Свет озера
Шрифт:
8
Лошади и люди совместными усилиями старались втащить повозки на голую возвышенную площадку, которая упиралась в стоявший позади лес. Худо ли, хорошо ли, подбивая под полозья колья, путники добрались до верха, повозки поставили под стеной огромных сосен, под защиту от снега и ветра. Но и лес, охваченный безумием, выл, бесчинствовал, и Бизонтен по многим признакам понял, что страх намертво вцепился в людей. Страх, несомненно, воспользуется кошмаром этой ночи, чтобы окончательно истерзать
Подмастерье подошел к повозке жителей Лявьейлуа со словами:
— Как говорит пословица, чем больше сумасшедших, тем больше смеха, но я-то, я говорю, чем больше замерзших людей, тем теплее им вместе.
И они все вместе зарылись в солому, Мари между своими ребятишками и братом, Бизонтен привалился к дощатой стенке повозки, чтобы хоть немножко прикрыть собой детей от порывов ветра. Здесь повозку не так сотрясало, как на пути сюда, когда ветер бил с размаху, но все равно казалось, будто сам лес вот-вот вырвется из земли и двинется на них, сметая все на своем пути.
Пьер и малыши тут же заснули, сморенные, очевидно, усталостью, но Бизонтен тревожно вслушивался в ночь. Должно быть, Мари тоже не спала. Он слышал, как она, вздыхая, поворачивается на своем соломенном ложе с боку на бок. Ему захотелось поболтать с ней, успокоить ее, но он побоялся разбудить спящих.
Вскоре глас леса на время стих. Бизонтен напряг слух, удерживая дыхание, инстинкт подсказывал ему, что затишье после бури таит новую опасность. Он даже на миг подумал, уж не откатилась ли повозка от леса. Он было поднялся, но вдруг его осенило: это же толстый слой снега на парусине приглушал все звуки. На душе стало спокойнее, и он улыбнулся — подумать только, так оплошать. «Слишком уж ты большой выдумщик, Бизонтен, — пробормотал он про себя. — Ты уже решил, будто нас на всех парусах несет».
С этой мыслью он и заснул и проснулся в ту самую минуту, когда утренний свет робко просочился откуда-то сверху, там, где дужка. «Здрасьте пожалуйста, — подумал он. — Значит, все-таки и тут до нас снег добрался. Ну и сволочь! Ну и история! Могло бы двумя днями позже такое случиться!»
Он уж совсем приготовился выбраться из-под соломы, когда услышал, что Мари шевельнулась. Только этот негромкий шорох и свидетельствовал о том, что кругом стоит мертвая тишина.
Бизонтен увидел какую-то тень у парусины. Не двигаясь с места, он сказал:
— Не открывайте, а то внутрь насыплется.
— Вы уже не спите, — протянула Мари.
— Только что проснулся… Ветром мне всю шею наломало.
— Да-да, но при таком снегопаде что же с нами со всеми будет?
Голос ее, боязливо звучащий, пресекся, и Бизонтен решил, что сейчас самая пора подбодрить Мари. Он рассмеялся:
— Что ж, будем ждать весны. А в этих проклятущих краях она раньше месяца мая не изволит появиться. Сами видите, не с чего вам так
— Боже мой, — прошептала Мари. — Боже ты мой!
Бизонтен медленно вытащил из-под толстого слоя соломы ноги, они у него ныли. Острая боль дошла до поясницы. Двигаться он старался как можно осторожнее, чтобы не разбудить ребятишек. Протянув руку, в темноте коснулся спины Мари, и та вздрогнула от неожиданности. Он снова захохотал:
— Слава богу, да это же ваша спина! То-то я подумал, что парусина так промерзнуть не может.
Длинная его рука скользнула по ее лопатке и сжала ей локоть.
— Добрый день, — сказал он.
— Добрый день, — шепнула в ответ Мари.
— Хорошо спали?
— Да.
— Вы, вижу, такая же мастерица лгать, как я шутки шутить. Я заснул поздно и знаю, что вы не спали.
— Как же вы можете это знать?
— Вот и знаю! У меня в запасе множество тайн. Ночью, к примеру, я вижу точно так же, как днем, и все сразу разгадываю.
Он снова взял ее за руку. Она улыбнулась.
— Если вы так хорошо в темноте видите, почему же тогда вы приняли мою лопатку за парусину.
На сей раз не выдержал Бизонтен, расхохотался обычным своим смехом, похожим на птичий клекот, и разбудил Пьера.
— Ловко вы меня отбрили! Сдаюсь!
— Почему это ты сдаешься? — сонно спросил Пьер.
— Потому что снег одолел, черт бы его побрал! И тебя тоже. Навалило небось футов семь, не меньше, сам увидишь, что теперь получится!
— Да ты совсем с ума спятил! — бросил Пьер, подымаясь со своего ложа. — Семь футов за одну ночь.
— Да ты сам посмотри.
Бизонтен отодвинул верх полотнища, не развязывая веревок, и его собеседники могли убедиться, что слой снега не доходит всего футов двух до дужки.
— Ну и чертовщина, — присвистнул Пьер, — да это же прямо наваждение какое-то!
— А при таком ветре сзади еще больше намело.
Эти слова подмастерье произнес веселым тоном.
— Значит, мы пропали, — тоскливо проговорила Мари. — Зачем мы не остались в Лявьейлуа.
— Да замолчи ты, наконец, — прервал ее сетования Пьер. — Уж там бы ты в живых не осталась.
— А здесь, что здесь-то с нами будет?
Бизонтен крепко сжал ее руки:
— Не бойтесь ничего, границу мы перейдем. Еще два-три денька — и перейдем.
Потом нагнулся к Пьеру:
— Бери лопаты. Будем пробиваться.
Он осторожно отодвинул край парусины, а Пьер стряхнул с нее снег. Когда им удалось выглянуть наружу и осмотреться, оба с облегчением вздохнули — оказывается, снежный покров был не везде одинаково высок. Вихрем намело огромные сугробы. Однако в общем-то снег достигал футов трех, не больше.
Небо по-прежнему хмурилось, этот темно-серый свод сулил новый снегопад и новые порывы ветра, хотя он и сейчас дул, но не с такой бешеной силой, как вчера.