Свет во тьме
Шрифт:
– Ты права, будь осторожна. Возьми мой номер у Тиффани, и если окажешься в опасности позвони. Не думай, что я расскажу ему, куда ты собралась, мой сын умен, но редко обращает внимание на мелочи. Так, что искать у Тиффани не будет. Лучше разорвать сейчас, чем запустить корни. Я собрал твои вещи. – Он вытащил два чемодана из гостиной. – Удачи тебе Дарси. Ты заслужила быть счастливой. – Я подошла к Михаилу, и обняла его. Чтобы не делал этот человек, за свое он уже отплатил. Уверена, Элизабет любит его не меньше, чем раньше, и Кристо плод их безумной и бесконечной любви.
– Удачи Михаил. – Я вышла за дверь в слезах, все вокруг так изменилось. Всего пару часов назад я была счастлива, рядом со своим мужчиной, а сейчас сбегаю. От него, от себя. Но Михаил прав, лучше порвать сейчас, пока не слишком поздно. Крис никогда не говорил, что любит меня, надеюсь, так будет проще.
Я села в такси и назвала адрес Тиффани. Мой телефон завибрировал, и на экране появилось фото Кристофера. Вначале я не хотела отвечать
– Да. – Голос дрожал от слез, но мне было все равно.
– Убегаешь. – От его голоса слезы хлынули новой силы, он был полон боли и отчаяния.
– Прости меня, так будет лучше.
– Ты права. Надеюсь, ты будешь счастлива. – На последнем слове, его голос дрогнул.
– Я люблю тебя, но так надо. Прощай. – Произнесла я, и положила трубку.
Весь путь до дома Ти, я просто плакала. Он отпустил меня. Дал шанс жить, так, как я хочу. И просто ушел. Как же больно взять и вычеркнуть человека из своей жизни. Долго я задавалась вопросом, когда же смогла полюбить Кристофера. Когда увидела его в столовой, или когда он помог Алексе, или когда поцеловал меня. После чего я поняла. Я полюбила его давно, именно тогда, четыре года назад, когда увидела его в столовой. И все эти годы я боялась не его, а себя. Тех чувств, которые он во мне пробуждал. Боялась утонуть в океане любви. Как же я просчиталась.
Мы остановились около дома Тиффани. Я узнала его практически сразу, пару лет назад мечтала о нем, когда его выставили на продажу первый раз, но никак не предполагала, что его владелицей сейчас является Тиффани. Это дом, который принадлежал Мэрилин Монро*, но откуда у Ти такие сбережения?
Прим.автора: Эта недвижимость очаровательна настолько, насколько красивой была его бывшая владелица”, - говорится в объявлении о продаже. Нынешние домовладельцы хотят выручить за продажу дома не менее 3,6 млн долларов. Отметим, что год назад “последний особняк Мерилин Монро” также выставлялся на продажу, однако тогда цена предложения составляла 4,6 млн долларов. Сообщается, что актриса приобрела особняк в 1962 году, всего за шесть месяцев до самоубийства, которое произошло 5 августа 1962 года. Чтобы купить этот дом, секс-символ взяла ипотеку на 15 лет с ежемесячными выплатами по 320 долларов (вилла оценивалась в 90 тыс. долларов). С тех пор эта звездная недвижимость несколько раз переходила из рук в руки, до тех пор, пока в 1994 году не была приобретена за 995 тыс. долларов.
Тиффани вышла из дома, и вместо того, чтобы помочь мне занести вещи в дом, притянула в свои объятия. Больше сдерживаться я не могла, плевать, кто видит или нет. Сейчас мне просто требовалась поддержка. И я заревела, сильнее, чем в такси. Выпуская наружу всю боль потери, разочарования. Я всхлипывала, впитывала поддержку Тиффани. Эта боль разрывала изнутри, будто тебя вытаскивают наружу, срывая кожу. Никогда не предполагала, что вообще смогу любить настолько сильно. Это словно подарить себя, оказаться в океане. Когда я с ним, все люди, проблемы исчезали. Он словно укрывал меня от этого, каждой частицей своего тела, каждым выдохом, Кристофер источал безопасность. С ним все было иначе, как с папой. Только с ними я могла быть той, кто я есть.
