Сверхчеловек говорит по-русски
Шрифт:
Люди, дожив невредимыми до времен машин ремонта клетки, будут иметь возможность восстановить здоровье юности и поддерживать его почти столько, сколько они того пожелают. Конечно, ничто не может дать человеку (или чему-нибудь еще) продолжаться вечно, но, предотвращая серьезные несчастные случаи, те, кто этого хочет, смогут жить долго-долго.
По мере того, как технология развивается, приходит время, когда ее принципы становятся понятными, а с ними многие из их следствий. Принципы ракетной техники были ясны в 1930-ых, а с ними и следствие — космический полет. Оставалось создать недостающие детали: разрабать и испытать баки, двигатели, приборы и т. д. К началу 1950-х годов многие детали были сделаны. Древняя мечта полета на Луну стала целью, которую можно было ставить в планы…»
Думаем, достаточно. То, что здесь написано — и есть освобождение
Предвидение философа Вазюлина: новая раса Серпа и Молота — «человек творческий»
В самом конце 1991 года, когда дни СССР-1 были сочтены, Максим Калашников прочел в еженедельнике «За рубежом» перепечатку из какого-то американского журнала. (За давностью лет названия и имена забылись). Но одна мысль американца глубоко поразила. Тот написал, что русским, как ни парадоксально, проще построить коммунизм, чем провести рыночные реформы.
Мысль большинству будущих (на тот момент) россиян тогда казалась бредовой. Ведь всеобщий любимец Боря Ельцин, демонстрируя свою надежду, молодую (по состоянию на 1992-й) гайдаровскую команду, вещал: переход к рынку займет всего несколько месяцев, а за несколько лет мы превратимся в «нормальную цивилизованную страну». Все проклинали коммунизм и оголтело верили в Рынок. Но жизнь быстро развеяла мечты идиотов. Оказалось, что одна реформы идут медленно, что одна тянет другую — и так до бесконечности. И вот уже в середине 90-х многие заговорили о том, что Эрэфии придется строить рыночную экономику чуть ли не полвека. Правда, никто из них не объяснял, что пятидесяти лет у русских просто нет. За такой срок страна просто-напросто вымрет, разрушится и распадется.
Американец оказался прав. Действительно, нам легче было построить нечто, что на несовершенном языке называется коммунизмом, чем втягиваться в засасывающее болото либеральных реформ! Авторы этой книги — не коммунисты, но должны признать: в наши дни, наконец, возникают технические и технологические условия для воплощения мечты Маркса и Ленина.
Отрываясь от чтения дрекслеровых мечтаний, мы снова обращаем взгляд на наследие Советского Союза. А ведь нанотехнологии, черт возьми, становятся прорывом в самую-самую заветную мечту марксистов! Ибо что описал Дрекслер? Не что иное, как промышленность суперавтоматов, производящих не только готовые изделия, но и самих себя! Индустрия «живая», избавляющая сапиенса от монотонного нетворческого труда…
Именно об этом мечтал и мечтает пламенный марксист, профессор МГУ и выдающийся русско-советский философ Виктор Вазюлин. Создатель логико-исторической школы, раскинувшей связи по всей планете. Могучий ум!
Полвека назад по заданию партийных идеологов Вазюлин проделал огромную работу. Он смог вычленить из «Капитала» Маркса его логику, отличную от логики Гегеля. Работая, Вазюлин создал свою логику истории, логику развития человеческого общества. В 1961 году он написал свою знаменитую книгу «Логика истории». У твердолобых сусловских идеологов Вазюлин слыл вольнодумцем. Увы, выпустить свой труд он смог только в 1988-м, когда страна уже валилась в пропасть. О чем же он писал в год, когда Юрий Гагарин пронесся над планетой?
Если говорить кратко, то Виктор Алексеевич доказывал: коммунизм победит тогда, когда возникнет суперавтоматическая промышленность. Та, где автоматы будут производить не только все необходимое для жизни человека, но и самих себя. То есть, индустрия уподобится живому организму. И тогда человек освободится от оков нетворческого, изматывающего тело и душу труда, от рабства эпохи машинного производства. Тогда труд сапиенса станет исключительно творческим. И тогда человек начнет стремительно развиваться, переходя на следующую ступень развития. Он еще дальше уйдет от звериного, природного начала. Производство же станет действительно общественным.
