Шрифт:
Глава 1.Свердловск 45. Начало пути.
Здравствуй, дорогой читатель моего дневника, который я веду уже два года. Два года надежд и поисков… два года страха. Сейчас 2018 год, Свердловск. Год ни моего времени, ни моей родины, практически ни моей… родины. Чтобы объяснить суть такого сумбура, мне придётся вернуться на два года назад, в тот день, который я никогда не забуду, в тот день, который преследует меня во снах.
Зовут меня Воронцов Данил Сергеевич. 24 августа 2015 мне исполнилось 24 года. Со своей компанией я праздновал мой день рождения в парке на окраине города. Да-а, я был счастливым человеком, поистине счастливым: верные друзья, близкая подруга, с которой строили планы на совместное будущее и моя сестра-близнец Алиса. С Алисой нас связывала не только кровная нить, но и что-то большее. Мы были два самых
Всё что я помню – это запах озона, резкую темноту, испуг. Как будто ударили огромным молотом в грудь и оставили его лежать на ней, прижимая меня к земле, не давая сил пошевелиться. Не знаю, как долго я пролежал на земле. В чувство меня привело ощущение, что кто-то толкает в бок. Как только координация восстановилась, и слух вернулся ко мне, первое, что я услышал – плач. Плач того, кто толкал меня в бок. Это был странный зверёк, чем-то похожий на волчонка, только страшно уродлив. И вот сидя на земле, приходя в себя, я огляделся. Вокруг не было ни моих друзей, ни Ирины, моей девушки, ни Алисы, только я и это странное создание, которое жалось ко мне. Я находился внутри обгорелого круга пожелтевшей травы, веток и разного мусора. В трёх шагах от меня лежал человек и какое-то животное. Оба были мертвы. Человек был одет в военную форму защитной расцветки, разгрузку и брезентовый плащ. Рядом с погибшим лежал рюкзак, в руке он сжимал рукоять автомата. Оружие я видел только в кино. Чувство паники нарастало. Где я, где мои друзья, что это за место? Откуда здесь вооружённый человек? И что это за зверь? Посмотрев на моего лохматого товарища по несчастью и на труп зверя рядом с военным, – сходство было очевидно, – я понял, что это родитель этого бедолаги. Нужно выбираться отсюда. Найти своих близких и сообщить о погибших в полицию.
Недалеко от моего крушения была просёлочная дорога, я направился к ней. Тяжёлой, неспешной поступью, шагая по тропинке, меня удивила мёртвая тишина. Если вы были за городом, то звуки травы, ветра, пролетающих стрекоз – это само собой разумеющееся, тут же стояла мертвая тишина. Пройдя метров сто по тропе, я увидел впереди стоящего человека. Я теперь не один! Эмоции переполняли меня. Незнакомец был молчалив, как и окружающий мир. Он стоял неподвижно, странно подёргивая головой. Я окликнул его. На мой окрик человек резко обернул голову ко мне. В пустых белках глаз не читалось ничего, ни одной эмоции, правая рука отсутствовала по локоть, рубашка забрызгана кровью. Это создание побежало ко мне, издавая жуткий крик. В кровь брызнул адреналин и сердце бешено забилось в груди. Поворачивая назад, я чуть не сбил сироту. Оказывается, волчонок все это время ковылял за мной. Подхватив его на руки, я рванул к месту моего пробуждения, к оружию. Сумасшедший человек, запнувшись о кочку, полетел кубарем, пытаясь подняться на одной руке. Это обстоятельство добавило мне фору. Подбежав к военному и схватив автомат, я чуть не заплакал от досады. Оружие было повреждено, почему-то отсутствовал ствол и внешне предмет не подавал надежды на успешное использование. На бедре мёртвого человека была кобура. Откинув фиксатор и достав пистолет непослушными пальцами, я навёл оружие на безумца. Нас отделяли пять метров. Выпустив шесть пуль, четыре из которых пролетели мимо, и только две достигли обрывка руки, я разозлил этим сумасшедшего еще больше. Раскрыв рот и рыча, этот псих приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки. Я рефлекторно выстрелил ещё дважды, попав ему прямо в голову. Человек упал на землю, не подавая признаков жизни. Меня трясло и мутило, разум безрезультатно пытался найти какое-либо логическое заключение. Сев на землю и бросив пистолет, я понял, насколько растерян и не готов. Что здесь происходит? Кто этот безумец? И самое страшное – я убил человека…
От моих мыслей меня отвлёк мой новоявленный спутник. Подойдя, он сел напротив меня. Только сейчас я обратил внимание, что зверёк и в самом деле необычен и страшен. У него не было радужки, белок глаз был чёрного цвета, широкая мордочка с огромным количеством зубов. Он дышал как все собаки, приоткрыв рот и свесив язык, но получалась жуткая улыбка. Волчонок был мохнатый, черно-серого цвета, с острыми ушами и с кисточками на кончиках. Да-а, спутник мой красотой не блистал, но было в этом ужасе и что-то прекрасное. Я изучал его, а он меня. Немного посидев и переведя дух, я направился к военному, прихватив пистолет и засунув его за пояс.
