Свет во мраке
Шрифт:
— Ты убил ее… — понял я, разом вспомнив встреченную однажды древнюю киртрассу, страшную нежить с женской плачущей душой — И обратил в нежить.
— Что я мог поделать?! В то время мое положение было шатким! Проклятые церковники были повсюду! Везде совали свои носы! Чутко прислушивались к малейшему шороху! Мне пришлось! Я не виноват!
— «Я не виноват» — повторил я с отвращением — И как часто ты говоришь эти слова? Наверное, они твои любимые, да? Ты убил любимую женщину и превратил ее в кошмарную клыкастую тварь! Прошли века. И ты решил вселить полубезумную душу убитой тобой красотки в молодое и живое тело другой невинной девушки?
— Это придумал не я. Старый лорд жаждал сделать мне подарок.
— Зачем?
— Душа кровного родича… это нечто весьма ценное… — жутко ухмыльнулся Тарис, показав в оскале почерневшие десны — В моих кинжалах кричат и плачут мои ублюдки племянник и племянница, незаконнорождённые, тайные и приблудные. Мой брат прятал их, скрывал от чужих глаз и слухов. Но мои посланцы нашли их… и сумели вывезти в Западные Провинции, в Инкертиал, где я уже поджидал их рядом с двумя жертвенными алтарями залитыми морем крови… И всю дорогу их держали впроголодь — чтобы в момент ритуала они ощущали именно это сильнейшее чувство — голод! Вечный жгучий голод! И страх! Эти чувства отныне вечны. Кинжалы жаждут жизненной силы и сделают все, чтобы уцелеть. Старый лорд мечтал о том же. Сын и внучка. Идеально для пары новых сильных инструментов… Но его сын погиб, насколько я знаю. Внучка сумела уцелеть, если я правильно понял твои слова. Все просто, чужак! Мне тело — ему душа. И кто знает, чей грех страшнее! Тело — пф! А вот душа бессмертна…
— Вы все настолько мерзки, что я не ощущаю даже гнева — признался я, делая шаг вниз — Я не ощущаю ничего кроме брезгливости. Кровопийца. Ненасытный кровопийца. Тебе не хватило бы даже имперского трона! Сядь ты на него — и весь мир содрогнулся бы в череде ужасающих войн! Потому что таким как ты всегда мало! Вас не насытить ничем! И никогда! Таких как ты надо не убивать. И не повергать. Таких как ты надо изничтожать! Не оставлять после вас ни малейшей памяти! Мерзость!
— А ты сам?! Скольких ты убил?! Ты знаешь, как называют тебя шурды?! Меня они называют богом! А тебя — лютым убийцей! Пожирателем шурдов! Ледяной смертью!
— Шурдов больше нет — ответил я, сжимая в руке тесак — А если кто и выжил, то вскоре они будут называть меня богоубийцей!
— Стой, чужак! Всегда успеем сразиться! Я хочу говорить!
— Нет. Ты хочешь, чтобы тебя слушали. Ты жаждешь монолога, в котором изольешь на весь мир пропитанных ядом водопад жалобных слов. Я не осуждаю тебя за жажду власти. Трудно быть вторым в императорской семье и при императорском дворе, где в тебе видят не ребенку, а будущий рычаг мощнейшего влияния. И желание быть первым — законное право каждого. Но я осуждаю тебя за другое, Тарис Ван Санти! Если уж ты однажды проиграл и умер — уходи! Не надо возвращаться в этот мир! Тебе не стоило возвращаться, Солнечный Принц!
— Не называй меня та-а-ак! — яростный крик оглушил. Искрившийся рот сведен в судороге.
Выпрямившийся Тарис отбросил плащ, в его руках появилось оружие. Кинжал и короткий нож с темным лезвием.
— Никогда не называй меня та-а-ак!
— Да, я помню — оскалился я — Это твое детское прозвище. Младший принц Тарис Алое Сердце… а любящая старушка кормилица всегда называла тебя «мой маленький Солнечный Принц». Так подсказывает мне чужая память доставшаяся от души Листера Защитника. Скажи, зачем ты убил старушку кормилицу? Ведь она так любила тебя…
— Это была случайность! Случайность! Горшок сам упал! Сам! Я не виноват! Не виноват! Не моя вина! Слуги плохо закрепили горшки на подоконнике! Их наказали за это! Сурово наказали! Я сам бил плетью их спины! До мяса! До костей! Стегал и стегал! Я не виноват…
— Твое
— А-а-а-а!