Чуть успокоившись, мы с Ти занесли в дом чемоданы, я села на диван около камина. Дом оказался очень уютным, таким, каким я его и представляла.
Ти села рядом со мной, и протянула мне стакан с виски. Оно обожгло мне горло, но после пришло тепло, в котором я нуждалась.
– Знаешь, ты наверно много слышала обо мне от Кристофера. Но не все. – Тиффани говорила тихо, потому, что Джонни спал в соседней комнате. – Три года назад, я хотела сделать из Кристофера своего сабмиссива. Все эта идея очень быстро провалилась, потому, что он оказался таким же доминантом, как я. Обычно я редко ошибаюсь, я вижу в глазах людей покорность, и тогда я видела ее в нем. А оказалось все иначе, и мы просто стали друзьями. Он приходил, когда работа выбивала все силы, физически он всегда был цел, но морально нет. Человек просто сгорал на моих глазах, но я никогда не лезла глубже, чем он позволял. Я вообще не знала, почему Кристоферу так плохо. Просто приходил, сидел здесь у камина выпивал, говорил о какой-нибудь ерунде, после чего уходил. Но видно было, что ему становилось легче, тогда Кристо просто хотел тепла, человеческой поддержки. Отец никогда его не понимал, говорил «ты вырос для того, чтобы стать правосудием». О каком правосудии могла идти речь, когда его сына съедала совесть? После случая с Трентом рассказывать не хочу. Было просто больно и все. Меня ломали, всю мою волю. Ты не представляешь, какого это доминанту, оказаться в роли сабмиссива. Унижение, насилие, все вместе сломило мою волю. И я полетела к нему. Трент рассказал мне о Кристофере правду, хотел, чтобы я боялась его, бежала. Мечтал сделать ему еще больнее, но, а я просто не смогла уйти. Тогда я поняла, почему Кристо приходил, что происходило с ним весь тот год нашей дружбы. И он поддержал меня. Даже когда узнал, что я решила оставить Джонни. Во время родов, он был рядом. Первое день рожденье Джонни, он справлял с нами. Даже когда у Джонни резались зубки, и я не могла спать по ночам, Кристо был рядом. Мы стали для него семьей, не муж и жена, а просто семья. Для него мы с Джонни стали дороже всех, даже сейчас я уверена, что он захочет прийти ко мне. Пройдет день или два, но он захочет со мной поговорить. Два месяца назад, я спросила его о девушках. Решила узнать есть ли у него кто-то. – Ти усмехнулась.
– Но он лишь встал и ушел, не сказав и слова. Тогда я поняла, что с ним не все так просто. Через неделю он прилетел снова, не смог больше держать это в себе. Именно тогда ты напилась на вечеринке, и позволила какому-то парню лапать себя. – Я вспомнила ту вечеринку, тогда я жестко перебрала и парню из футбольной команды достались мои страстные поцелуи. До постели не дошло, даже пьяной я контролировала себя, но по рассказам Мэтта, парень тогда прилюдно наслаждался мной. – Он приехал, чтобы сдержаться. Весь его разум умолял разобраться с тем парнем, но он не хотел мешать тебе, жить. Ты хоть представляешь, сколько лет Кристо тебя любить? Не четыре года милая моя, а все семь лет. Семь лет постоянных мучений и мыслей о тебе. Хотя когда он рассказывал о тебе, о твоих качествах, то излучал счастье. Будто говорил о чем-то небесном. Как об ангеле. Семь лет назад, у него случились какие-то проблемы со здоровьем в Нью-Йорке, и он попал в больницу. И там была ты, если цитировать его, то «Это была хрупкая маленькая девочка. Не было в ней ничего особенного, не было тонны косметики, перекрашенных волос. Просто обычная девушка. Но ее глаза, два изумруда полных боли и потери. Вокруг нее бегали люди, а она просто лежала, словно зомби, и только боль и пустота говорили, о ее потере». Все три года после, Кристо не смог тебя забыть. И узнав, что ты переехала в Джексон, последовал за тобой. Представь его разочарование, вместо той девушки в больнице, перед ним красотка, которая знает себе цену. Твои походы на вечеринки, смена парней, словно перчатки свели его с ума. Но разлюбит он не смог, как бы не пытался. Он знал, что-то не так. Ведь в твоих глазах он видел всю туже пустоту. Когда вы сошлись, я узнала первой. Крис был счастлив, он, наконец, понял, что снаружи только маска, а внутри все та же девочка которую он помнил. Смотря на вас вместе, я готова была летать. С тобой он больше не горел из-за своей работы. Ты дарила ему спокойствие которое, так требовалось. И сейчас своим уходом ты сломала его. Вся жестокость выйдет наружу. – Я не могла произнести ни слова, все оказалась так сложно. Семь лет он любил меня, и ждал. А сейчас я просто отвернулась от него. Ведь если захотеть, то можно бросить. Думаю, если я попрошу его закончить его деятельность, он так и поступит. Но как позвонить и сказать ему об этом.
