Светлая полночь
Шрифт:
Разумеется, она сможет, согласилась менеджер. И притом ей будут платить, как и всем другим служащим. А что касается квалификации… Менеджер хорошо помнила мягкий голос Джулии, который излучал спокойствие даже тогда, когда ее любимые люди были больны.
Поначалу Джулия работала в самом центре, в просторной комнате, безмолвной и пустынной в рабочее время, но наполнявшейся звонками по вечерам, ночами и во время уик-энда. Через месяц, когда Джулия освоила дело, ей предоставили возможность работать дома. Подобная возможность предоставлялась всем операторам, работавшим на телефоне, кроме тех, кто
Джулии все еще требовался контроль за ситуацией. Возможность побыть одной, помолчать, если ей этого захотелось. И в то же время она теперь имела возможность общаться, поддерживать определенную связь с людьми, не выходя при этом из дома. Когда раздавался звонок, она представлялась так: «Телефонная служба врачебной помощи. Это Джулия. Чем я могу вам помочь?» И взволнованный голос восклицал среди ночи: «Ой, Джулия, я так рада, что это вы!»
Врачи, к которым она была прикреплена, тоже были рады, когда на телефоне работала Джулия. Она собирала всю необходимую информацию деловито и спокойно и, хотя медицинских советов никому не давала, порой рекомендовала позвонить по номеру «911», а часто сама и организовывала подобный звонок.
Так, единственным симптомом пожилой женщины была усталость, и она никого не хотела беспокоить. Просто она чувствовала себя смертельно уставшей.
Женщина перенесла инфаркт, и Джулия каким-то образом интуитивно поняла, насколько потенциально опасен такой простой симптом — усталость.
Откуда она это знала? Вызванный по телефону врач только развел руками.
Да она, наверное, и не знала. А может, и знала. Может, ее общение с Уинни и бабушкой научило ее быть чуткой к жалобам, какими бы смутными они ни были, если исходили от того, кто никогда не жалуется.
Джулия чутко улавливала все нюансы голосов, которые звонили ей ночью. И всегда готова была прислушаться к импульсам, которые могли бы в ней возникнуть. Но их не было. Решение работать в телефонной службе врачебной помощи было единственной переменой в ее жизни, которое она сознательно приняла.
Все было сделано правильно, Джулия нутром понимала это, и хотя ее жизнь изменилась, она чувствовала себя в безопасности, испытывала удовлетворение и покой.
Прошел год, другой, наконец минуло шесть лет со дня смерти Уинни. Именно тогда, как гром среди ясного неба, объявилась Гейлен, живая и здоровая. Объявилась на телеэкране в доме Джулии.
Джулия никогда раньше не включала 39-й канал. Но в дневных новостях рассказывалось о какой-то весьма печальной истории, и Джулия быстро нажала на пульте дистанционного управления две кнопки — 3 и 9.
На этом канале в живую показывали судебные разбирательства. И кто же вел репортаж об этих драмах дня? Не кто иная, как Гейлен, уверенно и доходчиво излагавшая обстоятельства иска Северной Каролины против Вернона.
Джулия досмотрела суд до конца. И вот тут она почувствовала наконец, что в ней поднимаются кое-какие желания. Она нуждается в переменах. Она слишком одинока, изолирована. Перемены должны начаться не сегодня. И не завтра. Но она должна задуматься об
Вердикт по делу «Северная Каролина против Вернона» был вынесен четырнадцатого декабря, а спустя восемь дней, когда сообщили, что Гейлен покидает компанию и переезжает в другое место, Джулия также решилась сменить обстановку.
Она решила, что это будет ее последнее Рождество в Канзасе.
Но куда она поедет? Этого Джулия не знала. Но она даст себе время на то, чтобы определиться.
Джулия уже определилась с некоторыми своими планами, в частности с тем, что она пожертвует деньги медицинскому центру, где лечили бабушку и Уинни, где были к ним добры и внимательны и где так доброжелательно отнеслись к ней самой.
Это будет существенное пожертвование, оно всех ошеломит, поскольку никто и не подозревал, что скромный оператор обладает подобным богатством. Будет неловко это делать, пока она находится в штате медицинского центра, размышляла Джулия. Она сделает это в последний момент, перед тем как покинуть Канзас. Она просто предъявит чек, без всяких фанфар, в память об Уинни, Эдвине и бабушке.
Состояние принадлежало, в конце концов, им. Но Джулия сделает дар также от своего имени, из доходов, которые она заработала и сберегла, к тому же будут деньги от продажи дома и…
Стоп! Вот зачем ей нужны были двенадцать месяцев — чтобы аккуратно все спланировать. На сей раз она не может отдать все деньги. Кое-что она должна оставить для себя, оставить достаточно, чтобы ей не пришлось поспешно искать работу в новом городе сразу после приезда в него.
Она перечитает соответствующие главы в книгах об утратах и связанных с ними переживаниях. Перечитает и запомнит их мудрость. А уже в следующем декабре, перед тем как уезжать туда, куда она решит, среди прочих даров, включая машину, она отдаст в благотворительное общество также и эти книги.
Она даже оставит длинные волосы. Она должна. Маленькие деформированные ручонки вцеплялись в них с такой решительностью и любовью…
Джулия начнет все заново. Она, Флоппи и бабушкино кресло. И еще хрустальный бокал, который поблескивал на подоконнике, наполненный не шампанским, а солнечным светом.
Джулия составила график принятия наиболее важных решений. В этом был свой резон, тем более что подготовлен он был первого января. В нем отводилось достаточно времени на случай возникновения непредвиденных идей и желаний.
Согласно этому графику, Джулия планировала позвонить Гейлен, поприветствовать ее и извиниться за то, что она не стала заниматься расследованием ее поспешного бегства из Тирнея, боясь вызвать раздражение Марка. Когда Джулия позвонила Гейлен, та очень обрадовалась и извинилась за то, что покинула Канзас, не сказав Джулии ни слова. Но она, так же как и Джулия, боялась непристойных выходок со стороны Марка. В начале июня Джулия была подружкой невесты на свадьбе Гейлен — она вышла замуж за лейтенанта Нью-Йоркского полицейского управления, и с этого времени они поддерживали регулярную связь по телефону. И обменивались фотографиями. Гейлен прислала ей фото Лили, своей новорожденной дочки, а Джулия — фотографии симпатичного домика из белого кирпича, где она собиралась жить в первый год своего пребывания в Сиэтле.