Свет во тьме
Шрифт:
— Представляю, — супруг даже не обращает внимания на пигалиц, а их лица вытягиваются. Явно слышали, о чём говорим, и, надеюсь, поняли, что территория занята.
Не успеваем дойти до подъезда, как вижу сидящих на лавочке бабусь. Замедляю свой ход, сплетен ещё не хватало лишних. А вот ректор не замечает манёвра, из-за чего приходится идти вперёд с бешено стучащим сердцем.
— Ой, — вскакивает Василиса Петровна, главная сплетница нашего квартала. — Это ни Яся ли с больницы-то?
— Здравствуйте, — останавливаюсь я, впиваясь ногтями в кожу. — Нет, я Ася, сестра
— Сестра?
Пожилые женщины начинают шептаться, а мы продолжаем свой путь. Муж всю дорогу помалкивает, только озирается иногда, да разглядывает обстановку. Порой напрягается, но мигом успокаивается, когда глажу пальцами его руку.
Третий этаж, девятая квартира. Трель звонка слышится даже здесь. С замиранием жду отца: до безумия соскучилась по нему. Когда дверь распахивается и родной человек замирает на пороге, обнимаю его со всей любовью. Как же я соскучилась! Слёзы бегут ручьём, и у папы тоже. Говорят, мужчины не плачут. Чушь всё это! Если человек плачет, в этом нет ничего плохого. Просто не каждый любит показывать свою слабость, а перед родными порой можно, ведь знаешь, что поддержат. Да и причины слёз различными бывают и каждый понимает это по-своему.
— Ася, — отстраняясь, говорит отец, разглядывая изменившуюся меня, и замечает Дейсона. — Ты?
— Здравствуйте, я Дейсон, муж вашей дочери, — протягивая руку, произносит супруг, но, зная папу, от него такой вежливости не добиться, пока в круг доверия не войдёшь. — Не стоит разговаривать здесь, в этом месте много лишних ушей.
Отец кивает, пропуская нас внутрь, а сам проходит вперёд. Отмечаю, что ректор в нашей квартире как великан, и усмехаюсь. Это не крепость, а обычная квартира, и удивляться такому разительному отличию не стоит. Но иногда можно.
Сняв верхнюю одежду, проходим в зал, где нас ждут. Я смущённо опускаюсь на диван с любимым, понимая, что сейчас мою беременность ничего не скрывает, и какой будет реакция близкого — не известно.
— Ты беременна? — трепет и неверие слышатся в голосе папы.
— Четыре месяца, но скоро пятый наступит, — признаюсь я.
— От вас? — обращается он к ректору.
— Да, — как ни в чём ни бывало подтверждает Дейсон и не даёт что-либо сказать дальше тестю, продолжая: — В тот раз я не знал, кто вы, и был на задании. Ваш разговор с Жизнью не думал даже подслушивать, но так получилось.
— Понятно, — расслабляется отец и предупреждает. — Обидишь дочь — тебе не жить!
Только сейчас понимаю, что всё это время сидела, затаив дыхание. Уже поняла, что папа одобрил выбор, но припугнуть зятя для приличия хочет. А вот о встрече их я не знала, нужно обязательно расспросить об этом. Вечно от меня всё скрыть пытаются, как будто не узнаю потом, что именно. Если узнаю ещё и втык дам, чтобы неповадно было больше так делать.
— Не беспокойтесь, — смотря в глаза, произносит Дейсон. — Я связан с ней навечно и никогда не позволю испытать боль. Она — самое дорогое, что у меня есть.
— Смотри у меня, — потряс кулаком в воздухе отец и перевёл тему. — Лю… Жизнь навещала и рассказала, что ты, Ася, смогла каким-то образом спасти сестру.
— Да, — кивнула я. — Мама нам обо всём поведала, — отец грустно вздохнул. — Пап, она любит нас и тебя. Ты так не убивайся, я ничуть не злюсь на неё. Можешь рассказать, что произошло в день родов? Может, что-то странное, что не заметила мама?
Последнее я выпалила невпопад, переключая внимание папы. Понимала, что ему тяжело без неё, и как помочь в такой проблеме не ведала совершенно. Им стоит самим прийти к пути дальнейшей жизни.
— Даже не знаю, — задумался папа и вскочил с кресла, направляясь в свою комнату.
Вернувшись к нам, он нёс шкатулку, которую передал мне, сказав открыть её. Он не стал расспрашивать о том, что мы знаем, просто сделал так, как велело его сердце. И я доверилась, открывая с детства загадочную деревянную вещицу. Там лежал чёрный осколок, напоминающий звезду с серебряной цепочкой на красном бархатном лоскутке.
— Ты видишь? — с замиранием спросил отец.
— Да.
Это то, что искал тот зеркальный незнакомец, нутром чую!
— Что там? — мелко дрожа, стараясь восстановить дыхание, поинтересовался Дейсон.
Я захлопнула крышку, поняв, что так влияет на арайтов эта необычная подвеска. Что-то подсказывало не говорить, что в ней находится, на подсознательном уровне.
— Потом расскажу, ладно? — произнесла я и решила узнать давно мучавший вопрос. — Папа, как там моя сестрёнка?
Отец оживился и рассказал, что она совсем недавно очнулась. Врачи пока не позволяют ей подниматься с кровати, а она хочет домой. Говорит, что помнит всё, что с нами происходило, но утаивает некоторые моменты, а ещё рассказала про Никиту. Но слишком поздно.
— Поздно? — удивилась я.
— Да, — подтвердил отец. — Она беременна.
— Как?
— Никита подписал бумаги на эко и ей удалось зачать, — поведал отец. — Знаешь, когда ты попала, то есть вы попали в аварию, он чуть сума не сошёл. На нём лица не было, и он нанял лучших следователей, чтобы найти подонка, но твой муж поймал его раньше. Знал бы — удавил гада. Но я отвлёкся… Так вот: Никита решился на отчаянный шаг, который ему посоветовали, и как видишь, теперь он считает, что смог помочь Асе вернуться к себе. Но она не хочет даже видеть его, а он пытается объясниться с ней. Как понимаешь, я не лезу, захочет — сам подойдёт, и я подумаю, как быть.
— Ты веришь ему? — единственное, что смогла спросить я, пребывая в смятении.
— Да, — честно ответил отец. — Если бы была безразлична ему, он бы и шага не сделал либо бросил бы, а тут всё видно, как на ладони.
— Доверяю тебе, — я поднялась, взглянув на время. Оно у нас ещё имелось, но на ум пришла шальная мысль. — Мы тебя ещё обязательно навестим, а сейчас нам пора.
Мы распрощались и без гостинцев нас не отпустили. Пришлось забирать с собой пакет сладостей, а во втором лежали разные колбасы и консервы. Ну да, отец любил брать на запас. Раньше всегда нам половину сплавлял, когда жила с Никитой, а сейчас отказываться не стали с Дейсоном. Лишь поблагодарили, пообещав навещать почаще его и Ясю. Надеюсь, у нас получится.