Свет в ночи
Шрифт:
– Хорошо… я хочу пойти с тобой… к Нему.
Ноктис напряженно посмотрел ей в лицо.
– Ты шутишь?
– уже злясь, произнес он. Ноктис мог ожидать от Клэр чего угодно, но не этого.
Привести её к такому же монстру, как он? Принц знал себя, а значит, и отца. Король обязательно воспользуется возможностью надавить на глупость и слабость сына. А Клэр - одна сплошная слабость Ноктиса…
Лайтнинг отрицательно помотала головой. И почувствовала холодок на коже, предвидя, что это станет паломничеством к оракулу. Король сможет помочь ей победить свои внутренние противоречия и решить,
Принц опустил глаза, понимая, что в её просьбе, кроме каприза, есть соблазнительное обещание так необходимой ему спокойной жизни. В голове быстро завертелись картины завтрашнего дня, который они проведут вместе - без метаний от края к краю, без боли от слов и соприкосновений. В конце концов, он хочет, чтобы хоть что-то светлое осталось с ним после всего этого. Ведомый желаниями сын короля самоуверенно сказал себе, что в день переворота единственное безопасное место будет рядом с ним.
Ноктис поднял холодную ладонь Клэр и приложил к своему лбу. Лайтнинг еле сдержала трепетное дыхание. Принц же, ловя румянец её щек, успокоено улыбнулся. Ноктису просто до золота в глазах захотелось согласиться с ней. Его внутренний эгоист впервые уловил в иррациональной жертвенности чувство удовлетворения.
– Хорошо, - ответил он.
Лайтнинг вспыхнула глазами, пораженная кротостью сына короля, и поспешно предупредила:
– Я не дам тебе его убить.
Отчего-то её голос впервые для Ноктиса звучал детским звоном: чистым и наивным. Он вдруг ощутил себя человеком, обремененным целой вереницей вещей, которых она и не видела. Какой же юной тогда будет светлая Клэр рядом с его отцом?
– Главное, чтобы он не убил тебя, - мрачно ответил Ноктис.
========== 30. Обман ==========
Самый чистый и спокойный день пронесся, как одно мгновение, слепящим взмахом ресниц, как будто его и не было, оставаясь лишь в памяти.
Безжалостное солнце зашло, погружая особняк во тьму и напоминая, что время неминуемо идет вперёд. Его глаза, наполняясь ночной синевой, не хотели смыкаться и отпускать Клэр сегодня. Но принц еще вчера понял, что должен хотя бы чуть-чуть побыть послушным её прихотям.
Было поздно, и они задержались в пустынном коридоре, у портрета почившей королевы. Лайтнинг знала, что Ноктис слишком приблизился к её спине, подобно нависающей тени. Но лишь легкое дыхание касалось её затылка и блуждало по оголенному плечу, жгуче напоминая об обычных самоуверенных движениях Ноктиса. Принц был непривычно терпелив весь день.
Лайтнинг прикрыла глаза и судорожно втянула воздух: «Отчего в этом доме всегда такая звенящая тишина?»
– Люблю ночь,- задумчиво произнес Ноктис, разрушая хрусталь её напряжения.
Лайтнинг вздрогнула и повернула голову к принцу.
– В темноте легче говорить правду, - пояснил он.
Лайтнинг несогласно выдохнула, но в глубине постаралась принять его слова. Фэррон помнила, как принцу тяжело открываться. Она снова посмотрела на портрет хозяйки этого дома, возвращаясь к своим прежним раздумьям. Увидев эту картину впервые, Лайтнинг посчитала честным расспрашивать о мертвой королеве только у её сына.
– Какой она была?
–
Фэррон вновь с укором посмотрела на принца через плечо и встретилась с ним взглядом. Ноктис удовлетворенно отметил её нежный румянец - Клэр чувствует его рядом, но не отталкивает, осторожно, по капле привыкая, словно к горячей воде - к нему.
Такая странная и незнакомая сыну короля игра. Он чересчур долго ждал, когда Клэр позволит притронуться к себе. Впервые сын короля оценил всю свою мазохистскую слабость перед этой девушкой — тягучая истома ожидания и упоение от одного редкого прикосновения, как будто этим бриллиантам нет иной цены.
– Моя мать давно умерла, - всё также отстраненно уточнил он.
Лайтнинг ни на грамм не усмирила упрека в глазах. Хотя, как она могла понять подобное? Её родители ушли, оставив память о себе. Вот Сера почти их не знала, но всё же очень аккуратно и с любовью говорила об отце и матери.
– Ты её совсем не помнишь?
Ноктис от этой настойчивости всё же добавил глазам, полным томления, жесткости.
– Нет, мне было месяца два или даже меньше, когда она умерла.
Девушка осознала, что он в чем-то прав: матери у него не было, и Ноктис вряд ли знал, что такое материнская любовь.
Ноктис заметил, что Лайтнинг смягчилась, её глаза даже влажно заблестели. Быть жалостливым перед ней казалось отвратительным. Пусть лучше она считает его подонком. Сын короля неприятно улыбнулся, впервые блеснув перед Клэр белоснежным оскалом, что-то тёмное проскользнуло по его лицу.
– Отец как-то сказал, что она так ненавидела его и меня, что предпочла сбежать на тот свет.
Клэр поспешно уколола его взглядом, она не видела тут ничего смешного. Тёмная аура принца лишь подчеркивала неестественность юмора Каэлумов, одного и другого. Лайтнинг теперь знала, о чем говорил Ноктис, утверждая, что он достойный наследник короля. Неужели все его неприятные черты - отражение черт отца, с гипертрофированным рвением повторенные сыном.
– Она не могла ненавидеть тебя, - твердо, как воспитатель, сказала Лайтнинг.
– Я не человек, забыла, - всё также испытывающие зло ухмыльнулся он.
– Ты дурак, - сказала Клэр.
– И твой отец тоже.
Ещё сильнее прогибая губы в улыбке под тяжестью её праведного гнева, Ноктис был благодарен за такие честные слова. Неприятные, колющие, неверные, но правдивые в её глазах настолько, что принц просто не хотел с ней спорить. Рядом с такой честностью самому хотелось быть откровенным.
– А ты обезоруживающе наивна и прямолинейна.
Клэр встрепенулась и полностью развернулась к нему. Хотелось громко возразить, но, смотря в его васильковые глаза, не получилось.
– Ты невыносима,- не убирая улыбки, сказал он.
– И мне это нравится.
Клэр подняла брови. Теперь уже она оказалась обезоруженной перед ним, и её алые щеки шепнули об этом принцу. Ноктис решил, что теперь-то пора. Он подался вперёд.
Клэр дернула головой, позволяя ему лишь уткнуться лицом в свои волосы. Он горько усмехнулся неуступчивости, достойной дикого зверя, и опустил ладони на её спину.