Сверхбогачи
Шрифт:
Разумеется, германские правые с пеной у рта бросились поливать грязью Либкнехта. Один из их заправил, Гугенберг вопил: «В действительности нет никакого „дела Круппа“, есть только „дело Либкнехта“ ».
После речи знаменитого руководителя немецкой социал-демократии по крайней мере формально должен был состояться крупповский процесс. Генеральных директоров Круппа и нескольких армейских офицеров снова взяли под стражу. Судебный процесс — явно по указке императора — закончился смехотворно мягкими приговорами. Офицеры генерального штаба получили по четыре — шесть месяцев тюрьмы, а крупповские директора уплатили штраф в 1200 марок. Сам же «железный Густав» в разгар судебного процесса получил от императора новую награду — орден
Не прошло и двух лет после этого поучительного события, как разразилась первая мировая война. В канун объявления войны на крупповских заводах работало 80 тыс. рабочих. За несколько месяцев это число выросло до 150 тыс., а в первый год войны только в Эссене и на его окраинах было построено 36 новых крупповских заводов. Орудия Круппа, его подводные лодки и корабли были двигателем германской военной машины. В честь тощей фрау Берты была названа самая большая пушка крупповских заводов «большая Берта», которая сыграла решающую роль в военных успехах Германии на Западном фронте. Крупп, продолжая в этом же духе, начал производство знаменитых «парижских пушек», из которых немцы затем обстреливали французскую столицу.
Война принесла заводам Круппа и его династии больше славы и успеха, чем Германии и ее генеральному штабу. По мере того как превосходство сил Антанты становилось все более очевидным, генерал Людендорф пригласил к себе «железного Густава» и, проинформировав о фактическом положении дел на фронте, попросил его переговорить с императором и убедить его начать мирные переговоры. Однако Крупп был настроен более воинственно, чем Людендорф, вероятнее всего потому, что в бухгалтерских книгах крупповских заводов война получалась однозначно «победоносной». С августа 1914 года чистая прибыль крупповских заводов выросла до 432 млн. марок — цифра по тем временам фантастическая.
Непосредственно перед крахом Германии еще казалось, что для крупповских заводов близятся черные дни. Во время версальских мирных переговоров «железный Густав» значился в списках военных преступников, составленных союзниками стран Антанты, сразу же за германским императором, престолонаследником и адмиралом Тирпицем, но перед Гинденбургом и Людендорфом. Этот список военных преступников «железный Густав», впрочем, не слишком принимал всерьез. Его куда больше волновало то, что революционная волна, захлестнувшая Германию, ворвалась и на эссенские оружейные заводы и, казалось, вот-вот докатится до виллы «Хюгель» (однажды рабочая милиция Рурской области на бронеавтомобиле подъехала прямо к вилле).
Но крупповская семейка «пересидела» тяжелые дни в одном из своих имений, в замке Блюнбах, в глубине Австрийских Альп, в башнях которого и водостоках были упрятаны маленькие артиллерийские орудия. Из этого же замка «железный Густав» финансировал вместе с другими крупными промышленниками и реакционные «освободительные войска», от залпов которых позднее погибли два великих вождя немецкого пролетариата — Роза Люксембург и Карл Либкнехт.
Несколько лет спустя Крупп уже вовсю трудился над тайным перевооружением Веймарской республики и одновременно восстановил свои связи с крупнейшими английскими, американскими и французскими оружейными заводами. В 1926 году английский трест «Виккерс» выплатил Круппу 40 тыс. ф. ст. за патенты по производству оружия, которые он использовал в ходе войны.
Что же касается производства оружия, то американская разведка уже в 1921 году установила, что среди крупповских патентов, зарегистрированных вновь, имеется 26 патентов на прицельные приспособления нового типа, 17 — на полевые орудия и 14 — на тяжелые артиллерийские орудия. Официально эти устройства в крупповских документах на регистрацию изобретений носили абсолютно невинные названия. В сейфах германского генерального штаба в период между 1921 и 1930 годом сохранился специальный «Крупповский словарь терминов». Из этого словаря люди посвященные могли узнать, что название «сельскохозяйственный тракторный тягач» означает танк, а «самостоятельно двигающийся транспорт» — тяжелую артустановку на железнодорожной платформе.
