Свет луны на воде
Шрифт:
Андреа подошла к инструменту и взяла несколько аккордов. Звук получился чистым, в голове всплыла давно забытая мелодия. Где-то на половине она поняла, что не помнит продолжения, и легко перешла на другую, очень похожую. Напряжение ушло, пальцы легко летали над клавишами. Память увела ее в далекое далеко, и она забыла, где находится. Она повернула голову и увидела, что Род сидит в кресле — ноги втянуты, глаза прикрыты, над трубкой вьется легкий дымок. Слезы радости навернулись ей на глаза. Потом вдруг вспомнилась Моника Дрейк, и пальцы резко ударили по клавишам в завершающем аккорде.
— Что случилось? — встрепенулся Род.
Она развернулась на вращающемся табурете:
— Ничего. Извините, если напугала вас. Просто я вдруг ощутила свою собственную несостоятельность.
— Для меня вы состоялись. Это пианино ни разу не звучало после смерти моей матери, если не считать моих неуклюжих попыток.
Андреа поднялась со стула:
— Ваша мама хорошо играла?
— Неплохо, но не слишком эмоционально. Вы куда более экспрессивны.
— Рада, что моя игра не оскорбила ваш слух.
— Оскорбила? Вовсе нет! Даже когда вы делали паузу, чтобы взять нужный аккорд, вам удавалось сохранить очарование музыки. Идите, садитесь сюда, я принесу вам шерри. Какое вы предпочитаете, сухое или полусладкое?
— Полусладкое, пожалуйста.
Андреа присела на диван, наблюдая, как Род подходит к резному угловому буфету. Чем дольше она здесь находилась, тем больше проникалась любовью к комнате. Окна не очень широкие, но высокие. По стенам шли балки неправильной формы, под ними — лепнина. На потолке балок не было, только гипсовые панели цвета слоновой кости.
Род вернулся с подносом — два стакана и графин.
— Надеюсь, вам понравится, — протянул он ей стакан. — Шерри — напиток на любителя.
— Наверное. Я не слишком разбираюсь в спиртном. — Андреа сделала небольшой глоток. — Вкусно. Расскажите мне о вашем доме. Он таким и был, когда вы сюда заехали?
— Таким? Не искушайте меня. Стоит мне сесть на своего конька, вы меня и через месяц с него не стащите. До смерти своими рассказами замучаю.
— Не замучаете. А если мне наскучит, я всегда могу сказать, что уже поздно и мне пора домой.
— Ладно, пеняйте на себя. Это не дом был, а настоящая развалина. Крыша худая, потолок местами обвалился.
— Но не в этой комнате? Тут не видно следов ремонта.
На губах его заиграла задорная мальчишеская улыбка.
— Здешней лепнине всего три года, Андреа.
— Не может быть! Это же очевидно ручная работа, механической аккуратностью нашего века и не пахнет.
— Нет, вы определенно напрашиваетесь! Старая лепнина кое-где сохранилась. Я снял слепки и наделал копий.
— Клей и гуттаперча? Я слышала о таком способе отливки гипса в художественной школе. Продолжайте, прошу вас. Это так интересно!
— Я посчитал, что материалы надо по мере возможности использовать старинные — известь, штукатурка, конский волос для связки. Ну и еще кое-что. К примеру, кирпичи для камина я набрал на развалинах старого дома. Дубовые балки тоже потребовались, и я...
Андреа подперла ладошкой подбородок и внимательно слушала отчет Рода о реставрации коттеджа XVI века.
— Вы должны гордиться им, — сказала она. — И тем, что основную работу сами проделали.
— Я и горжусь, в определенном смысле. Но иногда мне кажется, что место пропадает даром — один человек, восемь комнат, к тому же имеется один весьма существенный недостаток.
— И какой же, если не секрет?
— Рядом нет воды, негде на лодке покататься. До лодочной станции, конечно, всего пять минут на машине, но я редко приезжаю домой раньше семи-восьми вечера, а выйти под парусом очень хочется, хоть ненадолго. В конце сезона яхту надо вынимать из воды и ставить на ремонт, и приходится таскаться на станцию с банками, ведрами, красками, лаками, кистями и тому подобное. — Он невесело усмехнулся. — Только не подумайте, что я жалуюсь.
— Я понимаю, о чем вы. Это все равно что иметь гараж в нескольких кварталах от дома. Ближе воды нет?
— Только Килн-Брод. Запруда прямо за моим садом начинается. По правде говоря, до нее всего четверть акра земли от моих границ.
— Значит, будь протока Мак-Флит судоходной, вы бы могли ставить яхту чуть ли не на пороге своего дома.
— Да, но ведь та четверть акра все же существует. Когда-то у меня была идея прикупить участок и продлить сад, но никто не в курсе, кому именно он принадлежит.
— Понятно. — Андреа бросила взгляд на часы. — Боже, уже почти одиннадцать! Я не встану с утра. Спасибо за прекрасный вечер, Род. Я получила огромное удовольствие.
— Если так, то вы непременно вернетесь.
— О, мне бы очень этого хотелось, но...
— Ничего страшного. Дату назначать не обязательно. Встретимся, когда оба сможем.
Он без лишних слов принес ей пальто и помог одеться. Через десять минут она стояла на пороге своего дома и прощалась с ним, всем сердцем желая, чтобы он нашел предлог задержаться еще немного, но он так и не сделал этого. Вскоре она уже поставила чайник и пошла наверх переодеваться.
В душе у нее все перемешалось. Последние несколько часов она буквально купалась в счастье, но счастье это было мимолетным и, если так можно выразиться, краденым. Где была Моника Дрейк сегодня вечером и в тот вечер, когда они с Родом ходили под парусом? Может, голубки поссорились, а может...
Громкий стук в дверь напугал ее. Сердце подпрыгнуло, и она опрометью кинулась к двери. Он вернулся! Забыл что-нибудь. Пусть хоть на минуточку зайдет, но для нее каждая минутка на вес золота.
Она распахнула дверь, и улыбка ее тут же погасла.
— Джерри! — запнулась она. — Что так поздно?
— Захотелось увидеть тебя, моя драгоценная. — Он чмокнул девушку в щечку, отстранил от двери и закрыл ее. — Настрадалась без старины Джерри?
— Чуть все волосы на себе не повырывала, — ответила она в тон ему. — Я чайник поставила, хотела чаю с молоком выпить, но ты, наверное, кофе будешь.