Свет чужого солнца
Шрифт:
Эйрис повернулась к Дахару. Движение отозвалось болью в ноге. Она заметила кембури, закрывающийся на ночь. Толстые, мясистые плети растения вились по земле. Эйрис отвернулась и снова посмотрела на Дахара.
— Джехан… открыла Стену?
— Да. И вытащила тебя оттуда.
— Дахар…
— Я стою с ней на клинке чести. За спасение моей жизни. И твоей, — сказал он. Клятва легионеров? Эйрис испугалась. Уж не собирается ли он вернуться в легион?
— Клинок чести для легионеров, а не для тебя, — рискнула сказать она.
Жрец даже не поморщился, и Эйрис поняла, что он преодолел свою спесь. — То, что мы узнали о науке гедов, — проговорила она как можно увереннее, — останется с нами. — Но стоило ей произнести это, как у нее закружилась голова: какая наука — здесь, в вельде, в сгущавшемся сумраке ночи…
— И то, что мы узнали о предательстве гедов, тоже останется с нами, — отозвался Дахар.
Эйрис ничего не ответила. Дальние огни стали ярче, еще один костер вспыхнул слева, возле зазубренной скалы.
— А ты не забудешь предательство одного из джелийцев, правда, Эйрис?
Мне пришлось выбирать между тобой и годами, и я выбрал их. Почему же ты все-таки искала меня, хотя я тебя предал?
— Я так решила, — сказала она, и голос ее прозвучал так же хрипло, как у него. Она хотела придвинуться поближе к огню, и боль снова пронзила ногу.
В ту же секунду он оказался рядом.
— Не двигайся — не беспокой кость. Болит?
— Немного.
Дахар ощупывал ее ногу, а она вспомнила ту, первую, ночь, когда он пришел к ней, открыв дверь лоскутом гедов, и она по ошибке приняла его за Келовара. Кажется, он тоже помнил. Его руки замерли, и он вдруг сказал:
— Келовар убит.
— Ты?! — У нее пересохло в горле.
— Джехан.
— Я рада… что это не ты.
— Нет. Единственный, кого я пытался убить, был Гракс.
Эйрис вздрогнула и вдруг ощутила, что сидит на холодной земле. Красная муха опустилась ей на плечо, примерилась и ужалила. Ее пальцы сильнее стиснули руку Дахара.
СуСу повернула голову. В пурпурном полумраке Эйрис не различала выражения ее лица. Девушка отвернулась и стала смотреть на стены Эр-Фроу.
— Не смотри туда, — сказал Дахар, и что-то в его голосе снова заставило Эйрис вздрогнуть. — Еще не время.
— О чем ты? Я не понимаю.
— Сестра-легионер хочет поговорить с тобой наедине. — Тут Эйрис увидела, что от ближнего костра к ней направляется Джехан. Дахар отпустил ее руку и встал, чтобы уйти, Эйрис вцепилась в жреца, испугавшись, что он не вернется. Дахар постоял, собираясь с мыслями. Он все понял.
— Я люблю тебя, — сказал он сердито, и в его голосе звучала боль. Боль не оттого, что в нем сомневались, а оттого, что эти сомнения однажды подтвердились. Он отошел подальше, чтобы не слышать разговора двух женщин.
Отвернувшись от Эр-Фроу, Дахар смотрел на костры, рассыпанные по вздыбившейся земле. Дым поднимался вверх, к кровавому небу.
— Нам пора, делизийка, — сказала Джехан. Она стояла над Эйрис, широко расставив ноги, говорила спокойно, без затаенной злобы. — Ты помогла мне вытащить Талот, а я помогла тебе вытащить… его.
— Дахара, — подсказала Эйрис. Джехан не собиралась препираться и опустилась рядом с ней на корточки. Эйрис удивилась перемене в девушке.
Теперь она совсем не походила на юную воинственную гордячку, вместе с которой они пересекли вельд меньше года назад.
— Расскажи мне, что произошло, Джехан, — попросила Эйрис и услышала лаконичный отчет о событиях. Когда Джехан закончила, Эйрис сказала:
— Ты могла бы оставить меня в Эр-Фроу. И Дахара тоже. Он был заперт внутри периметра, к тому же он — разжалованный легионер. Почему ты этого не сделала?
Джехан не ответила, а только посмотрела на Эйрис долгим взглядом. Обе не отводили глаз. Эйрис снова заговорила:
— Я думаю, мы не одни, Джехан. Там, на небе, откуда прилетели гедийские корабли, есть другие люди.
Джехан задумалась, потом пожала плечами.
— Ну и что? Здесь-то их нет. — И спустя секунду добавила:
— Я вытащила его не ради тебя. Ради себя.
— Я знаю, — ответила Эйрис, удивившись тому, что она действительно знала это. Девушка действовала согласно законам джелийской чести.
Поднимаясь, Джехан отряхнула пыль с ладоней.
— У Талот еще не прошла чесотка, — сказала Эйрис.
— Да. Но жрец говорит, она исчезнет, когда наступит Первоутро. Ее излечит солнечный свет.
— Куда вы с Талот отправитесь?
— Назад, в Джелу.
— Скоро Джела и Делизия снова будут воевать.
— Да.
— Ты будешь командовать легионом.
— Да, — отозвалась Джехан и почти сердито добавила:
— Не я начала эту войну.
— Но ты будешь сражаться с Делизией.
— Да, буду. Я легионер. И Талот тоже. Прощай, Эйрис.
— Прощай, Джехан.
Девушка направилась к своему костру. Пройдя несколько шагов, остановилась и, не поворачиваясь, бросила через плечо:
— Не позволяй Дахару участвовать в этой войне. Отправляйтесь куда-нибудь… подальше.
— Куда же?
— Куда угодно! — отрезала Джехан. — Если ты сообразила, что на небе кто-то живет, то сможешь сообразить и куда вам теперь деваться!
Она ушла к своему костру. Эйрис улыбнулась ей вслед.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем вернулся Дахар. СуСу все так же неподвижно сидела, со странным напряжением глядя на Эр-Фроу. Эйрис замерзла, захотелось есть. Лахаб принес ей травяного отвара, вскипяченного на костре в большом прозрачном сосуде. Пришлось пить прямо из сосуда.