Тайному перевооружению Германии помогали и заграничные заводы Круппов. Так, например, уже в начале 20-х годов Крупп купил контрольный пакет акций шведских заводов «Бофорс» и с этого дня шведские предприятия наладили массовое и совершенно открытое производство новых типов оружия, разработанных в Эссене.
Такие же связи у Круппа были и с голландскими оружейными заводами.
А на горизонте германской политики в это время уже появились нацисты. На выборах 1930 года партия Гитлера получила в рейхстаге 107 мандатов. Наследник династии Круппов Альфрид уже в следующем году вступил в гитлеровскую партию, а сам «железный Густав» в феврале 1933 года, за семь дней до поджога рейхстага, возглавил делегацию крупных промышленников, которая в рабочем кабинете Геринга в здании рейхстага встретилась с Гитлером. (Геринг был тогда председателем рейхстага.) На этой встрече Гитлер рассказал германским толстосумам о своей политической программе, а «железный Густав» в ответной речи от имени крупных промышленников выразил ему благодарность и заверил в поддержке германского капитала.
После речи Круппа главный нацистский специалист по финансам и экономике Шахт воскликнул: «А сейчас, господа, прошу к кассе!» И опять первым был Крупп. Он предложил на поддержку политики Гитлера, а точнее, на финансирование проходивших в условиях террора выборов 1933 года 1 млн. марок. Присутствовавшие на этом совещании другие крупные капиталисты, общим числом 21, все вместе пожертвовали 2 млн. марок. Так что Гитлер действительно не мог пожаловаться на скупость «железного Густава».
После прихода нацистов к власти Крупп с полной силой бросился в море нового вооружения. (Однако расстаться со старыми привычками времен императора он полностью не мог и некоторое время еще давал указание своему берлинскому шоферу следить за его руками, когда Крупп выходит из зала заседаний со своим партнером. Если Крупп держит перчатки в правой руке, шофер щелкает каблуками в соответствии с традициями старой имперской армии. Если же Крупп держит перчатки в левой руке, шофер салютует, выбрасывая вперед правую руку, на нацистский манер.)
Вся эта игра, конечно, длилась недолго: уже в апреле 1933 года Густав Крупп приказал всем членам своей дирекции вступить в ряды нацистской партии. А в августе он сделал принадлежность к нацистской партии и нацистское партийное приветствие обязательным на территории всех своих заводов. Несогласных следовало немедленно увольнять.
Вот фрау Берта — та упорнее своего мужа придерживалась старых привычек. Еще бы, ведь император добыл для нее из германского посольства при Ватикане мужа и поставил его во главе крупповской династии! Говорят, что, когда Густав дал указание убрать с флагштока виллы «Хюгель» флаг германской империи и вместо него вывесить знамя со свастикой, владелица фирмы сердито отчитала мужа: «Неужели мы так низко пали!». На это Густав гордо возразил: «Фюрер всегда прав».
В годы, последовавшие за приходом нацистов к власти, Гитлер и фашистская партия получили от династии Круппов не менее 12 млн. марок. Но это повлияло на бизнес только положительно: ведь приход нацистов к власти ускорил темпы вооружения, а значит, увеличил и прибыли фирмы Круппа. Так что чему же тут удивляться, что при первом посещении в 1936 году Гитлером эссенских заводов Густав Крупп надел на рукав не одну повязку со свастикой, а целых две!?
Сын его, Альфрид, уже после второй мировой войны как-то упомянул, что за период между приходом Гитлера к власти и апогеем второй мировой войны (т. е. между 1933 и 1943 гг.) богатство Круппов приумножилось втрое.