Свет во мраке
Шрифт:
Долина. Огромная и плоская долина зажатая между двумя старыми лесами с запада и востока, холмами с юга и болотистой местностью севера, откуда я и пришел. Не понадобилось много времени на понимание — некогда здесь случилось страшное побоище.
В Диких Землях места схваток не редкость. Руины разрушенных городов и деревень здесь обыденность. Копни в любом месте чуть поглубже — и узришь черный смрадный пепел и кости павших.
Так было и в этой долине. Но здесь столкнулись не десятки и не сотни воинов. И даже не тысячи. Нет. Куда больше. Здесь столкнулись десятки тысяч воинов. Две страшные силы ударившие друг в друга с безумной яростью уничтожившей их всех. Слой человеческих костей в некоторых местах достигал в толщине высоты моего роста. Эти ужасные бугры из спрессованных воедино
Остатки проржавевшего оружия бесполезных рыжим хламом валялись повсюду. Мечи, топоры, копья, алебарды, щиты, доспехи, бляхи и пластины с конской боевой сбруи, железные ободья повозок, почти сгнившие остовы осадных машин.
Вдалеке, в глубине вытянутой долины, виднелись руины еще одного города, снесенного почти до основания. Высящиеся на расстоянии нескольких шагов от меня разбитые осадные машины некогда швыряли в город огромные глыбы камня — что до сих пор лежали здесь же и лучше всех перенесли пролетевшие годы.
Поле битвы.
Побоище…
Здесь сошлось две армии. Это несомненно. Известны и противоборствующие силы — войска Империи против армии Западных Провинций. Император Мезеран против Наместника Тариса. Брат против брата. Старший против младшего. Как смешно и трагично. Два брата не сумели мирно поделить один позолоченный стул. И вот ужасный итог — десятки тысяч погибших лежат в грязи, умерев ни за что, погибнув за чужие больные амбиции.
Тут орудовали и боевые маги. Превратившаяся в вулканическое стекло почва, странные провалы заполненные хлюпающей и бурлящей грязью, разметанные загадочной силой осадные машины, отброшенные на расстояние до пятидесяти локтей каменные дома — все свидетельствовало о том, что в этом побоище приняли участие люди одаренные магическим талантом.
Мне пришлось шагать прямо по костям. Они жалобно скрипели и хрустели под ногами, гремели недовольными погремушками перекатывающиеся черепа, с шипением расползались недовольные змеи, охотящиеся здесь за обитающими в этом могильники грызунами. Облачка белой пыли неохотно взлетали из-под ног и тут же вновь оседали. Кое-где росли жесткие пучки травы, поднимались к небу ветви редкого колючего кустарника. Внутри многих торчащих к небу реберных решеток птицы свили гнезда, умело перевив ребра стебельками трав, создав уютную корзину для птенцов. По длинным бедренным костям деловито спешили по своим делам муравьи, использующие человеческие останки как мосты между черепами конскими и людскими. Внутри одного из черепов поселился осиный рой… крылатые охотники заставляли череп гудеть и стонать, из его рта вылетали осы, сидели на пожелтевших зубах, сползали по высокому треснутому лбу, залетали в большую дыру на затылке…
Над долиной витал странный неистребимый запах. Сложная смесь. Ржавое железо, сухая выветренная кость, пряный аромат весенних трав. Запах даже приятный, но вызывающий смутную и необъяснимую тревогу.
Я двигался по морю из хрустящих и гремящих костей, огибая бугры-острова сложенных из сотен павших солдат…
И почти достигнув середины этой несчастной долины неслышно плачущей и воющей десятками тысяч призрачных голосов, я понял, что вскоре к старым пожелтевшим костям добавится и несколько кусков свежей кровавой плоти. К местной пыльной серости и мертвенной желтизне добавится немного ярко-красного…
Я понял это сразу же, как только был вынужден не обогнуть, а подняться на один из костяных бугров — он тянулся длинным гребнем поперек долины и поперек тока ветра, что пролетал через дыры в теле холма, заставляя сокрытые в его толще кости и черепа заунывно стонать и смеяться. Стоя на вершине кошмарной костяной флейты хрипящей разлаженными ладами, я взглянул вперед и мой следующий шаг остался незавершенным.
