Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
К себе домой Расим пришёл один, без стражи, и обратно во дворец он пошёл один и пешком. Никакой стражи, слуг с солнцезащитными зонтами и опахалами в руках. Прохожие удивлялись этому. При этом, одни смиренно склонялись перед падишахом, другие делали это неохотно или скрывались за деревьями, изгородями или стенами. Дети с трепетом смотрели на Расима. Родители внушили им, что он грозный колдун, захвативший власть.
У ларька со сладостями на торговой улице пятилетний мальчик спрятался за спиной старшей сестры, когда падишах проходил рядом.
— Не надо меня боятся, — Расим с улыбкой подошёл к детям, присел и погладил мальца по щеке. — Смотри, — озорно сказал он и встал.
Расим приподнял перед собой правую руку и вызвал огонь в ладони. Огненный шар размером со сливу начал крутиться над его ладонью справа налево. Расим резко сжал руку в кулак и огненный шар исчез. Он снова раскрыл ладонь и огненный шар появился вновь. С игривой улыбкой Расим ещё два раза повторил этот трюк, а потом направил огненный шар к левой ладони. Плавными движениями Расим гонял огненный шар туда-сюда по воздуху между своими руками. Затем огонь остановился посередине и Расим медленно подвёл вперёд руки и скрыл шар в своих ладонях. Он бросил хитрый взгляд на мальчишку, который с восхищением наблюдал за представлением падишаха, и быстро развёл руки — огонь разделился на семь одинаковых шаров размером с яблоко. Правой рукой Расим сделал круговое движение и огненные шары сомкнулись в горизонтальном кольце. Вторым движением кольцо поднялось на газ над головой Расима и начало крутиться, приняв семь цветов радуги.
— А теперь смотри.
Расим опустил руку и показательно щёлкнул перед мальчишкой. Начиная с красного, огненные шары с негромким хлопком лопнули и вниз полетели искры соответствующих цветов.
Мальчишка был просто в восторге от устроенного зрелища, и Расим тихо хмыкнул, разделяя его радость.
— Как зовут твоего сына? — спросил он у матери.
Смугловатая, невысокая молодая женщина с вытянутым овальным лицом замерла в страхе у ларька, когда падишах подошёл к её детям.
— Мухтор, господин, — её сердце стучало громче её дрожащего голоса.
— Когда ему исполнится восемь лет, пришли его во дворец. Он будет моим личным пажом, — заявил Расим.
Женщина, подчинившись, склонила голову ещё ниже.
Расим кивнул и, посмотрев на ларёк с мучными сладостями, вперил испытующий взгляд на торговца.
— Дай этой женщине в три раза больше того, что она купила и верни ей деньги, — велел падишах. — И впредь не бери с неё плату. Это касается всех вас! — Расим обвёл взглядом все ларьки с их торговцами на этой улице.
Даже с опущенными взглядами было заметно, что торговцы заволновались, а глаза торговца сладостями забегали по его товару, большая часть которых было привозным и стоило немало.
— Всё, что купит у вас эта женщина, за платой приходите во дворец! — снисходительно заявил падишах.
Торговец прижал руку к сердцу и благодарно поклонился. Остальные сделали то же самое.
Ближе к вечеру Расим вернулся во дворец. Гордо любуясь тем, что теперь принадлежит ему, он медленно поднялся по ступеням и прошёл внутрь. Падишах направился в аудиенц-зал, когда навстречу ему из террасы выбежала Мастона.
— Светлейший падишах, — девушка склонилась, прижав руку к сердцу. — Покои убраны. Вместо кровати поставили стопку мягких курпачей и подушек. Старший плотник ожидает вашего заказа у тронного зала, — негромко доложила Мастона.
Расим скривил взгляд, зная, что она имеет в виду покои бывшего падишаха. Однако сейчас его мало заботило, где ему спать. Потому он не стал в этот раз на неё орать. Хотя и проговорил с укором:
— Ты хочешь, чтобы я спал там, где гнил Нодир?
Мастона потупилась в страхе, что падишах опять скажет что-то «низкое», и отшагнула.
— Иди, лучше завари мне зелёный час и принеси с белой халвой, — сказал Расим спокойным, повелительным тоном.
Мастона поклонилась и, сделав три шага назад спиной, шагнула в террасу. На её голове был короткий, свободно повязанный платок, а на самой был белый атлас и бирюзовый камзол.
— Светлейший падишах, — передразнил Расим, кисло покачивая головой. — Это обращение мне не по нраву.
Мастона остановилась и недоумённо оглянулась.
— Вели всем обращаться ко мне: «Бесподобный падишах».
Мастона ещё раз склонила голову и направилась на кухню.
По правому входу Расим вошёл в аудиенц-зал и по привычке сел на краю возвышения алькова. С довольной улыбкой он начал по-новому смотреть на резные колонны, стены, украшенные кундалем, и кессонные потолки. Расим думал о том, как здесь всё изменить.
Открылась высокая дверь и из аванзала вошёл страж.
— Бесподобный падишах, Латиф ибн Маъруф просит аудиенции с вами, — доложил он, склонившись.
Довольная улыбка Расима стала ещё шире. Мастона быстро сделала своё дело, вот только чай она всё ещё не принесла… Ах, вот она.
— Пусть войдёт, — сказал падишах. — Спасибо, Мастона, — с похвалой в глазах падишах благодарно кивнул служанке, которая поставила перед ним поднос с чаем, чашкой очищенного миндаля, фисташковым рахат-лукумом и белой халвой на тарелочках. — Можешь идти, — сказал он ей. — Чай я налью себе сам.
Мастона поклонилась и вышла из дверей слева.
В аудиенц-зал вошёл Латиф и встал в семи шагах от основных дверей. Он был облачён в чёрную рубашку с короткими рукавами и в чёрных штанах и чёрных полу-галошах. На бежевом поясе, под цвет скромных узоров его одеяний, слева висели пустые ножны от кинжала, который забрала стража у ворот.
— Светлый… Бесподобный падишах, — Латиф задумчиво приставил правую руку к сердцу и склонил голову.
— По твоему тону мне кажется, ты не рад называть меня падишахом, — Расим изучающе посмотрел на Латифа.
Тот приподнял свой нос с горбинкой посередине и недоверчиво посмотрел на Расима.
— Мой отряд опасается, что их назовут предателями, — в его голосе было выражено недовольство тем, как их использовали.
— Вы действовали во благо государства, — отозвался падишах, уловив мысль Латифа. — И всё, что я делаю, направлено во благо государства, — медленно проговорил он. — За время болезни Нодира Зебистан столкнулся с тяжёлым кризисом. Я же люблю свою страну и любым путём стараюсь вытащить её из глубокой бездны, — подчёркнуто сказал он. — То, что сделали вы, лишь один шаг из этой бездны, — Расим встал и медленно начал идти к Латифу. — Я сделал немало таких шагов и не отступлю от своей цели. Вопрос только в том, будете ли вы со мной или встанете на моём пути?