Свет былого
Шрифт:
— Ничего, ничего.
— Беда нашей профессии — нельзя похвастаться своей работой. Глаз — удивительно прочный орган, но люди, особенно мужчины, не могут слышать о подробностях даже самой простой операции. Люди, в сущности, и есть их глаза. Мы подсознательно ощущаем, что сетчатка — это продолжение мозга, а потому…
— Могу я увидеть жену?
— Разумеется. — Хьюберт даже не сделал попытки встать со стула и принялся перекладывать стопки бумаг. — Прежде чем мы пойдем к миссис Гаррод, я хочу объяснить, что от вас потребуется.
— Не понимаю. — Гаррод ощутил беспокойство.
— Я пытался убедить миссис Гаррод, что
— О, — Гаррода передернуло. — Что же мне придется делать?
— Ничего сложного, вы отлично справитесь, — сказал Хьюберт мягко, и Гаррод вдруг почувствовал отвращение к самому себе за то, что позволил нелепой внешности хирурга повлиять на его, Гаррода, мнение об этом человеке. — Вот эти диски.
Он открыл плоский футляр и показал Гарроду маленькие стеклянные пластинки, лежавшие парами. Диски диаметром менее сантиметра с загнутыми вверх стеклянными хвостиками — крохотные полупрозрачные сковородки. Одни диски были угольно-черными, другие излучали свет различных оттенков.
Губы хирурга дрогнули в улыбке.
— Не мне объяснять вам, что это за материал. Эти ретардитовые диски имеют различное время задержки — один день, два или три дня. Один день — минимальный период, потому что открывать прорези в роговице чаще одного раза в двадцать четыре часа не рекомендуется. Для замены дисков нужно смочить глаза вашей жены смесью анестезирующего средства и фиксатора и, взявшись за выступы, плавным скользящим движением извлечь старые диски и выдавить на прорези немного защитного геля. Все это сложно лишь на первый взгляд. Прежде чем миссис Гаррод выйдет из клиники, вы несколько раз проделаете эту процедуру под нашим наблюдением. Со временем она покажется вам пустяковой.
Гаррод наклонил голову.
— Так к моей жене вернется настоящее зрение?
— Настоящее. С той, разумеется, оговоркой, что она увидит все на день, два или три позже — смотря по тому, какими дисками пользуется.
— Хотел бы я знать, как сравнить это с обычным зрением.
— Важнее сравнить это с полной слепотой, мистер Гаррод, — твердо сказал Хьюберт.
— Извините меня, не думайте, что я не ценю сделанное вами. Это не так. Как восприняла новость Эстер?
— Прекрасно. Она говорит, что любила смотреть телевизор; сейчас у нее снова появилась такая возможность.
Гаррод нахмурился.
— А звук?
— Звук можно записать и проигрывать синхронно с изображением, которое она видит. — Хьюберт заговорил с подъемом. — Подобная операция поможет многим, и, вполне вероятно, когда-нибудь появятся телестудии, передающие звук по специальному каналу ровно через сутки после изображения. Тогда самый обычный стереовизор при пустяковой переделке звукового тракта…
Гаррод отвлекся — он свыкался с мыслью, что его жена снова будет видеть. Эстер ослепла почти год назад, и с тех пор они проводили вместе каждый вечер и выходили из дома раз шесть, не больше. Гарроду казалось, что он столетия просидел в тусклых сумерках библиотеки, пересказывая Эстер события бесконечных телепередач.
— Какой интересный голос! — говорила Эстер. — Он подходит актеру?
А бывало иначе. Она опережала ответ Гаррода и длинно рассказывала, каким предствляется
— даже в тех случаях, когда, как подозревал Гаррод, могла бы описать говорящего по памяти. Она принимала его поправки с благосклонной, слегка печальной улыбкой, дарующей прощение за то, что он ослепил ее, и прощение это еще крепче связывало его по рукам и ногам. Иногда же Эстер говорила слова, нота прощения в которых звенела с устрашающей силой, вызывая у Гаррода приступ удушья. Вот что произносила она, сияя лицом:
— Уверена, декорации, которые я придумала для этой пьесы, гораздо лучше тех, что вынуждены видеть зрители.
Теперь, впрочем, Эстер сможет сама дать пищу своим глазам, и он вздохнет свободней.
— Если угодно, мы можем пойти к миссис Гаррод, — сказал Хьюберт.
Гаррод кивнул и последовал за хирургом. Эстер сидела в постели в просторной комнате, наполненной косыми колоннами солнечного света. Ее глаза были прикрыты массивными, со щитками по краям, очками. Лицо, выражавшее глубокую сосредоточенность, оставалось неподвижным — по-видимому, она не слышала их шагов. Гаррод подошел к постели и, решив, что ему следует привыкать к последствиям этой необыкновенной операции, заглянул в лицо жены. За стеклами очков мигали красивые голубые глаза. Глаза незнакомого человека. Он невольно сделал шаг назад и заметил, что они не отреагировали на его присутствие.
— Мне следовало предупредить вас, — прошептал Хьюберт. — Миссис Гаррод не пожелала носить темные очки. На ней ретардитовые стекла, запечатлевшие глаза другого человека.
— Где вы их взяли?
— Они есть в продаже. За определенную плату женщины с красивыми глазами соглашаются целый день не снимать ретардитовых очков. Другие, не жалуясь на зрение, носят их в чисто косметических целях. Сетка из ретардита с мелкими ячейками позволяет прекрасно видеть через такие стекла, а глядя на них извне, вы увидите глаза выбранной формы и цвета. Неужели вы таких не замечали?
— Боюсь, что нет. Я, знаете ли, в последнее время не часто бывал на людях. — Гаррод говорил громко, чтобы привлечь внимание Эстер.
— Элбан, — отозвалась она сразу и протянула руки. Гаррод сжал теплые сухие пальцы и легко поцеловал ее в губы. Чужие голубые глаза неотрывно и снисходительно смотрели через очки Эстер.
Он опустил взгляд.
— Как ты себя чувствуешь?
— Великолепно! Я снова вижу, Элбан.
— Так же, как… прежде?
— Лучше, чем прежде. Оказывается, я была немного близорука. Сейчас я смотрю на океан — это где-то у Пьедрас-Бланкас-Пойнт — и вижу на целые мили. Я уже забыла, сколько оттенков голубого и зеленого в морской воде… — Голос Эстер затих, рот приоткрылся от удовольствия.
В Гарроде проснулась надежда.
— Я так рад за тебя, Эстер. Мы пошлем твои диски в любую страну, куда захочешь. Ты побываешь на Бродвее, посмотришь лучшие спектакли, ты сможешь путешествовать…
Эстер засмеялась.
— Но это означало бы разлуку с тобой.
— Мы не будем в разлуке. Ведь на самом деле я всегда буду рядом.
— Нет, милый. Я не хочу потратить этот дар на то, чтобы всю оставшуюся жизнь смотреть фильмы о путешествиях. — Пальцы Эстер сомкнулись на его руке. — Мне нужно совсем другое, то, что близко нам обоим. Мы сможем вместе гулять в нашем саду.