Тарис прыгнул первым. Оттолкнувшись от костей, он рванулся ко мне, выставив перед собой оружие. Наваленные между холмами кости с грохотом разлетелись в стороны, я оказался на краю воронки, откуда ко мне рванулось непонятное чудовище, сплетенное их все тех же сухих костей и змей. Множество мелких змеек и острые расщепленные кости… ожившее оружие сражающееся на стороне мятежного принца.
Мои ноги оказались в ловушке. Меня будто пригвоздило к месту. Я успел взмахнуть тесаком, отбивая атаку принца, отшатнувшего и отступившего, скользящего в осыпающихся костях. Сверху медленно спускался Риз, его рыжая голова болталась на шесте подобно аппетитно пахнущей рыжей тряпке, подманивая к себе голодных падальщиков. Осы окружили его мертвое лицо гудящим облачком.
«Увидев» пульсирующий под моими ногами сгусток жизненной силы, я пригнулся, ударил тесаком, вбивая его лезвие между несчастными костьми лишенными погребения. Удар оказался точным. Костяные путы ослабли, вонзившиеся мне в кожу змеиные пасти разжались. Я отступил и Тарис ударил в место где я стоял миг назад. Шатнувшись вперед и в сторону, еще в движении занеся тесак над головой, я резко опустил оружие. Я посмотрел этот удар у Истогвия. Тогда ему удалось откромсать от меня немалый кусок плоти. Я превзошел дядюшку Истогвия. Плеснуло красной краской на желтые кости, с глухим стуком упали отрубленные по локоть две руки, рухнул на колени кричащий принц. Кричащий и ослабевший. Тесак успел забрать себе немало силы Тариса за то мгновение, когда проходил через его плоть и кости. Я почувствовал, насколько сильно возрадовалось древнее одушевленное оружие — ему удалось заполучить немало энергии.
— Привык расправляться с беспомощными? — процедил я, заходя за спину Тариса — Растерял все навыки воина? Тебя же обучали лучшие учителя Империи! Ты был неплохим фехтовальщиком, принц Тарис. Склони голову к груди!
— Постой!
— Умри достойно! Тарис! Из леденящей кровь легенды ты превращаешься в жалкого шута! Зловещий Тарис Некромант не больше чем неудачник, вылезший из древней гробницы только ради череды позорных поражений! Уйди достойно!
— Я не хочу… не хочу в небытие… — голова Тариса опустилась, бессильно обвисли кровоточащие культи. Вокруг него быстро расплывалось темное пятно. Он больше не хотел сражаться. А может давно уже просто хотел умереть и видел во мне не жертву, а палача.
— Небытие? Поверь — ответил я — Там не так уж и плохо, принц. Твоей душе давно пора пройти через опаляющее пламя очищения. Оно сотрет твои воспоминания. Превратит твою душу лишь в гудящий от благословенной пустоты и спокойствия горшок. Ты очистишься. И переродишься. А затем вернешься сюда обратно и сможешь начать все с самого начала.
— С самого начала…
Я ударил. И отсеченная голова принца со стуком покатилась между костьми и комьями земли, чтобы остановиться между двумя черепами.
Тарис Некромант пал.
И тихо вздрогнула у меня под ногами земля, затрещали в поминальном крике сотни тысяч сваленных здесь костей. Все заваленное костьми место давнего побоища загудело и затрещало как поминальная погремушка, славящая уход того, кто обрек множество людей на гибель. Потрещала… и затихла…
И это все? Что ж… в этот раз обошлось без ужасных катаклизмов. Тарис уже не тот. Простой бродяга, не больше…
Вытянув руку с оружием назад, я почти не глядя перерубил костяной шест-шею подоспевшей нежити бывшей некогда полководцем Ризом Мертвящим. Поймав его голову за волосы, я взглянул ему в ухмыляющееся лицо и, вбивая тесак снизу-вверх в обрубок шеи, произнес: