Светлана
Шрифт:
— Коля, зачем вы сюда спрятались?
Мальчуган отвечает с довольным видом:
— Мы девок доводим!
Светлана — ледяным тоном:
— Не понимаю, что ты говоришь. Что такое «девки» и что такое «доводить»?
Мальчуган теряет свою самоуверенность:
— Ну... девочек дразним!
— А у нас в лагере никого никому дразнить не разрешается. Видишь, девочки готовятся к выступлению, танец разучивают. А наш отряд что будет делать! Стихи читать умеешь?
— Умею.
—
— Светлана Александровна, а если будет лучше поведение?
— Пока хорошего не вижу. Посмотри, наши ребята дорожки посыпают, работают, а ты шишками бросаешься! Эх, ты!
Горн — к обеду.
После обеда — тихий час. Ребята, несомненно, устали, но угомонить их нелегко, даже малышей. Слишком все непривычное: комнаты, кровати. К тому же дома, конечно, мало кто спал днем. Некоторым, самым крошечным, приходится даже помочь раздеться — не справляются с пуговицами.
— Светлана Александровна, у меня зуб шатается! — трагическим голосом говорит вдруг Милочка, которая не любит манной каши.
Она сидит на своей кровати, схватившись за щеку, поджав босые ножки, и с ужасом смотрит на Светлану.
— Ну-ка, покажи.
Милочка в страхе трясет головой:
— Ой, ой-ой, ой-ой! Нет, нет, вы его дергать будете!
— Не трону я твой зуб. Покажи.
—Только вы не дергайте!
— Да я даже не подойду к тебе. Издали только посмотрю.
Милочка с недоверием и опаской открывает рот.
Зуб мало сказать «шатается» — он лежит совсем боком, и непонятно, на чем он еще держится.
— Милочка, его только немножко подтолкнуть. — Нет-нет, нет-нет! Больно будет!
— Ты сама его вырвешь. Платок у тебя чистый? Возьми его платком... поверни — и всё!
Светлана отходит к мальчикам. Коля, тот, который «доводил девок» шишками, показывает ребятам, как нужно правильно застилать постели.
— Очень хорошо, Коля, только это потом, а сейчас покажи, как нужно правильно закрыться одеялом и спать во время тихого часа. Я вижу, ты очень опытный, в лагере бывал не раз.
В дверях появляется Милочка, захлебываясь от ужаса и восторга:
— Светлана Александровна, я его вырвала!
— Ну и молодец. Пойдем пополощем рот, и спать ляжешь.
Милочка, восхищенная собственным мужеством, держит на ладони белый коренной зуб без корня, гладкий сверху, остро-изломанный внизу.
Наконец все девочки затихли, и в комнате мальчиков тоже не слышно стало даже шепота.
Короткие шажки босых ног... какое-то царапанье у двери. Милочка порывается выйти во двор.
— Милочка, ты куда? Нельзя выходить, спать
— Светлана Александровна, можно я выйду на террасу, его куда-нибудь выброшу?
Наконец и Милочка, забросив зуб подальше в траву, угомонилась.
Светлана присела на лавочке под окном.
В соседнем корпусе будто улей жужжит — не умолкают разговоры. Там — мальчики, третий отряд. Вожатый нудно и беспомощно взывает к их сознательности.
Подошел Толя, что-то сказал в окно властным голосом — жужжание прекратилось.
К Светлане подсела девушка с розовым лицом и пухлым подбородком с ямочкой — педагог четвертого отряда:
— Спят?
— Спят!
— И мои девочки тоже спят,
«Мои девочки» — так говорила Тамара Владимировна про девочек своей группы. Светлана была в числе девочек Тамары Владимировны. Давно ли это было? А теперь у Светланы свои девочки, свои мальчики.
— Я рада, что попала к девочкам в отряд, — говорит педагог. — С мальчиками беспокойнее. Подерутся, помирятся — ничего не поймешь! У девочек все понятнее.
«Чудачка! — подумала Светлана. — Второй год уже преподает. Ну, а если бы ее послали в мужскую школу или работала бы не в большом городе, а там, где мальчики и девочки учатся вместе?»
Светлане даже захотелось в виде протеста к такому желанию спокойной жизни попроситься в следующую смену именно к мальчикам — в третий или даже в первый отряд. С малышами, конечно, довольно-таки хлопотливо, но Светлана была уверена — дело пойдет.
Тогда в райкоме спросили: «Работу с детьми любите?» — «Люблю, конечно!»
Ребята очень чувствуют, когда их любят.
В первые же дни у Светланы нашлись помощники. Оказалось, например, что Милочка прекрасно умеет заплетать косы. Тридцать человек в отряде, половина из них девочки — вот вам почти тридцать косичек! Не трудное дело, но трудоемкое.
Коля оказался неплохим председателем совета отряда. Бывали у него, конечно, срывы — мальчику с такими глазами нельзя не озорничать. Он был очень чувствителен к похвале. Когда ему говорили, что он хороший мальчик, это действовало на него, как гипноз.
«Необычный» талант Павлика не заглушили. Ему поручили иллюстрировать отрядную газету — Павлик действительно очень неплохо рисовал.
По вечерам, когда ребята затихали на маленьких кроватях, Светлана лежала на своей большой, прислушиваясь к тишине. Это было похоже на детский дом, только на детский дом, где все переменилось, на детский дом, где она — уже не ребенок.
Светлана попала в отряд к мальчикам гораздо раньше, чем рассчитывала.