Свет мой, зеркальце, скажи
Шрифт:
Сейчас он протягивает руку, бросая шестерку бубей. Я могу только молить, чтобы удача от него отвернулась и он оказался в безвыходном положении. У меня не было такой масти. Грейс сбрасывает пятерку бубей, Макманус сбрасывает черви, Джоан тоже сбрасывает, и Макманус берет взятку. Он бросает косой и злой взгляд прежде, чем я смог отвернуть голову, вновь протягивает руку и бьет бубновым тузом, сбрасывает последнюю ненужную карту и заканчивает тем, что раскладывает оставшиеся перед собой.
– Вот, вот и вот. Двенадцать взяток
Грейс держит марку. Она берет карандаш.
– Очень красивый шлем, - говорит эта сволочь и не удерживается, чтобы не добавить: - Жаль, что не объявили.
– Вы это слышите, - бурчит Макманус, испепеляя меня взглядом. Хотите, чтобы она повторила?
– Послушайте, Чарли, у нас недостаточно взяток для шлема.
– Надо полагать, что достаточно, ибо мы его выиграли, не так ли?
– Когда я объявляю взятки, я не беру с потолка, Чарли. Я объявляю по своей игре.
Он становится мертвенно бледным, только шея наливается кровью.
– Господи,что вы несете?Говорят вам, мы выиграли шлем.И смотрите в карты,когда объявляете.
– Будь у вас мои карты...
– Я вам говорил, нечего морочить мне голову этими глупостями. Хотя бы раз признайте себя виноватым, это все, чего я прошу. Сознайтесь, что ничего не понимаете в бридже.
– Я сделаю гораздо больше.
Он так завел меня, что я никак не мог попасть в свой карман и вытащить пачку ассигнаций.
– У меня пятьсот пятьдесят? Вот пять долларов. И отныне мы сможем обходиться без неприятных споров , и я буду оплачивать вам свои промахи так, как вы сочтете нужным. Это не составит труда.
– Вы заплатите мне? Моими деньгами?
Долгое сотрудничество научило меня понимать этот тон. Отказываясь от дискуссии, он берет нож для резки бумаги и пробует лезвие на своем пальце.
– Вы собираетесь поставить меня на место моими же деньгами?
– Моими, Чарли, - ответил я, бросая пять долларов на середину стола, чтобы он забрал их или оставил.
– Вот так.
– Господи, - восклицает Джоан.
– Веселенькие разговоры! Мы играем в карты, или нет?
Макманус ничего не слышит. Он наклоняется ко мне, указательным пальцем тычет меня в грудь.
– Мои деньги, дорогуша. Потому что лишь вчера бухгалтер приходил плакаться мне в жилетку. Номер 310 в отеле "Критерион". Десять месяцев по триста долларов в месяц. Три тысячи долларов моих денежек. Вы отлично знаете, что я не собираюсь вычитать из вашего жалования, но ваша щедрость в расходовании моих денег начинает выводить из себя!
– Чарли, этот счет из отеля...
– Да? Что? Не хотите ли вы сказать, что заключали сделки в этом захудалом отеле?
Внезапно Джоан вскакивает и выходит из комнаты. Слышно, как кухонная дверь ударяется о холодильник. Я встаю и смериваю Макмануса взглядом.
– Вы достаточно неплохой игрок в бридж, но зато истинный чемпион по грязным делишкам,
Впервые ответа не последовало. Что он мог ответить?
Джоан склонилась над кухонным столом, опираясь на свои сжатые кулаки, понурив голову.
– Джоан, послушай. Прежде чем пуститься во все тяжкие, я хочу, чтобы ты поняла: я использовал номер для дел издательства, и только. Ты же знаешь Чарли. Когда он в агентстве, контора превращается в кастрюлю-скороварку. Единственное решение, какое я смог найти, - снять номер в квартале поблизости, чтобы спокойно поработать днем. Овчинка стоила выделки, даже если бы я платил из своего кармана. Клянусь тебе, Джоан, это правда.
Она поднимает голову.
– Я хочу увидеть этот номер. Немедленно. Проводи их, а потом мы отправимся в этот отель.
– В час ночи? Это бессмысленно. Послушай, Джоан, завтра. Завтра, прямо с утра...
– Тотчас, с тобой или без тебя, я немедленно отправляюсь посмотреть этот номер.
– И что ты рассчитываешь там найти? Или скорее кого ты думаешь там найти?
– Я найду там то, что ты оставил. О, Бог мой, ты болен. Болен. И не хочешь лечиться. Ты никогда не пытался вылечиться.
Север, юг, запад и восток, решетки стучат и захлопываются.
– Джоан, я пытался. Господи Иисусе, физические потребности - не из тех вещей, от которых можно избавиться чудесным усилием воли. Ты это знаешь. Если бы ты предоставила мне немного больше времени...
– Нет. Завтра мы с Ником переезжаем к родителям. В понедельник я отправлюсь к адвокату на консультацию по процедуре развода.
– Ты отдаешь отчет о том, что станет с Ником после разговора об этом?
– А ты отдаешь отчет о том, что только что сделал со мной?
– Послушай. Надо набраться терпения. Нику нужно время. Его надо подготовить. Мы можем дать ему понять, что разойдемся, но пока будем вместе. Он заслуживает хотя бы снисхождения, Джоан. Неделю. Восемь дней.
– Неделя, - вздыхает устало она.
– А потом я скажу ему, что все кончено.
– Я скажу ему сам. Можешь не беспокоиться. Я сделаю это как можно мягче.
– И сознавая, что это действительно прощание навсегда.
– О нет!
Она с ужасом смотрит на меня.
– Неужели ты хотя бы на миг представлял, что я позволю тебе...
Она умолкла. Если даже она и хотела что-то добавить, то не находила слов.
– Разрешить мне что? Ты отлично знаешь, что это не заразно.
Я приблизился, взял её кулачки в свои ладони и сжал их, продолжая умолять:
– Давай поймем друг друга. Сейчас же. Если ты лишишь меня права встреч, я не отвечаю за то, что произойдет. У всех есть пределы терпения, и у меня тоже. Для меня на свете есть только сын. Если ты его у меня вырываешь, даже подыскав самую безобидную причину его исчезновения из моей жизни, ты кладешь голову на плаху. Поняла?