«Коммунизм, пока он существует на основе собственно машинного производства, развивается не на основе, созданной собственным развитием, а на неадекватной основе… Машина — по преимуществу механическое средство труда, а потому в машинном производстве преобладает механический труд, труд монотонный, однообразный и т. п. Суть человека как человека и даже просто природа человека как живого существа не соответствуют природе механического труда. Преобладание механического труда вызывает неудовлетворенность человека трудом, а значит, при таких условиях невозможно преобладание потребности к труду…» (В.А.Вазюлин. «Логика истории» — Москва, издательство МГУ, 1988 г., сс.287–288)
Беда русского коммунистического эксперимента в том и состояла, что его пытались строить на машинной, отсталой основе. Общественные отношения забежали вперед, мы попытались прорваться в царство свободы, в метаисторию — а экономика заводов и фабрик повисала кандалами на ногах. Как доказывает Вазюлин, индустриально-механическая стадия еще не придает производству общественный характер. Чтобы преодолеть разрыв между общественным строем и способом производства, приходится допускать товаро-денежные отношения и плодить многочисленную бюрократию. Логика философа читается легко: нужно каким-то образом управлять громоздкими индустриальными «цепочками», принуждать людей к труду на дымящих и скрежещущих монстрах промышленной эры. Читая книгу Вазюлина, понимаешь: в конце концов сей трагический разрыв привел к крушению коммунистического проекта. Бюрократия, расплодившись и замкнувшись в самодовольную касту, задушила развитие, а массы устали от перенапряжения. Номенклатура, став Големом, соблазнилась товарно-денежными отношениями, замечталась о капиталистическо-рыночном порядке — и пошло-поехало… К 1991 году.
Нанотехнологии, могильщики машинной эры заводов и фабрик, коих еще не было в 1961-м — и есть воплощенная мечта Вазюлина! То есть, шанс русских был в прорыве именно в мир «нано», в развитии информационных технологий и способностей человека.
Старший научный сотрудник кафедры этики философского факультета МГУ Фарид Поташов, благодаря кому мы и познакомились с наследием выдающегося русского марксиста, сказал нам: СССР был несомненно более высокой стадией развития общества, нежели Запад. Просто мы еще не вышли из зародышевой, эмбриональной стадии развития. Поэтому преимущества Союза были неочевидны. Ну, сравните эмбрион человека на ранней стадии роста со зрелой гориллой! Безусловно, бесхвостый примат покажется более высокоразвитым существом по сравнению с этой крохотной зверушкой, у коей есть и хвостик, и жабры! Однако вот этот уродливый монстрик есть не что иное, как зародыш существа неизмеримо более развитого, нежели обезьяна. СССР и был еще тем самым эмбрионом высшего общества с «хвостом и жабрами». А Запад — это горилла. И хоть ей в руки дали ядерную дубину и компьютер, она, тем не менее, остается обезьяной…
По «Логике истории», человек, создав суперавтоматическую, саморазвивающуюся и «безлюдную» индустрию, превратится в творца, в «хомо креатор». Труд его окажется связанным с конструированием новых суперавтоматов, потребует развития человеческих способностей и научных знаний. Перестав быть живым придатком к машинам, человек сумеет развивать себя во всех отношениях, не горбатясь для добывания хлеба насущного. А что даст развитие «биологической» промышленности, появление новых материалов с заданными свойствами и развитого человека? Это — «образование предпосылок выхода человечества за рамки его природного лона, за пределы сугубо земной цивилизации и перехода к космической цивилизации…» Он говорил, что такое будущее сохранит Землю как Мекку космического туризма. Уже в 1961 году Вазюлин почти прямым текстом заявил о будущем сверхчеловеке, ибо коммунизм позволит «разумно направлять развитие индивидов (в том числе усовершенствовать их биологическую природу)».