Свет иных пространств: опыт бинарного чтения. Сборник сербской поэзии, Радулович Селимир

Свет иных пространств: опыт бинарного чтения. Сборник сербской поэзии

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Предисловие

Сборник «Свет иных пространств: опыт бинарного чтения» представляет российскому читателю творчество двух ведущих современных сербских поэтов – Селимира Радуловича и Ивана Негришораца.

Поселить двух поэтов под одной книжной обложкой – большой риск. Поэтическая кухня – стилистические пряности и приправы, авторские приемы и штрихи – всегда индивидуальна. Всякое сравнение, особенно поэтов, этих демиургов, создающих свои уникальные миры, всегда ошибочно.

Поселить двух поэтов под одной книжной обложкой – чудесная идея. Физика поэзии, преломляясь через индивидуальные призмы миров, создает свою палитру и сияет новыми оттенками смыслов, рождая гамму соотношения двух миров – яркую и дерзкую.

Поселить двух поэтов под одной книжной обложкой – возможность прочитать совсем новую книгу. Книгу, где слова и символы одного поэтического текста станут катализатором для скрытого смысла другого текста, обновляя его и приводя к такому ценному для восприятия поэтики видению.

Поселить два поэтических мира под одной книжной обложкой – метафизический опыт. Поэзия – это всегда духовная трансформация. Неуловимая, необходимая, желанная. Поэзия – всегда игра в жизнь, сложная и утонченная, которая шаг за шагом приближает нас к исконной, забытой нами, но простой как аксиома истине: жизнь невозможно поймать в ловушку определений. Эта легкая бабочка убегает от логических фиксаций, от рациональных сетей, от сачков прагматизма. Но легко летит на сладкий мед поэтического воображения.

Поселить два поэтических мира под одной книжной обложкой – уникальный шанс для читателя объединить два мира и, пропустив их через собственный фокус восприятия, получить единый цельный и целостный мир. Мир, где свет из отцовской хижины умеет светить далеко-далеко, освещая иные пространства.

В стихах Селимира Радуловича вы можете ощутить безграничную свободу, отчетливо заметную в жестах радостной и легкой цельности монаха Андрея Рублева, что-то от атмосферы его открытого неба, силы лиризма и полноты выразительной силы искусства иконописи, эфирной композиции, которая приобретает еще большую возвышенность, когда вы понимаете, что находитесь в эпицентре того, что святой Макарий назвал пастбищами смерти.

Поэзия Радуловича, окрыленная духовной верой, прославляет Господа. Один на один с хаосом нисходящей модернистской экзистенции, он открылся и предался без остатка великому библейскому слову, придерживаясь завета святого Григория, который велит не завидовать интеллигенции, притворно глядящей на Тайну Божию. Многие его произведения вдохновлены поэзией свт. Игнатия Брянчанинова.

В современной сербской поэзии нет поэта, который бы в процессе творческого роста так сильно изменил свой образ как это сделал Иван Негришорац. От книг «Гнилое яблоко», «Ракляр», «Желудок» и «Союзы», которые, связаны и духовно, и семантически, и поэтически, до «Тайника», «Маяка» и «Каменных чтений» – таков путь поэта, которого сегодня отличает особая выразительность, сопряженная с лирической силой, и лёгкость исполнения самых утончённых поэтических произведений.

Вобрав в себя лучшее из творчества Негришораца, сборник представляет сплав гротеска, фантазии языковых ассоциативных игр, плавное течение классического лирического стиха и молитвенный рокот.

Ирина Анастасиевич,доктор филологии,профессор Белградского Университета

Селимир Радулович

Свет из отцовской хижины

Тень восьмого эона

Молчальникам, что чаще молятся, чем дышат.

Еще струилось и благоухалоВесны дыханье. Бодрый, пробужденный,Я взглядом ясным мерил каждый лист,Теплом и светом солнечным взращенный.И как когда-то в детстве, что как сонРасстаяло, мне радость наполнялаИ мысли запоздалые, и сердце.Хоть я и знал, что тут, где дышим мы,Дышать другие будут людиИ ревностную добродетельДух сменит беспокойный.Тогда, блажен, познав печаль и горе,Я взял у Бога дар, сужденный мне,И осторожно, чтоб не согрешить,Промолвив слово в ангельском

