Сверхновая американская фантастика, 1996 № 08-09
Шрифт:
— Он попадет в ад? — спросил я.
— Об этом не нам судить, Антонио. Недуг войны не вывели из него, и он не ведал, что творил…
— А люди на мосту? Мой отец?
— Мужчины поступают так, как должны, — ответила она. Ультима сидела рядом на постели, голос ее успокаивал, а напиток, что она дала мне, клонил в сон. Дикое, пугающее возбуждение, владевшее моим телом, начало спадать.
— Обычаи мужчин темны, и их нелегко познать, — услыхал я ее слова.
— А я их познаю? — спросил я веки словно наливались свинцом.
— Ты многое познаешь, и увидишь многое, — услыхал я ее
Но и в глубоком сне меня обступили видения. Я увидел трех моих братьев. Увидел такими, как до расставания, перед войной — казалось это было давным-давно. Они стояли у дома, что сняли мы в городке, и глядели за реку, в холмы льяносов.
— Отец говорит — город крадет нашу волю, говорит, что нам следует возвести за рекой крепость, на одиноком холме пересмешников, — кажется, первым заговорил Леон, он был старшим, и голос его всегда имел печальный оттенок. Но в густой дымке сна я не мог быть в этом уверен.
— На сердце у него тяжесть, с тех пор, как мы переехали в город, заговорил второй; предки его были из рода Марес, мужи моря; то были конкистадоры, чья воля не знала узды.
Теперь говорил Эндрю! Эндрю! Я расслышал точно, потому что голос был хриплым, под стать его плотному крепкому телу.
— Отец говорит, что воля дикого коня — в крови у Маресов, и взгляд их всегда устремлен на запад. Отцы его вышли из вакеро, и оттого он считает, что и мы станем мужами льяносов. Третий голос, я уверен, принадлежал Юджину.
Мне хотелось прикоснуться к ним. Я жаждал их близости. Вместо этого я заговорил.
— Нам всем нужно сойтись вокруг нашего отца, — услыхал я собственный голос. Его вещий сон — скакать на запад в поисках новых приключений. Он строит дороги, что тянутся к самому солнцу, и по этой дороге мы должны пройти вместе с ним.
Братья нахмурились.
— Ты — из рода Луна, — вскричали они в один голос, и по воле матери тебе предстоит стать земледельцем-священником!
Голуби пришли напиться в спокойствии речных омутов, крики их звучали грустью во мраке моего сна.
Братья смеялись.
— Ты всего лишь дитя, Тони, ты — вещий сон нашей матери. Оставайся и спи под воркованье голубей, пока мы перейдем могучую Реку Карпа, чтобы воздвигнуть отцовский замок среди холмов.
— Я тоже пойду! — вскричал я вслед трем темным фигурам. Я подниму илистые воды реки, благословляя наше новое жилье!
Вдоль по реке разнесся, наполняя долину, мучительный вопль одинокой богини. От этого протяжного плача в жилах мужчин стыла кровь.
Это плакальщица, Ла орона, — вскричали в страхе братья, — это старая ведьма, что рыдает на речных берегах, жаждая крови подростков и мужчин!
Ла орона жаждет души Антонио-о-о-о-о-о-о…
— То — душа Лупито, — вскричали они в страхе, — осужденная скитаться по реке ночами, потому что воды ее унесли его душу!
Лупито жаждет благословения-а-а-а-а-а-а…
— Нет! Ни то, ни другое! — вскричал я. Вскинул черную рясу священника на плечи, затем воздел руки над головой. Вокруг меня клубился туман, а когда
— Это сила реки!
— Спаси нас, вскричали братья и потянулись ко мне.
Я воззвал к силе реки, и она позволила моим братьям перебраться, вместе с плотницким инструментом, чтобы воздвигнуть наш замок на холме.
Я слышал, как позади нас мать моя стенала и плакала, ибо с каждым солнечным циклом сын ее становился старше…
(Продолжение следует)
Translated into russian…
ДЭН СИММОНС. «ГИПЕРИОН» («Hypenon», 1989) Роман / Пер. с англ. А.А.Короткова, Н.А.Науменко. Под общей редакцией Н.А.Науменко. — Серия «Кооординаты чудес». — М.: ACT, 1995.
– 672 с.).
ДЭН СИММОНС. «ПАДЕНИЕ ГИПЕРИОНА» («The Fall of Hyperion», 1990). (Роман / Пер. с англ. С.В.Силаковой, Н.А.Науменко. Под общей редакцией Н.А.Науменко. — Серия «Координаты чудес». — М.: ACT, 1996.- 640 с.).
ДЭН СИММОНС. ЭНДИМИОН («Endymion», 1996) (Роман / Пер. с англ. К.М.Королева. — Серия «Координаты чудес». — М.: ACT, 1996.- 688 с.).
Впервые очутившись в мире, созданном воображением Дэна Симмонса, чувствуешь себя весьма неуютно. Не хватает воздуха и света. Мрак, всеобщее равнодушие и жестокость царят на этих страницах. И вряд ли то обстоятельство, что страницы эти исполнены некого холодного подобия красоты и гордого изящества, может искупить для любителей happy end’ов погружение в атмосферу неотвратимо приближающейся беды — всеобщей катастрофы — вопреки наружному благополучию выведенной в романах цивилизации будущего, имеющей доступ ко всей накопленной предыдущими поколениями информации и возможность мгновенно перемещаться с планеты на планету (нуль-Т); где книжные магнаты и модные писатели живут в домах, расположенных сразу в нескольких мирах.
Скупо и расчетливо в «Гиперионе» [34] рассыпаны неясные упоминания о Бродягах — космических кочевниках, Шрайке — мстительном сверхсуществе, иногда, якобы, исполняющем желания (действительно, может быть, он их исполняет, но каким-то шутовским образом, за всем этим стоит какая-то дьявольская насмешка), и Гробницах Времени (которые «начинают открываться», и еще неясно, к чему это приведет), создавая причудливый узор Эпохи Конца, на столетия отстоящей от нашего времени.
34
В 1989 году «Гиперион» получил премию «Хьюго».
Предвосхищают ужас неотвратимой грядущей бойни, межзвездного Апокалипсиса знаки, переданные из будущего, и строки стихов, рвущиеся в мир из-под пера поэта; опасность исходит от самых безобидных на первый вещей и самых соблазнительных предложений — так что в конце концов вздыхаешь с облегчением, обнаружив, что всеобщее разрушение не столь уж страшит, а некоторые, казалось бы, безвозвратно погибшие герои вновь оживают.
Но не тем хорош Дэн Симмонс, что сюжет его романов как-то особенно заковырист.