Свергнутые боги

Аникиенко Олег

– Ну, вы головы, – восхитился Рябой. – Тогда надо уезжать, не привлекая внимания.

– Соображаешь. Вот и валим, – одобрительно хлопнул его по спине Николс.

После этого они с Суселом оставили его стоять и обдумывать ситуацию, а сами вернулись к Харитону.

– Ну что могу сказать, Стольник, – протягивая руку, обратился к нему Николс. – Добро пожаловать в нашу команду.

Харитон пожал его ладонь, шершавую и жилистую.

– Реальная такая кликуха Стольник, солидная, – одобрил Сусел,

в свою очередь, пожимая ему ладонь. – Кто придумал?

Его рука была цепкая, щуплая и влажная.

– Прапор придумал, – искренне ответил Стольник, довольный тем, что у него появились друзья. – Сто рублей увидел у меня в кармане и назвал.

– Реальный мужик прапор, железная солдатская логика у него, – усмехнулся Николс, после чего начал расспрашивать о предшествующих знакомству событиях.

Тем временем Рябой повесил заправочный пистолет на колонку и пошел к кассе рассчитаться за бензин.

– На выезде с заправки меня ждите, – распорядился Сусел и направился за административное здание.

Когда машина выехала на трассу и они ждали Сусела, свет в административном здании мигнул. Через несколько минут на заднее сиденье джипа рядом со Стольником залез Сусел, запыхавшийся и сматывающий в руке короткий кусок белого провода.

– Поехали, – торопливо распорядился он, с опаской оглядываясь на здание заправки.

– Что сделал? – настороженно поинтересовался Рябой.

– Пробил их видеонаблюдение током в 220 вольт, – заулыбался Сусел.

– Кайфую от твоих выходок! – довольно заржал Рябой.

– Реально варварские методы самые безотказные, – сделал вывод Николс.

Сусел с довольным видом Мальчиша-Плохиша оглядывался на удаляющуюся заправку.

Машиной управлял Рябой, на переднем пассажирском месте сидел Николс.

Стольник, оказавшись в машине, почувствовал комфорт от нахождения в состоянии покоя. Тишина и спокойствие опять приятной музыкой зазвенели в ушах. Мелькающие за окном деревья гипнотизировали. Попутчики о чем-то спорили между собой, но он не вникал в смысл, пока его не толкнули.

– Стольник, ты что, оглох? – спросил Николс. – Я тебе пацанов представляю, познакомься, а то мы даже имен своих не назвали. Меня Нурлан зовут, друзья Нурик называют, братва Николс кличет. Лучше кликуху при обращении употребляй, чтобы родное имя не палить.

– Я Руслан, пацаны Русел или Сусел кличут, – глядя в зеркало заднего вида, представился водитель, протягивая руку через плечо.

– Вовчик, – односложно представился Рябой, по-видимому не желая афишировать свое прозвище.

Рад знакомству, милостивые господа, – с искренней улыбкой ответил Стольник. – Я уже имел честь представиться, меня зовут Харитон Стольник.

Все разом повернулись к нему.

– Чё сейчас сказал? – удивленно переспросил Сусел.

– Рад знакомству, милостивые господа, – повторил Стольник, думая над тем, где он допустил ошибку в построении предложения. – Я уже имел честь представиться, меня зовут Харитон Стольник.

– Ты из какого века, братиш? – поинтересовался Рябой, глядя в зеркало заднего вида. – Из девятнадцатого?

– По какой причине, осмелюсь спросить, вы сделали такой вывод? – поинтересовался Харитон.

– Да ты, блин, как дворянин из телика говоришь! – пояснил Рябой.

– Реально поясняет. Учитесь, братва, сейчас самая фишка на русском литературном языке по понятиям высказываться! – одобрил Николс.

– Ты что, Нурик, хочешь сказать, что и нам так надо выражаться? – недоверчиво уточнил Рябой.

– Ну да. Если ты такими словами свою фразу изложишь, кто сможет тебя в грубости или беспределе упрекнуть? – ответил вопросом на вопрос Николс.

– Да нас просто не поймут ни хрена, – поддакнул Сусел. – А ты где так выражаться научился?

– В больнице по телевизору так говорили, – объяснил Харитон.

– Во! Говорю же, как в телике, – заржал Рябой.

– Какой канал, осмелюсь поинтересоваться? – тоже перешел на русский литературный Николс. – Не канал «Культура», случаем?

– Да, «Культура», – подтвердил Стольник, – иногда «Наука».

– Слышь, пацаны, надо в каждую камеру по телику поставить и этот канал на тюрьмах показывать, чтоб братва смотрела, мы бы ваще от фени избавились, – пошутил Рябой.

– Он просто заново учился говорить, вот и понахватался, а так горбатого только могила исправляет, – с неприязнью скривился Сусел. – Я вот, например, не хочу, как он, говорить, и баста!

– Не скажи, – недобро сверкнул глазами Николс. – Кто на серьезном северном кичмане парился либо строгача на зоне тянул, не употребляет матерную речь и говорит «будьте любезны». Этим в терках избавляют недоброжелателей от возможности предъявить неуважение. Так что учитесь, в нашей профессии может пригодиться.

– Типун тебе на язык, Николс, – суеверно огрызнулся Рябой и три раза поплевал через левое плечо.

Вдоль дороги начали появляться домики и указатель с названием поселка городского типа.

– Нам, пацаны, надо одежду Стольнику по-быстрому найти и желательно машину поменять, джип мы угнали, и, возможно, уже объявили план «Перехват», – наметил задачи Сусел.

– А что значит «угнали»? – уточнил незнакомое слово Харитон.

– Ничего мы ее не угнали, – испытующе посмотрев на него, ответил Николс, – покататься просто взяли.

Ответ Стольника удовлетворил. Он понял, что ребятам это нужно и они взяли нужную вещь лишь на время.

– Что, дождемся вечера и лоха левого разденем? – поинтересовался Рябой.