собраньи,Предался солнцу, что во мне рождалось.Я злых бежал, ведь с добрыми дружа,Знал, что приносят злые ветры злое слово.С пастушьим посохом, но, словно муза,В водовороте быстром трепеща,Я к утреннему свету поспешил,И терпкое испробовав вино,Потоком слов прикрыл начальный разум.Внимая дуновенью ветерка,Давал названье каждому цветку,Задумавшись, а будет ли полнейИ краше ризница Отца святого.Казалось мне, что, наступив на тень,В руке держу начало и конец,Ведь я промолвил о Небесном светеИ видел – множеством очей – звезду рассвета.И я горел, и вот, перегоревКак пожелтевшая трава, в сединыПокорно облачился, но с надеждой,Что, смертный, я иду тропой бессмертья,В восьмом эоне, не рожден еще,С повязкой на глазах, без сна,От трепета до дрожи; что ступаюТропою муз и, воздуха алкая,В исконном страхе заново рождаюсь,Ведь завтра превратится во вчера,Вчера же, обернувшись, станет завтра.Коль ты не победишь, душа моя,Промолвив слово, позабыв о бедах,Предавшись снам пустым, ты не грусти!Но в тот же миг готова будь к борьбе.Не отступай ни перед тучей черной,Ни пред дремотой тяжкой, средь теней,Когда и день, и ночь – одно, едины.Я сердца своего не усмирял,А сдался в плен ему. И ничего другогоНе видел и не слышал. О душа,Не отступай, борись и возвращайся,Ведь там, где семя брошено, оноВ плод превращается спасительный и зрелый!Так звук немого языка растетИ благозвучьем слово расцветает.Год опирается на год, веснаБлагоухает в белоснежных кронах,А ты в дивленьи опускаешь взор:В созревшем гении, в душе бессмертной,Где дышит свет, бесследно исчезаютВоспоминанья о листве увядшей,О ветре, о дожде; и в сокровенной мысли,В словах, что восстают и ниспадают,И в песне радостной души – всего лишьСлеза, что неожиданно блеснув,Обманывает глаз. Посланники Отца,Святой молитвы и Священной лиры песньИ светлый Вестник в ризе вдохновенья,И радость неба, что дождем соленымВливается в меня, и свод лазурный,Касающийся нас дыханьем нежным, —Всё, всё, единое во всём, гласит,Что милостив ко мне СоздательИ что из сердца дочери егоЯ к Вышнему стремился сердцу,В преображенный мир.Я восходил на холм с красивыми древами,Обросшими мхом диким, с ручейками,Что змейками вились кругом;Я шел к тому, что открывалось взору,В заботливых объятиях Отца,Задумавшись о прошлом, подбираяОставшиеся листья. И потомЯ на верху холма стоял, не зная,Какой светает день.Я опьянен был воздухом Небесным,А пробудившись, ощутил в устахКрылатой песни чудное дыханье.Я видел оживающую землюВ убранстве трав зеленых и цветовИ слышал радостный напев листвы младой.Я замер перед чудо-лепесткамиНежнейших роз, стеснившихся поближе,Но знал – они осыпятся. Так углиИскони превращаются в золу.И вдруг язык исчез, глаза ослепли.Ах, время, ты даешь и забираешь,То отпуская, то сжимая хватку.Чужой природе и Отцу обуза,Подавлен и уныл, я в сером днеСреди людей таких же оказалсяИ перестал искать большое в малом.Так, отмахнувшись от стыда и чести,Жил в окруженьи псов и знал – душеПустой и грешной счет предъявлен будет,И тело в смертный одевалось прах.Пока по небу облака бежали,Я вниз спускался по тропе крутой,И падал, запинаясь, и вставал,И не хотел кричать.В игре чудесной солнечных лучейВдруг изменилось небо. В робком свете,Который раскрывался, как пион,Я на земле соломинку нашелИ наконец, развел огонь несмелый.Я верил, что живу, что сон мой длится.И видел я душой и сердцем,Что бабочки сияющей полетТеперь бессмертен.