– Ти, я не могу. Кристо нужен мне, но я просто не смогу. Извиняться мне не за что. Но и без него я не могу и не хочу. Завтра мне нужно вылететь в Париж, меня ждет мама. Как же все сложно. – Я откинула голову назад и закрыла глаза.
– Оставь все так, как есть. Если Кристо сможет, он вернется. Дай ему время осмыслить происходящее. А завтра мы с тобой и Джонни полетим в Париж.
– ЧТО? ТЫ И ДЖОННИ?- Я посмотрела на Тиффани, а она улыбалась.
– Ну да, а что? Плевать на Нью-Йорк, перенесу. Так, что давай иди спать. Завтра сложный день. – Я обняла ее, и отправилась в комнату, где мне постелила Ти, только врятли я смогу уснуть. Глаза щипало от новой порции слез.
ГЛАВА 22
— Я ничем не могу тебе помочь, — сказал я.
— Ты мог бы просто быть рядом. Больше ничего и не нужно.
Айрис Мердок.
В 17:00 следующего дня, мы с Тиффани и Джонни вылетели в Париж. Честно я стала замечать влияние Кристофера на мальчика. Иногда улыбнется, а в глазах столько серьезности, копия Кристо. С ним мы быстро нашли общий язык, а все потому, что он не смог видеть мои слезы. Ему всего 1.7, а кажется, будто года три. По рассказам Ти, то он одаренный ребенок. В 8 месяцев начал говорить, а к 1.4 вместо слов, появились фразы.
Вначале я чувствовала себя ужасно, что Ти и Джонни пришлось ехать со мной. А потом поняла, если бы не они, я бы начала сходить с ума, и пустилась в депрессию.
Полет заняла у нас почти 17 часов, мы провели в зале ожидания, в Лондоне 5 часов, для ребенка это было мучительно. А я сразу захотела остаться, всегда любила Англию в зимнее время. Когда мне было шесть лет, папа отвез меня и маму в Лондон. Мама была на 8 месяце беременности, это был папин подарок. После этого, мама никогда с нами не летала, не считая того раза, когда мы вместе летали в Париж. Да и Пол до трех лет тоже. Мама переживала из-за своего внешнего вида, Пол тяжело нам достался. Пришлось делать кесарево сечение, из-за шрама на животе, мама забыла, что такое пляж. В нашей жизни вообще все пошло по наклонной из-за рождения Пола, маму будто подменили. Стала озлобленной, не разговорчивой, постоянно срывалась на меня. А я любила брата, и все свободное время проводила с ним. Он даже называл меня мамой, в то время как родная мать сидела у себя в комнате, и пила виски. Никто так и не понял, почему она себя так ведет, а отец просто опустил руки и дал ей свободу действий. Тогда-то наша семья и развалилась. Папа стал неделями пропадать в командировках, я стала больше времени проводить с Терезой, а в 15 лет влюбилась и отдала всю себя парню.
В 18:55 мы прибыли в Париж, завтра Рождество, первое за 7 лет, которое я проведу рядом со своей мамой. Тиффани и Джонни были жутко уставшими, и спали на ходу. В то время, как мою усталость поглотило волнение. Все эти годы, я внушала себя, что Элла не достойна моей любви. Хотя в глубине души я любила ее, и мечтала встретить ее на пороге своего дома. Мне не нужно было извинений, просто увидеть ее, я простила бы все на свете. Но за семь лет одиночества я просто опустила руки.
<