Свет в океане
Шрифт:
— Как?
— Мне кажется, в тебе было нечто, о чем ты и сам не подозревал, пока не появилась Люси. Как будто часть твоего сердца онемела. — Она провела пальцем по его губам. — Я знаю, ты не любишь говорить о войне, но наверняка это она во всем виновата.
— Там немели ноги! Ты представить себе не можешь, как они коченели, когда месили грязь! — Том с трудом выдавил из себя улыбку, попытавшись обратить все в шутку.
— Перестань, Том! Я говорю с тобой серьезно, а ты пытаешься отгородиться от меня дурацкой шуткой, будто я несмышленый ребенок, который все равно ничего не поймет и которому незачем знать правду!
Теперь Том больше не пытался
— Ты не понимаешь, Изабель. Как и не должен понимать любой нормальный и цивилизованный человек. А рассказывать об этом — все равно что заражать здоровых людей смертельной болезнью. — Он отвернулся к окну. — Я делал то, что делал, чтобы такие, как вы с Люси, никогда с этим не сталкивались. Чтобы такое никогда не повторилось. Помнишь призыв «объявить войну, чтобы положить конец всем войнам» [9] ? Войне нечего делать на этом острове! И ей нечего делать в нашей семье!
9
Из обращения президента Вудро Вильсона к конгрессу в 1917 году.
На скулах Тома заходили желваки, и на лице отразилась такая решимость, о существовании которой Изабель даже не подозревала. Наверное, она и помогла ему выжить.
— Я просто… — начала Изабель, но сбилась. — Никому не ведомо, сколько времени ему отпущено Господом — год или сто лет. Я просто хотела, чтобы ты знал, Том, как сильно я тебе благодарна. Благодарна за все! А особенно за Люси!
При последних словах улыбка, тронувшая губы Тома, застыла, и Изабель поспешила продолжить:
— Это правда, милый! Ты чувствовал, как сильно она мне нужна, и я понимаю, чего тебе это стоило, Том. Немногие мужья способны на такое ради своих жен!
Том почувствовал, как вспотели ладони. Сердце бешено заколотилось, призывая бежать со всех ног — не важно куда, лишь бы подальше от решения, которое он принял и которое душило его, как железный ошейник.
— Мне пора на работу. А вы оставайтесь и не торопитесь с завтраком, — сказал он и вышел из комнаты, заставляя себя двигаться как можно медленнее.
Глава 14
Перед самым Рождеством 1927 года второй трехгодичный срок Тома подошел к концу, и их семья отправилась в Партагез, а на время отпуска на маяк прибыл сменщик. Второй отпуск семьи и первая поездка на материк Люси. Готовясь к прибытию катера, Изабель подумывала, не найдется ли благовидного предлога никуда не уезжать с острова, где им с Люси было так хорошо и спокойно.
— С тобой все в порядке, Изз? — спросил Том, застав ее в спальне отрешенно смотрящей в окно. На кровати лежал раскрытый чемодан.
— Да, — быстро ответила она. — Просто вспоминала, не забыла ли чего.
Он уже собрался уходить, но, подумав, подошел поближе и положил ей на плечо руку.
— Нервничаешь?
Она скатала пару носков в шарик и сунула в чемодан.
— Нет, ну что ты! Тебе показалось.
Мучившие ее сомнения, которые она пыталась скрыть от Тома, моментально улетучились при виде Люси на руках у своей матери, пришедшей с отцом встречать катер. Виолетта счастливо улыбалась, смеясь и плача одновременно.
— Наконец-то! — Она качала головой, не в силах справиться с нахлынувшими на нее чувствами, и не могла наглядеться на малышку, трогая ее лицо, волосы, ручки. — Моя драгоценная внучка! Целых два года я не могла дождаться, когда же наконец
Изабель месяцами готовила Люси к предстоящей поездке.
— В Партагезе, Люси, очень и очень много людей. И ты им всем обязательно понравишься. Сначала тебе будет странно их видеть, но бояться не надо. — А перед сном она рассказывала ей о жизни в городе и его жителях.
Для Люси такое количество людей вокруг было удивительным. Теплые поздравления, на которые не скупились все окружающие, нередко отдавались в сердце Изабель болью. Даже старая миссис Мьюитт, встретившая их в лавке галантерейщика, где покупала сетку для волос, пощекотала Люси под подбородком и со вздохом заметила:
— Какие же эти крохи милые! Настоящее чудо Господне!
Изабель даже не поверила своим ушам.
Виолетта сразу же организовала семейный поход в фотоателье Гутчера. На фоне полотна с папоротниками и греческими колоннами Люси сфотографировали с Томом и Изабель, с Биллом и Виолеттой и одну — сидящей на высоком плетеном стуле. Заказали несколько комплектов фотографий, чтобы отвезти на Янус, отправить родственникам за границу и поставить в рамках на каминной доске и пианино.
— Три поколения женщин Грейсмарков, — радовалась Виолетта, разглядывая снимок, где Люси сидела у нее на коленях, а рядом стояла Изабель.
Видя, как родители души не чают во внучке, Изабель не могла удержаться от мысли, что Господь никогда не совершает ошибок. Он выбрал для малышки самую лучшую семью.
— О, Билл! — сказала Виолетта мужу, когда приехала их дочь с семьей. — Слава Богу! Слава Богу…
Она видела Изабель три года назад во время первого отпуска, когда она еще не отошла после второго выкидыша. Изабель тогда уткнулась ей носом в подол и горько плакала.
— С природой не поспоришь, нужно просто набраться терпения и не сдаваться. Дети непременно появятся, если Господь того пожелает. И молись. Молитвы ничто не заменит, — успокаивала она дочь.
Она не сказала Изабель всей правды. Не сказала, как часто, несмотря на иссушающую летнюю жару и зимнюю стужу, детей благополучно вынашивали и рожали, а потом они умирали от скарлатины или дифтерита, а их одежда аккуратно складывалась, чтобы послужить младшим братьям или сестрам. Не сказала, как трудно бывает ответить на обычный вопрос о количестве детей. Благополучные роды — лишь первый шаг на долгом и полном опасностей пути. Виолетта знала это не понаслышке — ее собственный дом посетило горе несколько лет назад.
Добропорядочная и надежная Виолетта Грейсмарк — верная жена почтенного мужа. В ее доме всегда царил идеальный порядок: в шкафах не заводилось моли, а на клумбах не было места сорнякам. Она аккуратно обрезала с кустов роз все увядшие соцветия, что позволяло новым бутонам распускаться и радовать глаз даже в августе. Ее лимонная паста [10] продавалась первой на церковной ярмарке, а для книги рецептов местного отделения Ассоциации женщин Австралии был выбран именно ее рецепт фруктового пирога. Да, в своих вечерних молитвах она постоянно благодарила Господа за Его милосердие, но иногда, когда сумерки окрашивали в серый цвет яркую зелень сада, ее душу переполняли невыразимая боль и печаль.
10
Традиционный английский десерт на основе яиц, сахара и масла с добавлением лимонного сока и цедры.