Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]
Шрифт:
ЗОЯ. Это и есть твой сюрприз?
АНДРЕЙ. Двадцать тысяч фонарей и все разом.
ЗОЯ. Скоро?
АНДРЕЙ. Скоро.
ЗОЯ. А что мы будем делать?
АНДРЕЙ. Я буду тебе читать стихи.
ЗОЯ. Давай!
АНДРЕЙ
За горами, лесами, ЗаЗОЯ. А я думала, ты свои прочтешь.
АНДРЕЙ. Тсс!
ЗОЯ. Сейчас?
Загораются по улицам, по рекам и каналам фонари.
Ах, Андрей! ( Обнимает его.)
АНДРЕЙ. Не трогай меня, а то мы скатимся вниз.
ЗОЯ. А что внизу?
АНДРЕЙ. Асфальт, двадцать пять метров.
ЗОЯ. Если упасть — насмерть?
АНДРЕЙ. Конечно.
Зоя вздрагивает и делает движение в сторону. Андрей хватает ее за руку.
Что ты делаешь?
ЗОЯ. Андрей! Смерть неизбежна, так лучше сейчас!
Андрей хватает ее за плечи.
Отпусти, Андрей, отпусти!
Андрей ведет ее перед собой к нише чердачного проема. Зоя в слезах.
ЗОЯ. Ты просто трус!
Андрей одним прыжком выскакивает на крышу и, громыхая жестью, бежит… Зоя издает такой душераздирающий крик отчаяния, что Андрей бросается назад. Зоя плачет навзрыд.
АНДРЕЙ. Я здесь. Не плачь.
ЗОЯ ( успокаиваясь). Ты бы в самом деле кинулся вниз, Андрей?
АНДРЕЙ. Упал бы, сам бы скатился.
ЗОЯ. Мы с тобой самые глупые дети на свете.
АНДРЕЙ. Ты слышишь, планета летит…
Андрей протягивает руку, показывая, как планета летит.
ЗОЯ. Куда летит?
АНДРЕЙ. Я не знаю.
ЗОЯ. Там Азия, большая Азия. Здесь маленькая Европа, там Африка, а там Америка, и всюду огни городов, представляешь, всюду слезы отчаяния и счастья… Жизнь, жизнь, жизнь.
Опускается занавес-стена.
На улицу выходят Зоя, Таня, Саша, Гена и Андрей. Зоя уезжает. При свете фонарей.
ЗОЯ. Вот я уеду сегодня и умру… Умру для вас и в памяти вашей останусь такой, какой я была в эти 21 день в Ленинграде в мои 21 год навсегда.
Сцена темнеет. В темной глубине сцены возникает слабое белое свечение: усиливаясь, оно становится цветным и переливающимся, как цвета в калейдоскопе, в которых проступают виды морей и городов.