Сны святого путника

(отрывки)

Как пахарь усердный, живая земная душа,Что ведет борозду и бросает в нее семенаСредь зимы в лютый холод, упрямо навстречу идетУрожаю богатому и наливное зерноУже представляет в добротном амбаре своем.Как кормчий бесстрашный на гребне опасной волны,Что спокоен и дерзок пред бешеной мощью стихий,Пред ветром, который безумцев любых отрезвит,Зрит богатства несметные за разъяренной водой.И как воин отважный, что стрелам навстречу спешит,Что на поле сраженья не чувствует боли и ран,Но победный божественный видит венец впереди,Так и мы, что ползком приближаемся к свету Его,Перед смертью не пятясь, по узкой опасной тропеИз смятенья в бессмертие, мы не сдаемся легко.Так бывает, что первый с руками пустыми домойВозвращается после тяжелых трудов и забот,А второй, что так парусу верен и предан, идетВстречь скале или рифу под бурной зеленой водой,Третий в схватку вступает смертельную, жизнь отдаетЗа победу над сильным достойным врагом!Ныне, суще утешены вечным добром, мы растем,Стойко превозмогая несчастья, удары судьбы,Вспоминаем тяжелые цепи, мучительность ранИ таинственный тот эликсир – не из зелий земных,А из слов, что с небес пролились, ибо держит егоНе рука эскулапа простого, а вечность сама —Та, что каплей росы у Пророка блестит на устах.Ибо все, что когда-то увидело око – лишь следЛожных знаков, знамений, а то, что не видит сейчас —Созидание Вечное и к избавлению путь!

Коль не выдержит спящее дерево зимний морозИ в холодных объятьях утратит весь жизненный сок,То весной ему, мертвому, срубленным быть суждено,Превратиться в дрова и в золу и развеяться в прах.Так и грешные души вдали от живого Отца,Лишь на миг выбираясь из грязи, в последний из днейОбретаются вдруг в негасимом и грозном огне.Ибо снова рождается все! И безжизненный ствол,И пустая душа, онемевшая в грешном чаду,И встревоженный ветер, колышащий кроны дерев,И сухая листва, что печально спускаясь к земле,Будто плачет над вечным покоем святых.Ибо здесь на земле – о душа моя – словно листваПоколенья растут, опадают и снова растут!И невинный тот лист, что беспечно шумит на ветру,Ныне сохнет, гниет, но рождается снова – и вот,Раскрывается солнцу навстречу и тянется ввысь —Так опять распускается книга природы живой,Украшаясь плодами, в цветы облачаясь весной,Ибо наше земное житье так похоже на жизньРазноцветной листвы! Ибо горькая наша слезаСуть слеза Искупителя; свет наших душ – это светДивных диких цветов, на которых блистает роса,В каждой капле которой играет искрящийся луч.И когда весь в слезах и в пыли, глядя в сердце свое,От малейшей надежды далек, я вдруг вспомнил о Том,Кто тишайшею мыслью от хладных истоков меня,Словно гостя случайного, к свету Писания вел,Вот тогда, наконец, я расправился, на ноги всталИ на месте, где куща когда-то была, произнес:Человек и земной этот путь, что обманчив и лжив,От меня далеко и забота совсем не моя!Я во всем полагаюсь на Бога и Волю Его!Ибо как на широком лугу зарождается звукКаждой светлой и чистой травинки и с нею растет,Как весеннее солнце искрится в хрустальной росе,Так и праведник, сидя за трапезным скромным столом,Про себя повторяет священное имя Его.

Горизонт этот дивный меня покорил —Нет вокруг никого! Только белых вершинВеличавость и сила. Все тихо в странеУтешения – месте, где мир и покой.Время книге природы открыться пришло!Спала с глаз пелена, застилавшая свет.И зеленый сад, из Авраамовых недр,Изобилием дивных плодов удивит,От весны, где деревья в цветы облеклись,До небесного мира священных даров.И как корни, что плод незаметно родят,Украшают его так причудливо – тоГладкой кожицей, то бесполезным шипом,Так и души, что преданы были огню,Очищаются в нем и рождаются вновь,Лишь зазиждется день. В нежном сердце ОтцаОни видят своими глазами огонь,Что нельзя победить.Ведь Господь всемогущ, Брат любимейший мой.Для Него чуда нет!

Нет, это не просто страница,Выбранная в книге страданий и плача,Не пустое воспоминание об имени Его.Не божественный огонь,Что из сердца СпасителяПереливается в наши сердца.Это притча о Лазаре и богаче,Которому богатствоБудто само плыло в руки.Все двери были открытыЕму, одетому в порфиру и виссон,И каждый день он пиршествовал и веселился.Он не боялся Бога, не стыдился людей,И по вольному ветруСпешил навстречу кораблекрушению.А ведь сколько ему было даноВо время короткой земной жизни!Бесчисленные таланты, смех, серебро,Безмерное чревоугодие.Ибо не знал он, что если заглянуть в свою совесть,То можно увидеть, как под словом,Будто под пожелтевшей листвой,Разлит легкий воздух,Бьют божественные источникиИ простирается спокойное море.Он спешил пройти, о, мой любимейший брат,Через все двери,Шел по широкой дороге, по которой идут многие,По непроходимым тропам матери Земли,Все дальше и дальше от истинного дома.Он был словно дерево,Украшенное разноцветной листвой,Без спасительного плода.А убогий Лазарь, носимый обратными ветрами,Лежал перед его вратами,Весь в незарастающих ранах,И смотрел, как их лижут бездомные псы,Но у него не было сил их прогнать.И казалось, что в этот мирОн пришел как свидетель чужого добра.Ибо войдя в узкие двериИ следуя по узкой тропеВ поисках бесценного дара,Он, как и богач, что шел по широкой дороге,Оказался пред тягостным и горьким концом.И когда придет время окончательной развязкиИ убогий Лазарь отправится на исповедь к Богу —К месту упокоения его отнесут сияющие легкие ангелы.Но никто не ждет богача.И в аду, подняв глаза, он увидит вдалиАврама и Лазаря на лоне его.Тот, кто веселился и во сне, и в тени,Дошел до тесного, узкого концаПо широкой дороге через просторные двери.А тот, кто вооружился терпением, был награжденВечным добром.Тут нет защиты, мой любимейший брат,Когда тебе кажется, что в плотной тканиСумрачного тумана гаснут все твои надежды,А легкая, крылатая душа поднимается к небу —Тот, кто купался в богатстве,Кто кормил нахлебников и льстецов,Разливал вино в большие чаши,Сейчас купается в мучениях.А тот, кто мучился – больной и слабый —Теперь утешен, достоен в сердце,Возрожден в терпении.Ибо между ними огромная пропастьИ невозможно перебратьсяС одной стороны на другую.Только в наказании и наградеЧеловеческих сынов, сломленных бурей,Но радостных оттого, что живут,Измеряется полнота вечной вести Отца.Так, о, мой любимейший брат,Безымянный богач, несмотря на толстую мошну,Оказался в адском огне,Без Отцовского дома, без Отцовских владений.А убогий, израненный Лазарь – в Авраамовом лоне.Если буря в открытом бушующем мореМучит твою уже измученную душу —Не отдавай свой корабль за бесценок.Не сдавайся, чадо неискушенное!Ибо как дерево познается по плодам,Как без масла гаснет пламя светильника,Как в слезе раскаянияРасстроганная и потрясенная человеческая душаИдет к искуплению через тихую боль,Так и в сердце продевается божественная нить —В молитву Отцу, в ее слезы.И когда ты плаваешь и стоишь в изобилии,Вспомни слова старца:Разве упав, не встают?!И, совратившись с дороги, не возвращаются?И прими из его золотых уст урок,Который тяжелее самого ада!Ибо бедняк – не тот, у кого ничего нет,А тот, кому всегда мало!Так и богач – не тот, кто ликует в роскоши и изобилии,А тот, кому не нужно много.

Когда спокойный и светлый вестникВыходит к твоей душе, а ты думаешь,Что это солнце у тебя за спиной,Что тебя обгоняет длинная тень,Ты не знаешь – если все чисто – насколько ты силен,И встаешь не перед зеркалом, пытаясь разгадать тайну,А лицом к Лицу. Но не видишь,Как небесный путник рассекаетБескрайнее пространство,А яркое радостное солнце окрашиваетсярадостными пежинами.Когда спокойный и светлый вестникВыходит к твоей душе, а ты думаешь,Что это солнце у тебя за спиной,Что тебя обгоняет длинная тень,Которая, оставив небесные владения,Парит в воздухе, колышет крыльями,А утренняя звезда, рассеивая ночь,Спешит навстречу дню,Когда тебе кажется, что ты безошибочноНашел свою звезду в звездном дожде,Значит, пришло время и ты можешьВзглянуть на все пристальным взглядомИ, оценив свою силу, услышать голос лирыИ ее песнь, сохраняя непоколебимую надежду,Не зная, что она все еще в тебе живет.Но когда ты снова поднимешься в небоИ, словно играя, спустишься к землеОрошенной молитвенным зноем —Ты поймешь, как тщетен след того,Кто строит на песке рукотворные замки,А ты плаваешь в обилии и стоишь высоко,Не надеясь на утешение,Которое приносят слезы раскаяния.И повторяя молитву Отцу, дышишь в ней.Ибо ты плывешь в чистом воздухеИ, охваченный пламенем души,Взмываешь в небо! И видишь теньСломленного человека.Когда спокойный и светлый вестникВыходит к твоей душе, а ты думаешь,Что это солнце у тебя за спиной,Что тебя обгоняет длинная тень,Сообщая, что ведет тебя туда,Где повелевает Бог,Во имя нежности и благости души;Когда ты видишь над чистыми резвыми водамиБесчисленный звездный рой,Ты хочешь освободиться от своей тениИ сильной немой дрожи, сотрясающей ее,Пока небо покрыто темными тучами.Это будет равносильно руке добродетеля,Которая поддерживает тебяИ делает все видимым и ясным,Как и любое движение, когда вдруг взволнуетсяВодная гладь.Когда спокойный и светлый вестникВыходит к твоей душе, а ты думаешь,Что это солнце у тебя за спиной,Что тебя обгоняет длинная тень —Ты, окруженный дикой природой,Отводя глаза в сторону,Словно слабый ребенок,Вырастаешь из материнских рук в человека,И все несчастья делают тебя смелым.Сейчас ты растерян, но расширив руки,В упоении, в белом сияющем платье,Упав на колени на твердую землю,Тихо шепчешь хвалу и молишься за тень,Которая расплетает другую тень.И гласишь ангельское Сеяние!Когда спокойный и светлый вестникВыходит к твоей душе, а ты думаешь,Что это солнце у тебя за спиной,Что тебя обгоняет длинная тень,Ты говоришь, а слезы текут, ибо боишься,Что никому не видный и не слышный князь неба,Отравляющий тяжелым духом воздух,Покидая землю, возьмет тебя в плен.Ибо знаешь, что ты создан не для того,Чтобы исчезнуть, о, мой любимейший брат,Но для того, чтобы бессмертная душаПела в тебе бессмертную песнь.И не вопрошаешь как глава Пророка:Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?Ибо знаешь, что когда человек умирает —Умерщвляется плоть, а душа остается!Ведь душа помнит дела своиИ не переселяется из тела в тело.А когда жива душа, жив и человек!

До меня не доходят Святые волны и ветра.Господь – моя душа.Небесные краски, рождающие солнце и звезды,Искрятся и сияют над моей хижиной.Уединившись в молитвенном плаче,Я вспоминаю свои грехи.И никому не открываю свое сердце!Вот почему я говорю, о, мой любимейший брат:Если душа не чиста, то и плоть не будет чистой!Но если ищешь истину душой —Полетишь, освобожденный, над горами и морем.Станешь скалой, из сердца которойЛьется ангельская вода.Ибо презрел смех и смирил плач.Ибо если нет источника слез – нет и блага!Ибо какая польза от садовника,Если не прольется дождь и не напитает сонный сад.И как темная грозовая туча, что слышна издалека,Угрожающе движется к тебе,А ты чувствуешь страх, а с ним – и присутствие Бога;Как тьма, отступающая пред восходящим солнцем,Так и я с радостью и верой в сердцеСпешу к СпасителюИ к вечному псалму:Ныне питаюсь хлебом слезнымИ пью слезы в трехкратной мере!И я расту, станавлюсь сильнее,Наполненный спасительным страхом!Но для всего земного я мертв. И ничего!Я всегда смотрю на голову аспидаИ всегда открываюсь дивному старцуИ невидимой муке.

Теперь ты стал всем тем, чем раньше не был,Недолговечный незнакомец!Теперь ты знаешь —Что вечно веселятся праведники,Грешники же вечно страдают!Теперь ты чувствуешь —Ангельское солнце сияющими лучамиСнимает с травы затвердевшие морозные капли!И до тебя не доходят волны и ветры,А ум твой, сердце твое, тело твоеСтановятся домом Божьим.Теперь ты видишь —Сион и Иерусалимские стены возрождены!И вспоминаешь многие грехи.А память об этом остается с тобой и днем, и ночью.

