Сведи меня с ума нежно
Шрифт:
///
Сначала он подумал, что это чей-то нелепый розыгрыш и какое-то время перебирал в памяти имена однокашников, которые могли разыграть его. Но вскоре он понял, что вряд ли это была шутка одного из его бывших сокурсников – ни с кем из них он давно уже не общался, поэтому смысла в подобном розыгрыше не было никакого. Кто-то из его нынешних приятелей, собутыльников и случайных знакомых? Но никто из них не знал о его дружбе с Новаком, а главное – о его оригинальных идеях. А то, что сам он ничего и никому из теперешнего своего окружения не рассказывал – в этом он был совершенно уверен. И провалами памяти он не страдал, даже после приличных возлияний.
Значит, открытку написал сам Новак. Но что заставило его прибегнуть к столь странному способу напомнить о себе человеку, которого он не слышал почти двадцать лет, а
Однако истинная причина моих поисков была в другом, нехотя признался себе автор. Вряд ли я стал бы разыскивать его, если бы не нынешняя эпидемия. Эпидемия, вызванная вирусом с каким-то дикими свойствами – заболеваемость колоссальная, но умирают немногие, так, два-три процента. Правда, переносится заболевание достаточно тяжело – температура, кашель изнурительный, а главное, спутанность сознания, которая, впрочем, довольно быстро проходит. Непонятно… Да еще выяснилось, что мутирует эта тварь с такой скоростью, что вакцину против нее сделать практически невозможно. Вот тут-то я и вспомнил о его принтере вирусов… х-м… точнее он сам мне о нем напомнил… и подумал, а не Того ли приложил к этому руку? С него могло статься синтезировать подобного паразита и выпустить его на волю. Но зачем? И, главное, как? Неужели ему удалось-таки создать прототип? Но где он нашел средства? Банки, инвестфонды, фармконцерны? Теми же самыми вопросами я мучился и тогда, но не нашел на них ответов… В общем, задело это меня сильно и бросился я искать следы Новака и хоть какие-то упоминания о нем в сети.
И что же мы тогда выяснили? А выяснили мы, что картина совсем безрадостная и где-то даже удручающая. У Новака неудачно сложилась жизнь (опять банальная фраза, писатель!). Его идеи не были востребованы, он безрезультатно перебирал инвесторов и фармкомпании, в надежде продать им права на изобретение и прототип устройства. Хотя прототип устройства ему как-то удалось создать, а мне так и не удалось выяснить, где он нашел на него средства.
Впрочем, Новак все-таки заинтересовал одного из фармгигантов – Эрджиэф Сьютэбл Драгс, – однако, насколько он мог судить, испытания прототипа прошли неудачно, и компания отказалась от сотрудничества с Того. Правда в этом месте истории о похождениях Того Новака и его детища был некий пробел, подробных сведений об испытаниях и о дальнейших взаимоотношениях автора изобретения и Эрджиэф не сохранилось. И пресс-релизы, относящиеся к этому промежутку времени на сайте Эрджиэф почему-то тоже отсутствовали. Как бы то ни было, пристроить свое детище Новаку так и не удалось, что еще больше усугубило его психическое состояние.
Автор поднялся с кресла и, потянувшись, вышел из кабинета, на ходу разминая спину, затекшую от долгого сидения с закинутыми за голову руками. Так, уже четыре, через пару часов надо заехать за Джейн, а заодно закинуть Салливану экземпляр романа. Черт! Его же надо еще отредактировать и распечатать… А, ладно! Редактировать это забота Салливана, а мне надо только распечатать. Сколько времени уйдет на печать трехсот страниц? Вот, те же два часа и уйдет, так что принимайся-ка ты уже за дело…
Но мысли автора упорно возвращались к событиям годичной давности. Да, дела у Новака шли все хуже и хуже, и больше всего это отразилось на его психическом состоянии. Неудача за неудачей в течение многих лет привели Новака к частичному помешательству, в результате чего он время от времени проходил курс лечения в психиатрических клиниках. В промежутках между ними он проводил некоторое время в семье, а затем вновь возвращался в лечебницы. Да, у него, как ни странно, была семья – жена и десятилетняя дочь, которую звали… как же ее звали… ну, вот, забыл. Судя по обрывкам информации, которую мне тогда удалось найти, он их очень любил и относился к ним с трогательной заботой, особенно к дочери. Такое отношение, пусть даже и к близким людям, было совершенно нетипичным для Новака, особенно учитывая его состояние, подумал я тогда. А уж я-то имел возможность познакомиться с его тогдашним состоянием. Особенно на том ролике, который Новак записал в качестве презентации своего изобретения. Собственно, просматривая ролик в первый раз, я о самом прототипе ничего и не узнал, точнее даже не стремился узнать, настолько поглотила меня картина психически неуравновешенного человека, находящегося в состоянии жуткого стресса.
