выписал вексель на сто долларов. Это веский аргумент и теперь. ..
Степлтон нахмурился.
— Простите, но обстоятельства мне ясны и догадываюсь, что вы скажете дальше. Я намерен добиться, чтобы «Пальмовую хижину» закрыли. Убежден, это в интересах нашего общества. Вместе с тем мне не хотелось бы, чтобы имя Степлтонов так или иначе фигурировало в связи с этим. Поэтому позвольте дать вам совет. Обдумайте дело и найдите какой-нибудь другой повод для официального обвинения.
Селби сложил вексель и спрятал его в карман жилета.
— Других улик я не имею.
Степлтон вновь нахмурился.
— Неприятно, весьма неприятно. Но, Селби, вам ведь не откажешь в разумной осторожности и, добавлю, в изобретательности. Не сомневаюсь, вы сами найдете выход из положения. Единственная просьба — оградить моего сына.
— Я еще не решил, возбуждать уголовное дело по данному поводу, или нет, — сказал Селби.
— Но я же объяснил вам, — Степлтон начал проявлять нетерпение, — я не допущу, чтобы имя Степлтонов фигурировало в уголовном процессе. Я не допущу, чтобы мой сын был замешан в картежные скандалы.
Селби невозмутимо гнул свое.
— Если я приму решение начать уголовное дело, конечно, придется в качестве улики использовать вексель. Если же дело не будет возбуждено, можете быть уверены: эта история не получит огласки.
Лицо Степлтона побагровело.
— Не уверен, — сказал он, — что вы вполне уразумели сказанное, мистер Селби. Я категорически против любых акций, которые могут хоть в какой-то мере задеть имя моего сына.
— Я вас хорошо понял, — возразил Селби.
Степлтон откинулся в кресле и заулыбался:
— Тогда все в порядке.
Селби поднялся.
— Я вас прекрасно понял, мистер Степлтон. — Степлтон поднес к губам недокуренную сигару, умиротворенно затянулся, кивнул. — Полагаю, что вы плохо поняли меня.
— Что вы хотите сказать? — удивился Степлтон.
— Вы правильно восприняли мои слова о возможности предъявить обвинение Триггсу по имеющимся фактам.
Степлтон тоже встал.
— Значит, вы игнорируете просьбу оградить моего сына от скандала?
— Вашу просьбу я не игнорирую, — сказал Селби. — Но если я решу, что долг велит мне выступить с обвинением, я это сделаю.
— Прошу отдать вексель, — заявил Степлтон.
— Сожалею, но это вещественное доказательство.
Степлтон, сжав кулаки, подался вперед.
— Селби, — произнес он с угрозой, — если я вас правильно понял, вы совершаете непростительную политическую ошибку.
Селби улыбнулся:
— В таком случае вы меня поняли правильно.
Степлтон разглядывал его с угрозой.
— Послушайте, Селби, я слишком занят, чтоб заниматься еще местной политикой. Не потому ли вы ищете способ опозорить меня, что я не поддержал вашу кандидатуру на последних выборах?
— Ни в коем случае, — заверил Селби.
— Не за горами следующие выборы, — предупредил Степлтон, — и я могу оторваться от своих дел, если того потребуют личные интересы.
— Знаю.
— Хотите, чтоб вас переизбрали?
— Возможно.
— Надеюсь, вы сознаете, что мое влияние на избирателей весьма значительно?
— Сознаю. Но и вы, мистер Степлтон, должны сознавать, что меня избрали на столь высокий пост, чтобы я защищал закон и справедливость. И я буду выполнять свой долг, невзирая ни на что.
Лицо Степлтона перекосилось, а голос пресекся от гнева.
— Вы ставите меня в крайне затруднительное положение, Селби.
— Весьма сожалею, — заметил тот, причем его тон не выразил ни малейшего сожаления.
— Есть еще одна проблема, которой я вынужден коснуться, — заявил Степлтон. — Проблема сугубо личная. Я не поверил собственным ушам, когда Инес довела это до моего сведения.
— Имеете в виду виски? — спросил Селби.
— Да. Не будете ли любезны объяснить, почему вы стремитесь обратить силу своего ведомства — я мог бы даже сказать, злоупотребляете силой вашего ведомства — по столь частному поводу, как покупка, сделанная моею дочерью?
— Я хотел выяснить, где и кем была куплена одна-единственная конкретная бутылка виски. По ходу дела я узнал, что ваша дочь приобрела дюжину таких бутылок.
— Надеюсь, вы не считаете покупку хоть в малейшей степени незаконной?
— Разумеется, нет.
— В таком случае не понимаю, чем вас заинтересовало виски.
— Заинтересовало как вещественное доказательство.
— Доказательство чего?
— Предумышленного преступления.
— Полагаю, прокуратура преуспеет куда больше, если сосредоточится на совершенных преступлениях и не будет досаждать частным лицам ради преступлений гипотетических.
— Возможно, вы правы, — не без любезности откликнулся Селби. — Но у вас свои представления о вашем бизнесе, а у меня — свои о моем собственном.
Кровь прилила к лицу Степлтона, но голос не утратил твердости:
— Боюсь, Селби, — произнес он, изо всех сил пытаясь сохранить покровительственный тон, — вы окончательно утратили чувство перспективы и реальности. Будучи избранным на низкооплачиваемую должность в весьма скромном графстве, вы возымели преувеличенные представления о собственном весе и значении.