Светлая полоска Тьмы
Шрифт:
Я окинул взглядом своих сторонников. Мои сыновья: Маркус и Люций. Внук, юный Кезон. Кузены: Тор, Тесей, Геркулес и Перун, с отпрысками. Всего семнадцать. С Лонгвеем было бы восемнадцать, но получив вызов от Древа, Рем отослал его в Китай, посчитав свои планы на экспансию Востока не менее важными, чем истребление видящих.
На стороне Рема было в два раза больше даркосов. Дажьбог, старший брат Перуна, с сыновьями: Велесом и Симарглом. Изворотливый Локки, всегда принимающий сторону сильнейшего. Мой младший брат, Секст Юлий, с сыном Гаем. Племянник Аппий, сын Тита-сабинянина. Оставшиеся потомки Хроноса. Тридцать шесть даркосов с бронзовым драконом во главе — грозная сила, одолеть которую будет сложно.
Надежда была лишь на внезапность. Никто из сторонников отца не знал о предательстве. Я был крайне осторожен, вербуя тех, кто решил примкнуть ко мне. Долг, клятвы Силы, жажда свободы от отцов, симпатии и противоречия среди родни — все это я использовал, чтобы сколотить свое маленькое воинство. Отец мог бы гордится школой интриг, которую я прошел, живя подле него.
Двенадцать ведьм, сцепив руки, образовали Круг. Запрокинув головы к солнцу, они запели песнь проклятия на языке элиенеров. Я отчетливо слышал их голоса, хоть и не понимал ни слова. Ни одна из моих наложниц не раскрыла мне тайну их языка. Рем рассвирепел, осознав мощь насылаемого ими проклятия. Его рев стал сигналом к атаке. Он полетел в сторону видящих. Его сторонники ринулись за ним, их бег был стремителен. Ведьмы и Грифоны ударили разом в приближающийся строй врага, пытаясь защитить Круг.
Мои сторонники напали на приверженцев отца, последовав моему примеру. Первым мне подвернулся племянник Гай, затем настал черед сына Локки, потом еще жертва и еще. Рем заметил измену, когда я одолел пятерых. Его воля ударила в мой разум. Настал черед подарка Целестины. Сорвав с груди кожаный мешочек, я сжал в лапе белый камень. Непроницаемая стена встала на пути убийственной воли Рема, в ментальном восприятии она была молочно-белой, под цвет камня. Краем сознания я почувствовал гибель Люция. Преграда стала прогибаться. Я начал возводить дополнительные барьеры, и не зря, белый щит лопнул, а камень в моей лапе треснул и раскрошился. Рем снес мои жалкие баррикады, принявшись крушить мою личность и память, поглощать Силу. Я упал, ощущая холод подступающей Бездны.
Внезапно ментальный таран отца исчез — я заставил себя открыть глаза. Тонкая сеть, сотканная из ослепительно-белого света, опутала тело и крылья бронзового дракона. Он метался, пытаясь сбросить ее, но запутывался еще больше. Двенадцать женщин Древа оседали на снег, полностью отдав всю Силу заклятью. Они были мертвы. Маркус мысленно сообщил мне о гибели Кезона. Тор убил Локки. Велес прикончил Перуна. Моих сторонников осталось всего шестеро. Большинство ведьм и Грифонов неподвижно лежали в лужах крови. Выжившие продолжали сражаться с остатками даркосов отца.
Я с трудом приподнялся, чтобы увидеть агонию Рема. Световая сеть погружалась в его тело. Крик боли достиг апогея, превратившись в невыносимый визг. Люди падали на колени, зажимая уши руками. Даркосы рвали их на части, не обращая внимания на кончину предводителя. Засияв как звезда, Рем взорвался. Ударная волна отправила меня обратно на снег. Ураган вырвавшейся Силы захлестнул. Я впитывал его энергию до пресыщения, а потом защищался, пытаясь не сгореть заживо, как другие даркосы, а среди них и Маркус.
Когда все было кончено, я долго лежал на голых камнях. Снег испарился. Сгорело все. Осталась лишь сажа, черная, как мои мысли. Я был единственным выжившим в этой ловушке, куда заманила нас всех Целестина. Мои подозрения оправдались в полной мере. Глава Древа нарушила клятву Силы, данную мне пятьсот лет назад, когда я захватил ее в плен и пощадил, вместо того, чтобы убить. Нарушение магической клятвы еще никому не сходило с рук, парки всегда возвращали долги отступникам. Целестина, наверняка, надеялась, что смерть избавит ее от расплаты. Так и было бы, если бы она клялась мне в верности только от себя, ко она дала клятву от лица всех своих потомков, а это означало, что кара за ее нарушение теперь ложится на них. Может, я потому и выжил, чтобы ее исполнить?
^
Глава 33. Происхождение всех и вся
К обеду мне пришлось переодеться, зануда Кристоф буквально потребовал этого. Конечно, он был безукоризненно вежлив, но весьма настойчив. Я выбрала из гардероба темно-зеленое платье строгого покроя, оно отлично подчеркивало цвет моих глаз. Судя по бирке, его купили совсем недавно. Да и весь гардероб был забит абсолютно новыми дорогими вещами. Не знаю, кто их выбирал, дворецкий или Квинт, но те, что я примерила, шли мне идеально. Под платье пришлось надеть шпильки, как ни странно, они оказались почти удобными. Видимо, у дорогой обуви гораздо больше достоинств, чем просто бренд.
От шарфика я решила избавиться, но ходить с бритой головой не хотелось, потому я опять воспользовалась зеркалом и своим новым талантом. Отрастив волосы до плеч, я оставила их природный цвет, ведь Вовке так нравились мои рыжие кудряшки. Припомнилось, как он накручивал их на палец, когда мы сидели за одной партой. Не исключено, что его вкусы остались прежними, хоть он и перестал быть Ворониным.
Квинт ждал меня в малой столовой. Он тоже сменил костюм, но оставил свой истинный облик. Поднявшись мне на встречу из-за стола, он походил на ожившую статую времен античности в костюме от Армани.
— Ты прекрасна, — он одарил меня улыбкой.
— Ты тоже, — я смущенно опустила глаза.
Кристоф налил нам белого вина и подал мне салат. Я жевала руколлу с пармезаном и крохотными помидорчиками. Квинт потягивал вино, глядя на меня, как это делала мама, когда кормила меня в детстве супом.
— Расскажи мне о даркосах, — попросила я, расправившись с салатом. — Ты уже говорил, что вас создал Дракон Хаоса миллион лет назад. Это твои предки истребили динозавров?
— Нет, в те времена нас на Земле не было. Мы прилетели сюда лишь тридцать тысяч лет назад.
— Так вы пришельцы!? — я удивленно уставилась на него. — Откуда же вы прилетели?
Кристоф поставил передо мной тарелку с запеченной дорадо, но я понятия не имела, как к ней подступиться.
— Из соседней галактики. Вы называете ее Туманностью Андромеды, а мы Гатар, — ответил Квинт.
— Что это означает?
— Галактика. Планета, с которой они прилетели, называлась Дар, что означает земля на дарийском-общегалакте.
— Дай угадаю, дариец — значит, землянин? — спросила я, созерцая рыбу. Дорадо манила, и будь я троглодитом — не мешкала бы, но съесть ее как цивилизованный человек затруднялась.