Перед глазами автора опять проплыли кадры видеопрезентации, которую он разыскал год назад в сети. Того был неприятно суетлив, он ни секунды не находился в уравновешенном состоянии. Постоянный поток беспорядочных мыслей и явная болезненная тревожность приводили к тому, что он тратил время, отведенное для демонстрации своего детища, на попросту бессмысленные действия. Он то брался наводить порядок на столе, то, вспомнив, что должен показать, как работает прототип, бросался к нему, начиная что-то настраивать, бесцельно открывая и закрывая клапаны и крышки на нем. То, вдруг, начинал истерически копаться в многочисленных неряшливых папках в поисках фактов, подтверждающих его слова. Где-то в последней трети ролика, Новак окончательно утратил самообладание, речь его стала сбивчивой – он буквально захлебывался словами, стараясь как можно скорее вытолкнуть их наружу. Безумно горящие глаза на постоянно подергивающемся лице дополняли картину человека, доведенного до крайней степени отчаяния. И подумал я тогда, что, судя по всему, развязка уже близка, не может человек доведенный до подобного состояния, спокойно закончить свои дни… и дни своей семьи. Что-то обязательно должно произойти – или себя он убьет, или еще кого-нибудь. И это произошло…
II
А произошло вот что…
Пронзительный дребезг смартфона оторвал автора от воспоминаний. Он недовольно посмотрел на смартфон, лежащий на кухонном столе и, поставив кружку, взял его в руку, раздумывая, отвечать или нет. Ну ладно, все равно ведь не отстанет, придется ответить.
– Алло! Здравствуй, Мэй! Как дела, как там Сара?
– У Сары все хорошо, а вот у меня нашли вирус, спасибо, что поинтересовался!
– Ну извини, это был бы мой второй вопрос, если бы ты только дала мне возможность его задать.
– Ага, несомненно бы задал, если бы у тебя осталась хоть капля внимания ко мне… Но ты, конечно же, всё потратил на очередных девиц, нисколько в этом не сомневаюсь! Как поживает твоя тощая подружка, слышала ты ее к Салливану пристроил?
Так и знал, не надо было брать трубку! Теперь эту бодягу придется час расхлебывать, а мне еще рукопись… м-м… распечатать надо. И какого черта она каждый раз заводит эти разговоры, разошлись ведь три года назад, а она все никак не угомонится. И разошлись-то по ее инициативе, точнее, из-за ее очередного приступа бешеной ревности, когда и повода-то для неё не было. Ну да, он погуливал иногда, нет, не часто, так, время от времени, ну, может быть раз в год позволял себе увлечься очередной восторженной поклонницей его писанины, но так, чтобы всерьез подумывать о том, чтобы уйти от Мэй – нет, никогда! А тот случай, который привел Мэй к окончательному помешательству, вообще был смехотворен… Ну да, набрались мы тогда с Бобом и Воном у Цукербергов прилично, я в полной отключке был. Вики привезла меня домой на такси, ну тоже изрядно пьяная была, как мне потом рассказывали, но ничего же не было, ничего! А Мэй как с цепи сорвалась: на шофера наорала, на Вики набросилась, блузку ей порвала, чуть не задушила… На следующее утро погрузилась с Сарой в пикап и уехала к родителям…
– Алло, ты что, опять отключился?! Ну точно, опять с подружкой всю ночь развлекался и отрывки ей из своих бульварных романов зачитывал!
– Да здесь я, здесь. Ты что звонишь, что-то узнать хотела? Извини, я тороплюсь, надо срочно закончить рукопись и отвезти ее Салливану.
– Ну да, отвезти рукопись и привезти обратно подружку! – она зло подышала в трубку. – Ладно, я не за тем звоню, чтобы поругаться… У тебя нет новостей о вирусе, вакцинах, каких-нибудь прогнозах? Насколько я помню, ты дружил то ли с генетиком, то ли с вирусологом из Эрджиэф… Забыла, как его имя?