Свекровь для белоснежки
Шрифт:
– А… а у Богумира есть разрешение на подобные мероприятия? Как я поняла, полиция и церковь очень косо смотрят на подобные развлечения.
– Но что они могут поделать? – пожала плечами женщина. – Не могут же они запретить людям знать свою историю?
– Историю?
– Ну да. Мне вот интересно стало. И другим тоже. Пусть я и понимаю, что все, что мы видим, очень приблизительно воспроизводит сцены из настоящей жизни наших предков, и теперь уже никто толком не может рассказать, как впрямь люди жили тогда, как одевались, что ели, о чем думали, кому молились, но ведь они были нашими предками. Мы должны
– Да? – заинтересованно произнесла Леся. – В самом деле, я как-то об этом не задумывалась.
Она взглянула на Эдика, но тот в ответ лишь фыркнул. Столкновение с агрессивной «язычницей» было еще слишком свежо в его памяти.
Но Леся всерьез заинтересовалась тем, что говорила женщина. Тем более что это была та самая опытная стряпуха, которая угостила ее необыкновенно вкусным и в то же время необычным кулешом. И Леся, считавшаяся кулинаркой, чувствовала себя униженной. Вкус был совершенно необычным, она не могла объяснить, что это был за вкус, но какой-то очень родной, простой и понятный. Вкус, который хотелось пробовать почаще. Вкус нормального ржаного хлеба, не магазинного, а испеченного в собственной печке. Вкус свежего парного молока, а не той непонятной субстанции, которую мы пьем из картонных пакетов. Вкус полбы, элегантные стебельки которой не выдерживали грубого натиска комбайнов, и которую повсеместно заменила более примитивная, но зато и дешевая в выращивании, так называемая сортовая пшеница.
И Леся решила расспросить эту женщину, которая явно знала немало.
– А ваши друзья тоже никого здесь не знают?
– Почему? Федор знаком с кем-то из здешней компании. Они же его и пригласили, а уж он нас с собой потащил.
– А можно поговорить с этим Федором?
– Все наши уже спят.
И правда, из палаток доносился храп мужиков.
– Хотелось бы его разбудить. Да и остальных тоже.
– Но зачем?
Женщина выглядела настороженной. Леся понимала: прежде чем требовать от нее помощи, ей нужно объяснить ситуацию. Или хотя бы часть ее. Она взглянула на мужчин, но те молчали и только смотрели выжидающе на Лесю, словно признавали за той право установить контакт с особью одного с ней пола.
Вздохнув, Леся сказала этой женщине:
– Понимаете, у нас есть подозрение, что кем-то из людей Богумила была похищена молодая девушка.
Так как Эдик с Андроником продолжали пристально на нее смотреть, Леся вздохнула еще глубже и призналась:
– Или даже две!
Рот у женщины приоткрылся.
– Не может быть!
– Это еще не точно! – поспешила заверить ее Леся. – Но девушки пропали прошлым вечером. Вышли с территории летнего лагеря, где должны были провести всю смену, и их больше никто не видел. Они исчезли. А перед этим на том месте, где они исчезли, видели одного из представителей этого карнавала.
– Кого?
– Кого-то из ближайших помощников волхвов. Он оставил в жертву двум деревьям печенье, булочку и творог. А еще повязал шарфик, который принадлежал одной из пропавших девушек!
Женщина помолчала, а потом неуверенно произнесла:
– Но это лишь косвенно указывает на причастность этих ребят к похищению девушек.
– Верно. Только мы не можем рисковать. Дело в том…
И Леся заколебалась, не зная, стоит ли выкладывать
– Дело в том, – продолжила она нерешительно, – что Андроник слышал, как кое-кто из приближенных Богумира планировал завтрашнее жертвоприношение.
– Ну да, – невозмутимо кивнула головой женщина, – я тоже слышала. На рассвете будут принесены в дар богам всевозможные дары – цветы, фрукты, ягоды, мед и хлеб.
– Ах, нет! – в отчаянии воскликнула Леся. – Совсем-совсем другое жертвоприношение! Кровавое!
– Кровавое?!
Женщина вздрогнула:
– О чем вы говорите?
– Будет убито живое существо, как они сказали, живая тварь… И мы очень боимся, что ею может оказаться одна из пропавших девушек. Или даже они обе!
Вот теперь женщина побледнела основательно.
– Боже, – прошептала она, – вот так съездили, развеялись, называется!
Вскочив на ноги, она кинулась к палатке.
– Федька! Витя! – тормошила она мужиков. – Вася, просыпайся! Все вставайте!
Сонные мужики не желали подниматься.
– Ну, чего тебе?
– Вставайте, тут такие дела, оказывается, творятся! Вставайте, обсудить надо!
Ворча и ругаясь, мужики все же вылезли из своих спальных мешков и, поеживаясь, подошли к костру. Кто-то подкинул поленьев, огонь вспыхнул ярче и осветил их недовольные лица.
– Рассказывай! – потребовала у Леси новая знакомая.
Леся заколебалась. Ей было страшновато говорить перед этими угрюмыми мужчинами, сверлившими ее вдобавок отнюдь не самыми приветливыми взглядами. Накормили, приветили, читалось в этих взглядах. Так-то ты нас отблагодарила за доброту, выдернула из объятий сладкого сна, разбудила, в темную ночь вытащила! Мужики ежились от ночного холодка. И по мере того как падала температура их тел, нарастал холод в их глазах.
К счастью, Лесе не пришлось выступать перед такими неблагожелательными зрителями. За нее это сделал Эдик. Леся с облегчением заметила, что уже после первых же фраз лица подошедших к костру мужчин стали разглаживаться. Как-то Эдик умел находить общий язык с людьми, располагая в свою пользу, казалось бы, самых строптивых. И даже те, кто вообще вечно были всем недовольны, поговорив с Эдиком, успокаивались, по крайней мере, на какое-то время.
Эдик пересказал все новости. Но вот выводы, которые из этого были сделаны, удивили друзей.
– Нам уезжать надо! – воскликнула одна из женщин.
– Уносить ноги! – поддержала ее другая. – Срочно!
Услышав это, Леся встревожилась:
– Нет! Подождите! Вам нельзя уезжать!
– Правильно, – неожиданно одобрил ее один из мужиков, Вася, кажется. – Ночь, темно. Если убираться, то спозаранку, когда уже рассветет.
– Но на рассвете они и планируют жертвоприношение.
– Так мы туда не пойдем.
– Не пойдем, – хмыкнул все тот же Вася. – А ну как поведут?
Другие мужчины также выглядели озадаченными. Они поглядывали на своих женщин и явно не знали, как им поступить. Тогда вперед снова выступил Эдик.
– Ребята, – произнес он, – нам нужна ваша помощь! А что, если девчонок и впрямь завтра собираются зарезать? Неужели вы уедете, зная, что за вашей спиной творится такое черное дело?
Один из мужиков крякнул:
– Да, и впрямь неладно выходит.
– А чего делать-то? – спросил другой.