Свет на вершине
Шрифт:
— Уже начались, — поправил Витман. — На часах — половина десятого. Простой люд встаёт рано, гулянья вовсю идут.
— Наши люди там есть?
— Нет, откуда? Только полиция.
— Направьте к Петропавловке людей. И Риито.
— Вы уверены?..
— Я ни в чём не уверен. Но людей — направьте. Имя человека, привязанного к прорыву, у нас есть?
— Как не быть, — хмыкнул Витман. — Иван Семёнов.
— Нужно выяснить, есть ли в крепости люди с таким именем.
— Сейчас отдам распоряжение.
— Договорились. Я подъеду к Петропавловке через полчаса.
С этими словами я положил трубку. Вышел на улицу.
Для того, чтобы мгновенно перемещаться порталом от учебного корпуса академии к жилому, помощь Калиновского мне уже не требовалась. Через мгновение стоял у другого крыльца. А вот взбираться на чердак приходилось по-прежнему, по лестнице.
— Света! — позвал я издали.
Обычно аватарка тут же откликалась. На этот раз меня встретила тишина.
— Света! — Я бросился в угол, который занимала девушка.
Кругом, как обычно — чистота. Постель едва примята, в кресле-качалке — Света успела обзавестись, помимо кровати, массой полезных в быту предметов — скучает брошенная книжка. И тишина. Аватарки нигде не было.
— Света! — я похолодел.
Куда она могла деться? Где её искать?!
— Света!!!
— Чего ты кричишь?
Невинный голосок раздался из дальнего угла чердака. Свечение аватарки в темноте едва угадывалось
— Что ты там забыла?! — я бросился к Свете. Схватил за плечи, оглядел. — С тобой всё в порядке?
— Нет.
— Что случилось?
— Мне кажется, я простыла. У меня начинается инфлюэнца.
— Чего? — обалдел я.
Света немного смутилась.
— Ну, помнишь, Агата недавно говорила, что простыла, и у неё начинается инфлюэнца? У меня то же самое. По-моему.
— А инфлюэнца — это что? — заинтересовался я. — По-твоему? — Говоря, схватил Свету за руку и потащил к лестнице.
— Куда ты меня опять тащишь? — возмутилась она.
— По дороге расскажу. Так что там с тобой?
— Ну, у меня всё, что бывает при инфлюэнце… — Света задумалась. — В общем, ты должен уложить меня в постель, принести горячий чай, сидеть рядом и читать мне интересную книгу! Когда на прошлой неделе Агата сказала, что у неё начинается инфлюэнца, Злата сказала, что поступит так.
— Ясно. А зачем ты на крышу лазила?
В том углу чердака, откуда показалась Света, находилась лестница, ведущая на крышу.
— Чтобы быть поближе к свету, — Света зажмурилась. — Там сегодня такой приятный ветерок!
— Угу, — только и сказал я.
Как раз открыл дверь на улицу. Полы шинели тут же подхватил порыв ветра. Зима, которую сегодня провожали, уходить как-то не очень спешила.
Охранник у ворот не сказал мне ни слова. С некоторых пор я для него, кажется, превратился в невидимку.
— Государю императору — ура!
Джонатан, как обычно, материализовался внезапно. Плюхнулся мне на плечо. Когда я открыл дверь машины, порхнул в салон. На пассажирское сиденье — чётко обозначив Свете, где сидит она.
Аватарка, впрочем, не возражала. Беспрекословно полезла на заднее. Когда я выехал на трассу, спохватилась:
— Костя! А куда мы едем?
— Лечить инфлюэнцу.
— Что?
— Ну, инфлюэнца — это ведь болезнь. Заразная. Чтобы ты никого не заразила, тебя надо положить в больницу.
— В какую ещё больницу? — насторожилась Света. — Не надо в больницу!
— Что поделать. Так положено.
Света напряженно засопела. Я прибавил скорости.
— Костя… У меня, кажется, нет инфлюэнцы.
— Уверена?
— Да-да! Это мне показалось.
— Хорошо. Значит, вместо больницы поедем к месту возможного прорыва.
Света обиженно надулась.
Через несколько минут трасса сменилась городской улицей, и мне пришлось снизить скорость.
С Троицкого моста Петропавловка была видна, как на ладони. Сверкающий шпиль и купола собора, крыши бастионов, крепостная стена — и выстроенный возле неё снежный городок.
— Костя! — Света восторженно смотрела на него. — Посмотри, какая прелесть! Там точно такая же крепость, только из снега!
Тот, кто возводил снежный городок, действительно постарался на славу. Постройка из снега и льда в точности повторяла очертания Петропавловки. А возле городка уже вовсю шли гулянья.
Люди скатывались с ледяных гор, водили хороводы. Перед длинными столами с дымящимися самоварами и стопками горячих блинов плясали скоморохи. Музыка гремела так, что слышно было даже через закрытые окна.
Тучи разошлись, Петропавловку заливало уже почти весеннее солнце. Сверкал белизной снег, сияло золото шпиля и куполов. Всё было таким праздничным, радостным и нарядным, что последнее, о чём хотелось думать — прорыве Тьмы.
Переехав мост, я остановил машину. Вышел сам, подал руку Свете.
— Ничего не замечаешь?
— Как это — ничего? — возмутилась она. — Я всё замечаю! Это так красиво… И так вкусно!
Света повела носом. В воздухе плыли ароматы травяного чая, сбитня и блинов. Я на всякий случай взял аватарку за руку. Если рванёт сейчас угощаться — могу и не догнать.
— Я про Тьму, — пояснил я.
— Тьму? — Света присмотрелась.
— Костя!
Я обернулся раньше, чем меня успели дёрнуть за рукав. Незнакомая тощая девчонка в полушубке, валенках и пуховом платке, намотанном по самые глаза. Позади девчонки топтался канцелярист.