Шагах в десяти от меня, на вершине округлого кургана, стояла странно скособоченная и странно знакомая мне фигура человека. Рваный грязный плащ трепетал на ветру, пугливая взмахивая лохмами разодранных краев, некогда белая
Лицо знакомо мне. Знакомо сразу по нескольким жизням. Перед моим мысленным взором одно за другим проплыли одно за другим его лики, начиная от весело смеющегося мальчишеского и беззаботного и заканчивая вот этой истощенной маской живого мертвеца.
Мы стояли друг против друга и являли собой разительную разницу. Даже по внешнему виду.
Я полугол и загорел, здоров и силен, смотрю прямо перед собой.
Он… согнут как больная птица, поясница будто надломленная, черный плащ и темная одежда трепещут на ветру бессильными крыльями, лицо опущено к земле, глаза смотрят на меня и одновременно в никуда.
Тарис…
Принц Тарис Ван Санти.
Я подался чуть назад, отступил самую малость. Не из страха — из желания вернуться ближе к противоположному склону длинного бугра, чтобы иметь возможность скрыться от стрел или магии врага. Мой взгляд жадно ощупывал все вокруг. Никого. Если не считать странное свечение чуть в стороне и ниже Тариса Некроманта, медленно и как-то натужно поднимающееся вверх. Еще чуть-чуть и я смогу увидеть…
Первым над вершиной холма показался яркий рыжий клок волос. Отросшие волосы полоскались на ветру жидкой гривой. Будто язычок пламени затухающей свечи. Затем появился мертвенно бледный лоб, словно бы вытащивший за собой остальную часть лица. Тут можно не гадать… Риз Мертвящий. Явился вслед за своим господином. Легендарный полководец Тариса Некроманта, по его приказу вырезавший множество замков, деревень и даже городов. Не удивлюсь если и здесь, к этому побоищу, он приложил свою руку.
Вот только сомневаюсь, что раньше Риз выглядел как голова косо насаженная на длинный костяной шест оплетенный странными темными веревками. Рыжая голова бессмысленно ухмылялась, дергала нижней челюстью, отчего из обрубка шеи срывались загустевшие капли крови и пятнали костяной шест. Так поступали с преступниками — отрубали им голову и насаживали на кол, дабы все проходящие мимо могли ее видеть. Вот только лиходей к тому времени был уже мертв. А Риз все еще жил, гримасничая и ухмыляясь. Шест поддерживало шесть паучьих лап, тонких и сухих, старых и пожелтевших. В стороны торчали ребра, трепещущие и стучащие друг о друга. Шест то и дело изгибался, уподобляясь невероятно длинной шее. Отрубленная голова описывала над землей большие круги, а порой «шея» сгибалась и тогда лицо Риза со всего размаха билось о почву, продолжая улыбаться разбитыми губами. И все те же темные веревки оплетали ноги и основание шеста неким бесформенным, но тугим клубком. Когда одна из веревок приподняла вдруг один конец крайне знакомым мне движением, я понял — это змеи.
Сухие кости прочны, но не держатся вместе, ведь нужна плоть и сухожилия, чтобы все это удерживать воедино. И Тарис использовал змей — они служили мышцами и жилами. Ужасное чудовище собранное из человеческих хребтов, ребер, бедренных костей, змей и одной отрубленной рыжей головы.
И больше никого, насколько я мог судить. Множество живых существ вокруг, но это обычные дикие обитатели природы. Им плевать на стоящих друг против друга старых знакомцев.
С хлопаньем крыльев на покачивающуюся макушку Риза опустился огромный черный ворон. Хрипло каркнул и нанес тяжелый удар клювом в бледный лоб, разом сорвав изрядный клок кожи. Риз закатил глаза под лоб и, глядя как птица пожирает его плоть, беззвучно рассмеялся, заклацал зубами в приступе безумного хохота. Челюсти смыкались с такой силой, что слышался хруст не выдерживающих зубов. Вниз полетел клочок темного мяса — мертвец откусил себе часть языка. К упавшему угощению тут же подлетели гудящие осы… Еще несколько птиц, выглядящих темными пятнышками в небесной синеве, большими кругами летали над нами, набираясь смелости, чтобы присоединиться к намечающемуся пиршеству.