Видел ли ты древнее слово Святого АндреяХриста ради юродивого?Который ходил возле колонны Царя Константина —Блистающий, наподобие пламенного столпа.Тогда отверзлось, подобно вратам, небо,И оттуда появились стая ласточекИ белоснежный голубь,Державший в клюве золотой масличный листИ опустивший его на голову святого,Ибо сердце его излучало свет.На Божий свет на земле, О котором никто не знаетДо тех пор, пока не пройдетЧерез место древней скинииДо Божьего дома!До Отца своего, благодарный за то,Что научил его говорить —Прости!

Это мой знак! И старый шрам тверже камня.Ни весна, полная соков,Ни грубая сила ветров,Ни чудесная смена времен года,Ни тихая Утренная звездаНе могут спасти души в лисьих шкурах.Это тяжелый для меня день,О, мой любимейший брат!Когда ты – чужак для самого себя и своих детей,И не понимаешь слов, которые произносишь.От этого давит в грудиИ земля уходит из-под ног.Место твоего рождения пусто,А кров меняют воздушные демоны,Не признающие имя Его.Это тяжелый для меня день!Вот почему я говорю:Где же эти Божественные светочи за земле?!В быстром сне, в верхушках деревьев,В заброшенном гнезде?!Это мой знак! И старый шрам тверже камня.Ни весна, полная соков,Ни грубая сила ветров,Ни чудесная смена времен года,Ни тихая Утренная звездаНе могут спасти души в лисьих шкурах.Я не боюсь этого часа,Но дрожу, ужасаясь внутреннему огню.Плач омывает все, что дышит!Небо, меняя облик,Становится свидетелем моего стыда.Моя душа болит.Ибо меня мучают в Отчем доме,Ибо земными межами ограждают владения Отца,Ибо отнимают малое стадо,Которое Небесный Глава позвал в свое царство.Это тяжелый для меня день,О, мой любимейший брат.Где теперь незаходящий свет, что струитсяДаже тогда, когда пробуждается заря,Чудесные земные пионы и живые небесные цветы?И когда, словно древний пророк,Я услышал Голос, зовущий меня,Тогда я проговорил:Молви, Господи! Твой слуга Тебя слышит.Пусть Твоя речь прольется росой.Говори, Господи!Слышит Тебя заблудшее Авраамово семя!Этой ночью, когда мой голос обрел крылья,Пусть место нашего рождения станетДомом молитвы!Нови-Сад, 1. февраля 2008 г.

Как истинный слуга

Теперь я знаю —Время идет, мой любимейший брат,Но нет ни плода, ни благ земных.И я дышал тихо, и еще тише.И об этом пели небесные ангелы,А душа вкушала таинственный воздух.Теперь я знаю —Мой любимейший брат,На узкой дороге мало путников,Ибо как ладью без кормчегоЯростные волны бросают из стороны в сторону,Так и слабый изгнанник теряетсяВ треволнениях жизни —Как истинный слуга, что ниже любого существа.Ведь что есть человек, если не росток невзошедший,Не тело, не душа, но – и тело, и душа.Омовенны, стремимся ввысь,Как и Всесвятой в вечной Книге,Когда, следуя к Отцу,Он взмахнул крылами, рассеял тьмуИ утвердился в Небесной Обители.Смиренно, без гнева, всепрощающеПреображаемся и берем все, что пожелает сердце,Украсив себя листьями лавра.Теперь я знаю —Я прохожий, чужак, как и мой отец.И его отец. И все в мольбе.Ибо ни на земле, ни на небесахНет более сильного оружия, чем Его имя.А в быстром сне, в верхушках деревьевЕсть еще свет и слова, от которых текут слезы!

Песнь с острова сирых

Господь воцарися, да радуется земля,

да веселятся острови мнози.

