Свет, который не гаснет
Шрифт:
Милана вздохнула, но ничего не сказала. Сидела рядом и какое-то время молчала. Они так и сидели — Света тихонько плакала, Милана молчала. Первой надоело Светлане, она оторвала от рулона бумажных полотенец кусок и шумно высморкалась.
— А теперь то же самое — но словами, — неумолимо прокомментировала это действие Милана.
Света глубоко вдохнула. Выдохнула. Да какими тут словами объяснишь-то?
— Понимаешь… А если… Нет, вот представь, что операция пройдет успешно… И Артур сможет видеть.
— Я очень на это рассчитываю, — серьезно ответила Милана. — Я даже думать не хочу — и не буду! —
— Да, это правильно. И я тоже… не буду думать о другом варианте, — со вздохом согласилась Света. — Ну вот просто представь. Артур возвращается… Он может видеть.
— Я очень отчетливо себе это представляю. Я каждый вечер перед сном себе это представляю.
Света улыбнулась — пусть и сквозь слезы. Милана все говорит правильно. Она смотрит на ситуацию со стороны блага Артура. Она и должна так смотреть — ведь они брат и сестра. А Света… она тоже очень хочет, чтобы для Артура операция прошла успешно. Искренне, от души хочет! А то, что лично для нее это означает крах — это не так важно, как то, что Артур сможет вернуться к полноценной жизни. Пусть это уже будет жизнь без Светы. В конце концов, кто такая Светлана Полянская, чтобы ее желания стояли на первом месте? И потом, она же в самом деле, искренне хочет, чтобы Артур смог видеть! Просто… просто… Как все непросто!
— Я… я тоже этого очень хочу, — тихо произнесла Света. Она вдруг поняла, что ее сомнения — это почти предательство по отношению к Артуру. И что Милана ее не поймет. Ну почему, почему Светка такая нюня и тряпка?! И не смогла держать лицо перед сестрой Артура?!
— Я в упор не понимаю, где у нас порылась собака, — несмотря на неизбежный сарказм в голосе, взгляд Милана был предельно серьезен. — Светка, в чем дело? Скажи прямо, пожалей мой мозг, от него уж мало что осталось стараниями Арчи.
Света молчала, глядя на Милану. А потом взяла девушку за руку — и повела за собой.
— Мой поцелуй все-таки произвел на тебя неизгладимое впечатление, раза ты тащишь меня в спальню.
Света не стала отвечать Милане. Она осознала вдруг, что словами у нее ничего не получится объяснить. Только показать.
— Вот!
Они стояли перед зеркальными дверцами стенного шкафа. И отражались в нем обе. Милана подняла руку, поправила темную прядь.
— Мне всегда казалось, что это зеркало у Арчи в спальне слегка полнит.
— Оно не полнит! — закричала вдруг Света. — Не полнит оно! Ты же в нем нормально отражаешься! — она ткнула в их отражение. — А я — я такая и есть! Жирная! Некрасивая! Я никто — по сравнению с вами! Артур приедет и увидит меня… вот такую!
Света тяжело дышала. Слова все-таки нашлись. Но от этого стало ничуть не легче.
Милана смотрела на нее, прищурившись и склонив голову набок. Разглядывала даже — словно увидела в Свете вдруг что-то новое.
А потом вздохнула.
— Это клиника. Полянская, в твоем случае даже медицина бессильна. Ладно, — Милана махнула рукой. — Что толку с тобой говорить. Пошли.
— Куда?
— В твою квартиру.
— Зачем?
— Затем, что я твои сопли терпеть не намерена. Соберешь там себе трусы, носки и любимый носовой платок — и отдашь ключи от квартиры мне.
— Милана, что происходит?!
— Терпение у меня кончилось — вот что происходит.
Глава 11.
Света поскребла ложкой по тарелке, снимая со стенок остатки каши. Телефон пиликнул, Светлана бросила взгляд на экран. Ну, она и не сомневалась.
Милана: Через пять минут.
Света в один последний глоток допила остатки кофе и торопливо встала с места. Нельзя опаздывать, если твое начальство самолично забирает тебя из дома, чтобы отвезти на работу.
С появлением в ее жизни Артура и Миланы Балашовых жизнь Светы сильно переменилась. Но то, что произошло за последнюю неделю, опрокинуло привычный устой совершенно.
— Значит так, — Милана методично опустошает холодильник в квартире Артура. Хотя там не так уж чтобы и много продуктов. — Еду будут привозить рано, в восемь утра. Четыре порции — завтрак, обед, полдник и ужин. Чай или кофе сделаешь себе сама. Без сахара. Дневной рацион сбалансирован по КБЖУ и калориям. Никаких перекусов. Есть с маленькой тарелки. Захочешь жрать между приемами пищи — пей воду. Все ясно?
Света лишь кивнула, наблюдая, как пачка масла исчезает в пакете. За ней колбаса.
— Программу тренировок я тебе сама распишу, азы я помню, на что-нибудь простенькое меня хватит. Все тренажеры необходимые у Артура есть. В девять я тебя забираю, и мы едем на работу.
— Милана… — Света осела на стул и шепотом продолжила. — А зачем это все?..
— Ты мне сказала, что тебя не устраивают твои текущие внешний вид и статус. Я тебя услышала.
— Милана… Я же имела в виду не это. Я же… я же говорила про другое…
— Ты сказала именно это.
Света не считала себя совсем уж безвольным человеком. Впрочем, и человеком железных принципов тоже себя не полагала. Так, серединка на половинку. Как все.
Но вот Милане в этот раз Света почему-то не смогла возразить. Ни одним словом. И послушно ела ту пищу, что привозил в восемь курьер — нормальная, кстати, оказалась еда, зря Света боялась. Вполне съедобная, иногда даже вкусная, только порции могли бы быть и побольше. Впрочем, через несколько дней Света к ним привыкла. И к эллипсоиду привыкла, целый час проводила на нем под какой-нибудь курс из коллекции Артура. Правда, Свете казалось, что эти курсы — не в коня корм. В смысле, не в Свету наука. Но включать какие-нибудь сериалы она уже не могла. А так слушала, иногда что-то даже понимала, а иногда — нет. И тогда мысли ее уплывали к Артуру.
Света, после того разговора с Миленой, оставшись в квартире Артура, долго сидела в темноте на диване. Сидела в темноте, в компании со своим чувством стыда и занималась самоедством.
Господи, как она могла думать о том, что разочарует Артура?! Да и пусть. Все ерунда. Лишь бы он смог видеть.
Это стало причиной, или что-то другое — но Света послушно исполняла все, что придумала для нее тиран Милана. Все то новое, что появлялось теперь в ее жизни благодаря Милане, не давало слишком много места страху. И возможности думать о том, что будет, если операция пройдет не удачно. Как и о том, если произойдет обратное.