Сверхновая американская фантастика, 1994 № 03
Шрифт:
Но все чаще мне вспоминалось, как малышка протягивает свои ручки ко мне, чтобы я поднял ее на дамбу, уверенная, что я потом помогу ей снова спуститься вниз, и как она засмеялась, когда я предостерег ее против излишней доверчивости к незнакомцам. Где-то она сейчас?
Было около двух, когда я остановился возле ресторана. Керш вразвалочку подошел ко мне, пока я забрасывал свои походные ботинки в багажник.
— Угощу тебя обедом, — сказал он дружелюбно. — У тебя желудок работает по другому расписанию, чем у меня, это уж точно. Я думал, что умру от голода
Я пожал плечами и закрыл багажник.
— Считай, что просто часть твоих налогов к тебе вернулась, — сказал он, пока мы вместе заходили в ресторан.
Обычный деловой обед, подумал я, пока мы делали заказ: пастрами из копченой говядины, ржаной хлеб и молоко для меня; ветчина, сыр, белый хлеб и кофе — для него. Деловой разговор пока не завязывался. Судя по виду Керша, ему действительно необходимо было выпить кофе. Он выглядел измотанным и, словно в подтверждение моих мыслей, даже широко зевнул.
Едва мы кончили есть и я заказал еще кофе, он перешел прямо к делу:
— Вы решили оказать нам услугу?
— Еще нет.
— Вы ничего не потеряете, Ситон. Только приобретете.
— Приобрету что?
— Расположение. Огромное расположение, а это не такая вещь, на которую можно начхать в наши дни. Правительственные службы будут на вашей стороне, и — большому кораблю большое плавание.
— Может быть, ее уже и нет в городе.
— Ну нет, она не уехала. Мы знаем, кто въезжает в город и кто покидает его. С Атлантик-Сити все просто, не так-то много дорог ведет из него, разве кто отважится совершить далекий заплыв по холодному океану.
— Но погода изменилась, она, наверное, уже не ходит на пляж.
— Мы уже думали об этом. Скорее всего, она крутится там же, где другие дети. Эффект «Похищенного письма» Эдгара По. У нас есть неплохая, вполне толковая карта. Она ждет вас в комнате. Словом, вы ходите и фотографируете возле школ, на детских площадках, на пляже. Где есть другие дети, там и она появится. Мы ставим на это.
Он выпил вторую чашку кофе, подозвал официантку и заказал третью. Мне показалось, что сейчас у него начнется нервный тик.
Очень тихо он сказал:
— Ситон, кто-то должен разыскать этого ребенка. И вы знаете это так же хорошо, как и я.
Хотя и неохотно, я кивнул.
— Ну, вот и хорошо. Теперь мы закажем вам номер в гостинице. Вам нравится то место, где вы останавливались — «Аббатство»? Если нет, то скажите. Мы вас поселим в Тадж-Махал, в Палаццо Дожей, куда скажете. Обеды, выпивка — все, что хотите. Нет проблем. Если будут другие расходы, записывайте их и предъявите нам счет. Оплатим.
«Аббатство» — небольшой отель в трех или четырех кварталах от главной магистрали, но тихий. Я сказал, что он вполне сойдет.
— О'кей. Вот видите, мы хотим, чтобы вам было удобно. Вы можете не встретиться с ней сразу, или она может не сразу подойти. Если она к вам приблизится, поговорите с ней. Просто поболтайте. Потом уйдите — и все, ваше дело сделано. От захода до восхода делайте, что хотите, развлекайтесь. Ночью она не покажется. В таком месте, как
Я пил кофе, уже остывший и горький.
— А что, если она не подойдет ко мне в течение нескольких дней?
— Тогда мы попробуем еще что-нибудь, — сказал он устало. — В субботу мы немного завернем гайки. Произойдет утечка информации, и вечером по телевидению, а потом в воскресных газетах сообщат: ФБР подозревает, что внучка Милликена прячется где-то в Атлантик-Сити, и агенты собираются обыскивать все дома. — Он вздохнул и развел руками. — Мы хотели бы этого избежать. Будем надеяться, что она все-таки подойдет к вам завтра или хотя бы в субботу днем.
Перед моим мысленным взором возникла эта девчушка, загнанная в угол агентами ФБР, спецназом, целой шайкой частных сыщиков и миллионом недоносков, прознавших о награде Милликена. Я поднялся.
— Помилуй Боже, — сказал я. — Но ведь это всего лишь маленький ребенок!
— Ребенок, Ситон? Вы в этом уверены?
Я зашагал прочь, а он неожиданно разразился смехом.
— О Боже, я только что понял, почему вам нравится отель «Аббатство». Потому что там постояльцы сами припарковываются. И не надо пускать служащего за руль своей машины.
Я не остановился. Он догнал меня уже у дверцы.
— А если бы Фалько забрал у тебя машину, а не жену, ты бы выколотил из него все дерьмо?
Он продолжал смеяться, а я все еще уходил от него, поэтому он не мог увидеть моего лица и понять, что с этого момента с нерешительностью покончено.
Если ребенок подойдет ко мне и если это будет та самая трех-четырехлетка, которую я встретил тогда, я сделаю то, что от меня хочет Керш. Передам ее ФБР. Нельзя оставлять маленького ребенка одного ни в Атлантик-Сити, ни где-либо еще. У нее должна быть семья, возможно, Керш знает эту семью, и, возможно, он вернет туда девочку и я никогда не узнаю, чем кончилось все это дело.
Но если ко мне подойдет девочка, которая покажется старше, больше, в общем — другой, Кершу она не достанется.
Уяснить это для себя было просто, и на тот момент решение даже казалось разумным, но следовать ему было практически невозможно. Я ехал в раздумье и чем больше думал, тем более безнадежным казалось это предприятие. Весь город был блокирован ими, выехать из него можно лишь по мосту — если только не припасена лодка, — а мост контролировался день и ночь.
Дорога была перегружена, я выехал на правую полосу, машины неслись мимо, и тут наконец в голову пришло имя — Джои Маркос, и план, который мог бы сработать. Я припарковался на ближайшей же заправочной станции с закусочной и позвонил Джои в Манхэттен. Так как он работал в одном из самых крупных рекламных агентств, где поднялся на недосягаемые высоты, легче оказалось выяснить телефон фирмы по справочной, чем потом дозвониться до его агентства. Наконец, голос Джои зазвучал в трубке.