Псалом Давида, 96:1

Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьпо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.Ты немеешь от страха, колеблешься, дрожишь,С опущенной головой, со связанными руками,И в твоем светильнике все меньше масла —Пламя гаснет.А Он возносится над землей и господствует над смертью!На ходу ты ловишь души – простые, незлобливые.Посреди гама и суеты ты не слышишь правдивых слов!Дабы за ними увидеть слезы, орошающие твою душу, —Добавляешь рану к ране.Чистый сердцем, Он выносит венцы!Облегчает труд и подносит – своими семенами —землю в дар Небу!Качая ливанские кедры, Он ведет тебя в вечный дом.Ты стенаешь во грехе от возобновленной боли!Ширишься ложными сетями,И потому даже незначительные делаСтановятся для тебя, косного, свинцовым бременем.В цепях и оковах, истекая слезами,Ты все еще обнимаешь скрытых глотателей тумана.Он одаряет тебя фимиамом, лечит Писанием,Принимая твои слезы, ибо души не подлежат подсчету.Ты, как ревностный страж, плавая по земному морю,Бьешь себя в усталую грудь. И спрашиваешь:Какая от этого польза, Неутомимый?!Ибо днем строишь, а ночью рушишь!Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьпо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.Он знает, что малая закваска квасит все тесто,И смотрит, как ты, спускаясь под землю,Сгребаешь преходящие блага,В сеянии не поднимаешься,И в жатве не падаешь!Ты не знаешь, что ты хранитель брата.И все еще спрашиваешь себя, полный смутных мыслей:Что получаешь ты, когда даешь Ему взаймы?!И вот ты теряешься в волнах,Носимый сильными ветрами.Как это бывает со смертным человеком,С речными водами, что оттекают и притекают.Он открывает тебе путь и расчищает тропу,Чтобы душа твоя не ослабела.Он знает о страданиях братьев —Когда воздух накаляется, а уста немеют.И виноградная лоза сначала опоясана шипами.Как изрек громогласный старец:Корень из сухой земли, что прорастает пред Ним!

Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьпо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.Как в песне Пророка:Когда горы заплясали словно агнцы,А дороги Сиона и склоны северныеПогрузились в слезы – земля вздохнулаИ предалась печали.О, корабли тарсийские!Как добрый Пастырь, собирающий свое стадо,Пока возносится и сияет;Как ты, бегущий ревностных хулителейИ ленивых учителей,Вкушающий от хлеба и пьющий от чаши,Не дающий поймать свою душу, играющийНа своей свирели!Так и достойный рыбак,Первый в апостольском собрании, вопрошающий:Господи! Сколько раз прощать брату моему,Согрешающему против меня? До семи ли раз?Молвит:Не говорю тебе: до семи, но до семижды семидесяти раз.И как дерево познается по плоду, а не по листу,Так и ты, поглощая земной воздух,Избегая того, что мелькнуло темной тенью,С сильным взглядом, свободный от любого зла,Вспоминаешь прошлое – не гася,А обнимая небесную звезду.Страдания о страданиях умножают твою печаль,Ты грустишь и плачешь.Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьпо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.Ты пьешь родниковую чистую водуИ твоя песнь ширится, как пожар.Как пел сын ессеев:Ты напитал их хлебом слезным,И напоил их слезами в большой мере!

Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьпо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.Ты все еще смеешься, чадо неискушенное?!А преходящий мир облачается в молодую листву.Ты скитаешься по пустыне мира,Выпуская стрелу за стрелой,И вдыхаешь воздух, проплывающие облака и густой туман!И горишь. Дабы, суще молодым, наглядеться на землю,Дабы, суще голодным, насытиться дел Его.Он, смиренный, идет за тобой, вкусив целый плод,Чтобы во время пути тебя не постигла смертельная участь.У тебя нет сил убежать.Стремясь к далеким небесам,Ты не боишься ни сильного ветра, ни ярой волны!Все старое в тебе молчит.Ты не получаешь и не пишешь писем.Ты не видишь свой грех! Ничего не видишь!Насытив сердце, плетешь блестящие венцы.И не знаешь, что в руке Отца – все земные детиИ все земные края!Ты – неверный, ненужный Слуга!Потому невидимый чужак строит земной дом —Голосом из земли, вздохом убогих,Словно пес, грызущий камень,А не руку, которая его толкнула;Чтобы ты не вошел в силу из-за таящейся опасности.Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьПо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.А ты дышишь внутри, и кровь не движется.Душа твоя укрепляется таинственным воздухом,И ты вспоминаешь тех, о ком поют Ангелы,Ибо убожество тебя угнетает.Он же, гонимый с рождения, отламывая тебеКусок хлеба – на небе, где вращаются звезды,Пробуждая тебя ото сна, говорит:В кою слезу входит плач незаходящийИ кой вздох волнует грудь твою,Когда ты поднимаешься к Отцу —Если нива чиста, где шипы, которые исчезаютВ пламени?!Какою мерою меришь, такою и тебе будут мерить,Чадо неискушенное!

1 2