Свет Черной Звезды
Шрифт:
— Успеть спасти песчаных демонов. И орлов. И работников твоей канцелярии. И морских драконов и не морских драконов тоже. И Арахандар, его нужно казнить быстрее, чем он принесет в жертву своей необоснованной тяге к власти, как темных, так и светлых.
И я посмотрела на кесаря. В его ледяных глазах медленно таял лед. Медленно, неотвратимо и так волшебно.
Я улыбнулась и спросила:
— Мы ведь успеем?
— Все для тебя, нежная моя, — тихо ответил он.
А внизу под нами в саду запели птицы, восстанавливался дворец и плескались в озере, вернувшемся в берега, мои золотые рыбки.
—
Кесарь улыбнулся и в этой улыбке, больше не было ничего убийственного. Совершенно ничего. И когда его губы накрыли мои, я обняла в ответ, прижимаясь крепче и ощущая переход, сначала в Готмир, а после головокружительный, выбивающий весь воздух из легких перенос на Сатарен.
***
Возвращение в мир, который уже стал мне родным, произошло в том же месте, куда мы перенеслись ранее. Вот только на местный год раньше! То есть в момент, когда кесаря только-только убили. А потому обстановочка изменилась – здесь, потрясенные, ошарашенные нашим появлением, несколько окровавленные стояли Араэн Принц Ночи, Элионей, брат кесаря и Элиэнара, та, ради кого кесарь позволил себя убивать трое суток… Я вдруг подумала, что между мной и кесарем на самом деле очень много общего – к примеру мы оба отличаемся склонностью к благородному подыханию из-за тех, кого любим.
— Нежная моя, убивать, естественно не буду, но отшлепать могу, — прошипел, явно уязвленный Араэден.
— На правду не обижаются, — парировала я.
Пресветлая в момент нашего появления к слову рыдала, опустившись на колени перед окровавленной каменюкой, на которой, я так понимаю, они и убивали кесаря. А вот Араэн и Элионей застыли, но лишь на миг.
Оба были воинами.
Оба мгновенно призвали клинки и… рухнули на колени, как подкошенные.
Да, мальчики, сюрприз! Это уже не тот кесарь, которого вы так радостно убивали трое суток, садисты гоблинские, это новый трехсотлетний, опытный, крайне выносливый и непобедимый Араэден Элларас Ашеро, самый чудовищный из монстров своего мира, и самый сильный. Я бы даже сказала — почти бог.
Но, как и всякая очень логичная принцесса, я сказала иное:
— Хочу Адрасика.
И да, я не буду объяснять, где тут логика.
— Я так и понял, — съязвил кесарь.
Призвание портала и Араэна смело вместе с Элие к темным. А вот Элионей остался, хрипя, судорожно пытаясь встать с колен, и искренне недоумевая, почему это не выходит.
— Труп? — неожиданно предложил мне решать судьбу своего убийцы кесарь.
Я подумала и решила:
— Ну почему же сразу труп, руки-ноги есть, а в Готмире рабочих как раз не хватает.
Араэден посмотрел на меня, я мило улыбнулась в ответ. Рассветный мир не приемлет магии светлых, оказавшись там, Элионей останется без каких-либо магических способностей, а вот физическая выносливость вполне может пригодиться, и вообще пусть идет работать, труд между прочим облагораживает, и все такое.
— Интересное решение, — согласился кесарь.
И Элионея смело в мир, где его ожидала масса сюрпризов.
Нам же предстояло действовать, и действовать быстро.
Я сжала руку кесаря, он нежно погладил мою ладонь большим пальцем и второе пришествие началось.
***
Портал,
Кесарь выкашивал ряды темных с божественной легкостью, отражая любые попытки противостоять, ломая все щиты прибегнувших к магии тэнетрийцев, и зарры, те зарры, что в наш первый приход были лишь искрами, теперь сбивались в стаи — стаи сверкающих золотом драконов, сжигавших и магию темных, и тех из них, кто сам являлся магами. Кесарь сеял смерть с легкостью бога, карающего бога.
Моя задача была совершенно иной.
— Мне нужен кто-нибудь на «А», — сказала мужу.
Движение его руки, и к нам, стоящим на вершине каменного плато, притянуло одного из возглавляющих атаку на орлов тэнетрийцев. Мужчина упал у моих ног, и подняться ему было уже не суждено.
— Ничего личного, — присев рядом с ним, произнесла я, прикасаясь к обнаженной груди, потрясенно взирающего на меня темного.
И закрыла глаза…
Когда идешь знакомой тропой, идти можно даже не глядя… Я и не смотрела. Ни на того, кто хрипел, теряя свою жизнь, ни на тех из великих орлов, которых успели убить темные, и которых сейчас стремительно возрождала я. Мне хватало сумрака зажмуренных глаз и чувства тепла, наполняющего тех, кому я давала второй шанс вдохнуть воздух этого мира.
И тут в сумрак моего восприятия, ворвался огромное переливающееся око.
«Вернулась!» — торжествующе сказал мир.
«Я, собственно, и не уходила», — мысленно ответила ему, вливая отнимаемую у темного жизнь в два разрушенных гнезда, возвращая к жизни едва вылупившихся орлят и восстанавливая разбитые при падении яйца… в них тоже была жизнь.
«Но ты сбежала, — не согласился Сатарен».
«Я пыталась спасти того, кто был обречен», — ответила, ни на миг не переставая возвращать жизнь орлам.
«Спасла? — заинтересовался мир».
«Хотелось бы верить, что да…»
Темный под моей ладонью содрогнулся в агонии и утратил последние капли жизни.
Я открыла глаза и поднялась. Кесарь стоял рядом, незыблемой непоколебимой стеной силы, в небо поднимались оживленные мной орлы, и опустившись на колени стояли умнейшие из темных, которым хватило мозгов, не вступать в бой с тем, кто не ведал поражений в принципе.
В зеленоватом небе вспыхнула руна подчинения. Вспыхнула, рассыпалась на мириады собственных уменьшенных копий, и рухнула на голову каждого из подчинившихся темных. Огромные орлы, поднявшись на крыло, встречали потрясенным клекотом своих убитых сородичей, матери понеслись к детям, отцы срывали с себя путы, тайшени, дикие кошки темных, стояли, не зная как реагировать на происходящее.