Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
Кто-то кричал, кто-то беззвучно плакал, кто-то в ужасе закрывал руками глаза. Зампотех Ильин саркастически улыбался, видимо вспоминая свою любимую присказку: — «Жил грешно и умер смешно».
— Приготовились! — крикнул Федор. — Васька, кидай «дуру» по сигналу.
— Прости, Крок, это все из-за меня!
— Давай!!!.
Конечников дал максимальную тягу на противоход, пропуская выпущенный снаряд. На борту ракеты явственно читалась надпись: «За Амальгаму».
Пальцы тяжело сложились в непривычную позицию. Первому лейненанту вдруг показалось, что он слышит разочарованный, голодный рев зверя, упустившего добычу.
Этот маневр был невозможен при стандартном интерфейсе. Но мануальное управление, разработанное для противокорабельных ракет, допускало любую возможность.
Запустились два из четырех тормозных и первый маршевый. Застонал от предельной нагрузки корпус. Стон перешел в душераздирающий визг, когда Федор подал полную мощность на ходовые. Волна перегрузки окатила Конечникова, застилая красной мглой глаза. Первый лейтенант увидел, как в опасной близости промелькнул корпус вражеского линкора. На броневых плитах центрального бастиона был выведен номер 10149.
Едва не зацепившись кормой за стапятидесятиметровый утес форта, скаут по сложной кривой нырнул под бронированную тушу, спасаясь от осколков.
В брюхе эланца вспыхнул адский огонь. Чудовищной силы взрыв встряхнул корабль. Горячая субстанция распада вихрем промчалась по звездолету, выжигая все живое, выстреливая языками раскаленного пламени из иллюминаторов и люков.
Казня с детских лет ненавистную Федору «рогатую камбалу», огонь небесной катастрофы долго буйствовал в остатках корабля, пока разбитый линкор не взорвался, войдя в плотные слои атмосферы.
2805 и 2810 решили повторить маневр Конечникова, сбросив как бомбы полуактивные мины. Ни к чему хорошему это не привело. Пилоты «десятки» в последний момент растерялись, и крейсер на полном ходу протаранил линкор «Шигело».
Взрыв был таким мощным, что обломки распахали борта следующего за ним линейного корабля, разрушили форты левой стороны, вывели из строя центральный бастион и ходовую рубку, лишив «Претендента» управления.
«Пятерка», ведомая Гутом, влепила мины по цитадели тяжелого штурмового крейсера «Айдахо», вызвав серию взрывов. Корабль противника и без того был изрядно потрепан, и мегатонные заряды «Чертополохов» переломили эланца пополам. При выходе из пике, скаут налетел на обломок взорванного им ТШК, смяв бронекорпус в районе рубки и главного артпоста.
Все смешалось. Эланцы, видя что «бешеные собачки» идут на таран одна за одной, стали разбегаться.
Огонь крепостных орудий сосредоточился на деметрианских кораблях. Если до этого строй малых крейсеров загораживали линкоры, то сейчас лазерные пушки без помех секли противника своими гигаватными лучами. Спасаясь от бесжалостного избиения скауты шарахались из стороны в сторону.
Потерявшие ход звездолеты горели и взрывались. Полковник Гагарин кричал, чтобы с подбитых машин снимали людей, но эти в принципе правильные в другой ситуации команды были бредом сумасшедшего. «Семидесятый» попробовал пришвартоваться к погибающему «тридцать шестому» и оба корабля сгорели как бенгальский фейерверк в луче.
Оставшиеся скауты предпочли войти в боевые порядки эланцев. Эта запоздалая мера предотвратила уничтожение группы вторжения.
Малые ракетоносцы кто умело, кто не очень, вились вокруг кораблей противника, вгоняя в броню крейсеров и линкоров остатки боекомплекта. Бой затягивался.
Но тут со стороны крепости волнами пошли черные тучи десантных лодей. Подданные регул-императора применили самое дешевое и универсальное средство. Плодовитые эланцы людей не жалели. Рой маленьких корабликов коснулся первого скаута. С прилипчивой нечистью тяжело было справляться даже неповрежденным кораблям. Машинам без снарядов и разбитыми артиллерийскими батареями это было просто не по силам. Замелькали вспышки выстрелов и вдруг по радио донесся отчаянный голос радиста: «Прощайте, мужики!» Скаут разлетелся огненным шаром. Это было лучше, чем плен и пытки… Потом еще и еще. Эфир наполнился воплями, криками и проклятиями.
Сохранившие ход звездолеты рванулись из кольца врагов к верфи. Кому жить, а кому умереть решилось очень просто. Те корабли, которые сохранили достаточный запас энергии в накопителях, смогут уйти обратно к крепости над зеркальным облаками Солейны. Остальные останутся умирать у чужой звезды.
Зная, что никакая сила уже не сможет им помочь, пилоты сильно поврежденных скаутов, неспособных к прыжку в гиперпространство, с максимальным ускорением пошли к верфям. Оптический телеграф на кораблях бил:- «Погибаю, но не сдаюсь».
Оставляя огненный след перегретой плазмы из развороченных корпусов они на полном ходу ударили в гущу цехов и сборочных платформ. Что-то оборвалось в Федоре. Это не могло быть правдой, но первый лейтенант видел все своими глазами.
Десятки вспышек затмили светило. За неполные пять минут тысячи людей, ребят из сборной эскадрильи, погибли страшной огненной смертью.
Федор почувствовал неукротимую, бешеную злобу. «Карать!» — крутилось у него в голове.
«Мочи виркоков!!!» — вдруг пронеслось в эфире. Дважды повторять приглашение не потребовалось. Перед тем, как нырнуть в темную глубину гиперпространства, остатки группы засыпали минами стапеля и производственные корпуса, с садистической пунктуальностью накрыли залпами плазмометов каждый жилой модуль.
Звездолет Конечникова вывалился из гиперпространства. Скаут долго трясло и молотило силами нескомпенсированной реакции, запущенной остатками энергии в болванке телепортатора.
Конечников не слишком хорошо помнил, что было потом. В сознании отпечатались лишь смутные, смазанные фрагменты:
Ругался на весь корабль Стрелкин, крича: — «Нет, Крок, ты понял!? Они ведь на это и рассчитывали!!!»
2805, управляемый с запасного поста управления в корме, сильно рыскал по курсу, с корабля отбивали, что рубка при столкновении сильно пострадала, командир ранен, треть боевого расчета погибла.
В сознание врезалась страшная картинка: строй из 15 сильно побитых крейсеров, на бортах которых рдеют словно язвы раскаленные дыры проломов, с горящих эмиттеров поля летят искры, а над ними танцует зеленоватое марево полей гашения.
Обожженные плазмой и лучами, с рваными дырами в корпусе, поврежденные корабли с большим трудом, при помощи буксиров заталкивают в ремонтные доки орбитальной крепости.
Федор носился по палубам, руководил выносом раненных, отправил команду на корабль Гута, кричал, ругался, в запале орал на лейтенанта медслужбы, угрожая, что если капитан Кинг умрет, то он лично разберется, как этот медик получил свой диплом.