Светлана
Шрифт:
Лучше всего взять такси... И Костя тоже говорил: «Возьми такси». Но как их «берут», эти самые такси?
Много автомобилей подъезжало к вокзалу, из них выходили люди, вытаскивая корзины и чемоданы... Но каждый раз, когда Светлана, подбежав к пустой машине, пыталась ее «взять» — машина трогалась, уступая место следующей. Или это были не такси?
Некоторые из них определенно «не такси» — слишком большие и разные.
Вот опять черная «эмка»... Уж не такси ли? Но и черная «эмка» хладнокровно отъехала, не позволяя поймать себя.
Наконец Светлана спросила у носильщика:
— Скажите,
Он показал рукой:
— Вон там, девочка, на стоянке, где очередь.
Да, действительно, на площади, немного в стороне от вокзала, стояла очередь... к пустому месту. — Вы последний?
Ах, как плохо быть последней! Сколько времени потеряно зря! Люди стоят все солидные, деловые, многосемейные! Их не раздвинешь бесцеремонно, не скажешь веселым голосом: «Пропустите, граждане, ребенка без очереди!» Сами с детьми эти солидные люди, с женами, с бабушками.
Сколько семейств? Сколько потребуется такси? Как часто они подъезжают? Нет, пожалуй, лучше не ждать здесь, надежнее будет на метро, на трамвае. Костя объяснил все очень подробно.
И пошел колесить трамвай по московским пригородам, мимо садов и огородов, мимо больших новых домов и старых маленьких.
Тем временем стало не так жарко, в садах поливали клумбы и грядки, и даже маленькие старые дома уже заслоняли солнце. Костя сказал — эшелон простоит до вечера... Да, пожалуй, и лучше опоздать... Что сказать Косте, как посмотреть ему в глаза?
...Эшелон еще стоял на станции, длинный воинский эшелон. Он стоял на запасном пути, но паровоз уже был прицеплен и пускал к небу белые облачка.
Пока Светлана бежала вдоль поезда, спрашивая, где двадцатый вагон и как найти лейтенанта Лебедева, прозвучал сигнал к отправлению.
Светлане крикнули:
— Скорей беги, девочка, сейчас поедем. Вон там он, там стоит. Видишь, мамаша его провожает!
Платформа сразу стала почти пустой, и, когда поезд тронулся, Светлана увидела Зинаиду Львовну.
Костя, уже на площадке вагона, махал Зинаиде Львовне фуражкой и смотрел то на нее, то, по-видимому уже без всякой надежды, в сторону трамвайной остановки.
Светлана закричала, подбегая:
— Костя!
Его лицо сначала оживилось, но сразу потускнело, когда он понял, что Светлана одна. Он шагнул вниз, на подножку, и, кажется, хотел соскочить, но Светлана уже ухватилась рукой за нижнюю ступеньку и, выдыхаясь, проговорила:
— Я не застала ее дома! Я оставила ей записку! Она приедет со следующим поездом!
Было трудно бежать и страшно отпустить подножку.
— Сумасшедшая! — Костя нагнулся, подхватил Светлану и поставил ее рядом с собой на площадку.
Куда он увозит ее? На Восточный фронт — в далекую Маньчжурию?
— Не ушиблась?.. — Он покачал головой. — Экая ты!..
Что означали Костины слова? Упрек в них был или уважение?..
Упрек! Упрек! Потому что сейчас же вслед за этим он грустно повторил:
— Так говоришь — не застала?.. Ну, что же делать! Спасибо тебе. Александра Павловна дома была?
— Да.
Светлана вспомнила, как испуганно поднялась с кресла Надина мать, когда вздрогнули фарфоровые собачки,
— Она не говорила — Надя из Москвы должна была вернуться или там где-нибудь поблизости?
—
Первая наспех произнесенная ложь была, в сущности, даже не ложью, а вдохновенной импровизацией. Теперь она обрастала чудовищно лживыми, но успокаивающими подробностями. Особенно трудно было Светлане выдумывать успокаивающие подробности в то время, как собственная судьба уже начинала немножко тревожить ее. Ее возмущало равнодушие Кости. Схватил, поставил на площадку и увозит на Дальний Восток без всяких объяснений. Где будет первая остановка? В Казани? В Иркутске? Можно себе представить, как будет тревожиться Наталья Николаевна! Только через неделю, не раньше, получит она телеграмму: «Выезжаю из Иркутска с поездом №...» Странно все-таки, что поезд идет не на восток, а на запад... Опять в Германию? Или на окружной дороге так получается — сначала туда, потом повернут? Спросить Костю не позволяло самолюбие.
Неожиданно паровоз, как будто одумавшись и поняв наконец, что везет совсем не в ту сторону, замедлил ход... еще и еще...
— Он остановится? — спросила Светлана. — Я сойду здесь.
— Зачем здесь? — сказал Костя. — Сойдешь на станции. Стрелку проехали, сейчас назад будет толкать.
Как же она раньше не сообразила! Стояли на запасном пути. Поезд маневрирует, вот и все! Костя заметил ее смущение:
— Ты что же, думала, что я тебя совсем с собой увожу? Да?
Светлана обиженно молчала.
— Нет, серьезно! Светлана, что бы ты стала делать, если бы я тебя взял и увез?
— Написала бы на вас рапорт вашим генералам! — сердито ответила девочка.
Поезд, пятясь, возвращался к станции. Станция была видна сбоку. Из-за деревьев показался кусок улицы и неподвижный маленький черный автомобиль. Костя сказал голосом, захрипевшим от волнения:
— Такси!..
Он первый увидел Надю. Он ждал только ее, а Светлана искала более заметного издали Алешу. Костя подхватил Светлану, посадил ее себе на согнутую руку, как сажают совсем маленьких детей, и спрыгнул, придерживаясь за поручни, не дожидаясь, пока поезд остановится совсем.
Светлана осталась на платформе растерянная, вагоны еще двигались, а Костя мчался куда-то в сторону, девочка не могла понять куда. Она поняла только одно: Надя здесь.
Надя стояла под деревом около станции, потом начала медленно идти вдоль поезда. Она не была уверена, направо нужно или налево.
Костя подбежал к Наде, окликнул... Сначала хотел просто взять ее за руки — было какое-то мгновенное колебание. И вдруг обнял ее так, что Надя почти уже не стояла на платформе, а только касалась ее самыми кончиками туфель. Конечно, он постеснялся бы целовать Надю при всех, если бы у него было больше времени или если бы Надя приехала заранее вместе с Зинаидой Львовной. Но Надя приехала в самую последнюю минуту, и времени было в обрез — ровно столько, чтобы паровозу отцепиться и прицепиться опять с другой стороны и увезти за собой красные вагоны уже в надлежащем направлении — на восток, на дальний Дальний Восток!