Место, очень необычное и надо подготовиться к пути. Нужно собрать все, что смогу здесь найти. Раскрыв рюкзак, я извлёк все его содержимое: две упаковки патронов к пистолету, также две упаковки к бесполезному автомату, один сух пайек, литровую бутылку воды, две банки тушёнки, армейский котелок для разогревания пищи, зажигалку Zippo. Далее я достал контейнер с какими-то медикаментами, чёрный блестящий пенал из алюминия с кодовым замком. Сбоку рюкзака находился клапан под рацию и карман с картой. Оставив все свои находки аккуратно разложенными, я подошёл к военному. Снял с мертвого тела набедренную кобуру, разгрузку, нож и фонарь. На поясе была фляга с водой, заполненная наполовину. Да, Данил, беда. Вопросов много и ни одного ответа. Мой спутник тоже пытался взять себе кое-что от военного, если его можно назвать военным. Малыш был голоден и пытался отгрызть пальцы усопшему. Получив по загривку, он взвизгнул и посмотрел на меня непонимающе, наклонив голову. Позвав его за собой и вскрыв банку тушёнки, я вытряхнул содержимое на землю. Волчонок осторожно принюхался, лизнул тушёнку и, рыча от удовольствия, принялся уплетать ее.
– Как же мне тебя звать, брат по несчастью?
Глядя на волчонка, как он управлялся со своим обедом, ко мне пришло осознание, насколько я голоден. Себе открыл упаковку галет и сырок “Дружба”. Тушёнку решил приберечь. Волчок, расправившись с тушёнкой, смотрел на меня со свойственной ему страшной улыбкой, выжидая добавки. Бросив две пары галет, я добавил:
– Смотри, Серый, запас у нас скудный, кушать досыта не получится. Хм, Серый… А тебе идёт. Я буду звать тебя Серый, волков так раньше называли.
Покончив с трапезой, мы стали собираться. Уложив все в рюкзак, надев разгрузку и закрепив кобуру на бедре, мы отправились к той тропе, где на нас напал неизвестный. Да, этот день не наш, это факт! Когда мы дошли до того места, где стоял обезумевший человек, меня остановил голос:
– Стой на месте парень! Руки над головой, чтобы я их видел, если не хочешь получить пулю в живот.
Я не знал, радоваться мне или скорбеть, но одно меня вдохновляло, это голос человека и, судя по интонации, человека в годах. Голос был твёрд и уверен. Многое можно сказать по интонации человека. Подняв руки вверх, я стал медленно поворачиваться на голос. Передо мной стоял мужчина лет шестидесяти, крепкого телосложения, немного сутулый. Одет незнакомец был так же, как и тот военный, у тела которого я очнулся. В руках он держал винтовку.
– Извините, я заблудился… пожалуйста, не стреляйте. Я в полном смятении. Что здесь происходит?
Не дав мне что-либо дальше сказать, дед расхохотался.
– Ха-ха-ха-ха! Заблудился? Аха-ха-ха-ха! Да-а-а парень, такого явления я ещё не видел, хотя лет тридцать уже топчу этот край. Ты как и где достал цербера? Как приручил?
– Кого? – я совершенно опешил, не зная, что мне делать, смеяться вместе с ним или продолжать молча хлопать глазами.
– Цербера где взял, спрашиваю? Щенка? – дед опустил оружие, рассматривая нас с большим интересом.
– Очнулся, а Серый, то есть щенок, рядом, ко мне жмётся, и по дороге увязался за мной.
– Хмм, странный у вас симбиоз. Церберы на востоке области остались, страшные твари. Когда подрастёт, может в одиночку быка загнать, деревню вырезать. Да и ты парень как-то не похож на местный люд. Тебя как звать? – дед повесил ружье за спину.
– Данил, я…
– Данил? Парень, да откуда ты? Имён я давно не слышал, нет тут имён, только прозвища. У детей да баб имена остались. Меня Мазаем кличут. Странный ты, очень странный. Одет странно, с цербером идёшь как с дворнягой.
Я был в полной растерянности. Прозвища, имена у детей и баб, церберы на востоке… Не дав мне опомниться, старик позвал за собой.
– Пойдемте, уже вечереет, негоже тут впотьмах ходить! Накормлю вас, а ты расскажешь всё, чувствую, история будет интересная.
Пройдя по тропе с километр, мы свернули и вышли на небольшую опушку сквозь наступавший лес.
– Моя сестра и моя девушка, я боюсь, как бы с ними не случилась беда, – нарушил я тишину, в которой мы шли.
– Мы всё потеряли: близких, детей, жён… кх… кх… старость.. кх…кх…кх… всё потеряли, говорю: близких, себя. Человек стал пешкой здесь, на этой шахматной доске ужаса, и нет нам дороги отсюда. По уставу партии Бога нет, но знаешь, я стал верующим. Мне кажется, наши грехи держат нас здесь. Вот и я уже сто седьмой год живу и никак не сгину, хотя может миссия моя такая, кто в беде – помогать.