Светлейший. Отпуск не по плану
Шрифт:
Мы с матушкой поднялись в знак приветствия. Я поклонился, а княгиня сделала реверанс — выйдя замуж за моего отца, она понизила свой статус и сейчас должна была кланяться собственному брату. Таковы правила двора.
— Добрый вечер, Анна… Николаевна. — Он чуть склонил голову в знак приветствия и внимательно посмотрел на меня. — Алексей Иоаннович, дорогой племянник. Должно быть, вы совсем меня не помните.
Я хорошо его помнил, но тогда он был на пятнадцать лет моложе. Впрочем, время пощадило великого князя, и сейчас он превратился
— Чаще всего я видел вас на разворотах государственной прессы, — отозвался я. — Рад знакомству, ваше императорское высочество.
Великий князь смерил меня долгим оценивающим взглядом. Боги знают, что он хотел во мне разглядеть.
— Вижу, вы отлично воспитали своего сына, ваша светлость, — задумчиво сказал он. — И гены ему передались в основном романовские. Приятно знать, что у нас все еще сильная кровь.
Матушка вздохнула и обратила на великого князя холодный взгляд.
— Федор Николаевич, дорогой брат, зачем вы вызвали нас посреди ночи? Не верю, что вы так соскучились, что не могли отправить обычного приглашения.
— А ты не меняешься, — печально улыбнулся он. — Что ж, я действительно соскучился. В какой-то степени. Но сегодня вы здесь по иной причине.
Великий князь жестом велел всем гвардейцам и слугам покинуть помещение. И через несколько секунд в этом огромном павильоне стало пусто и до неприятного тихо. Федор Николаевич вопросительно взглянул на Аграфену.
— Он останется, — не терпящим возращения тоном заявила матушка. — Это мое доверенное лицо.
— О, я осведомлен. Что ж, пусть так.
Мы так и не притронулись к напиткам, а вот великий князь, усевшись напротив нас, налил себе молодецкую порцию кофе.
— Вы влезли не в свое дело, — сразу перешел к делу дядя. — Рюмин рассказал о том, какой прием вы ему устроили. Однако он умолчал о том, что навел вас на кое-какие сведения.
Матушка смерила брата высокомерным взглядом и все же налила себе чаю.
— А Рюмин не сказал вашему императорскому высочеству, что поступил неподобающе? — нараспев спросила она. — Что применил магическую силу и снес заклинанием ворота моей усадьбы лишь потому, что ощутил вседозволенность?
Федор Николаевич пригубил кофе и улыбнулся.
— Мне сказали об этом другие свидетели. И лишь поэтому я замял дело о применении силы к должностному лицу при исполнении императорской воли. В других обстоятельствах вас, Алексей Иоаннович, ожидал бы суд, штраф и запрет на использование силы на некоторый период… Но Рюмин действительно перешел границы. Однако я надеялся, что вы не примете его слова на веру.
— Значит, мы здесь именно потому, что ваш секретарь проболтался и навел нас на статейку в журнале? — спросил я.
Великий князь вмиг посерьезнел и посмотрел мне прямо в глаза.
— Вы здесь потому, что подошли слишком близко к информации, которую охраняет государство. И я стою перед выбором — заставить вас замолчать
Матушка едва не поперхнулась чаем.
— Прошу прощения, ваше императорское высочество, вы сейчас нам угрожаете? Я не ослышалась?
— Я констатирую факт. Своими расследованиями вы поставили под угрозу секретность всего проекта! И от меня ждут действий. Я не могу спустить все на тормоза лишь потому, что мы родственники.
— Да? А когда на нас совершали покушения, в самом начале, что-то я не замечала твоего пристального внимания…
Матушка, конечно, была той еще сорвиголовой. От результатов этой встречи могло зависеть будущее всей нашей семьи. Но давить на великого князя нельзя — у него слишком много официальной власти. Впрочем, и я чувствовал, что этот разговор не приносил ему удовольствия, и он всем сердцем хотел сгладить ситуацию. Как говорится, кровь — не водица. Какими бы интригами ни занимались побочные ветви Романовых, но моя матушка все еще оставалась потомком правящей ветви. А это значило очень многое в стенах Зимнего.
Я перетянул внимания на себя, чтобы разрядить атмосферу. Слишком много невысказанных претензий — я это понимал. Но сейчас важнее выяснить, что делать дальше.
— Федор Николаевич, — обратился я к дяде, — раз, как вы утверждаете, мы и так слишком близко подобрались к неким тайным сведениям, быть может, стоит объединить усилия? Наш интерес заключался в том, чтобы побольше выяснить о задачах Спецкорпуса, в который мне, скорее всего, придется отправиться. Вы ведь сами отец. И прекрасно понимаете, как моя матушка переживает о моей судьбе. У нас не было дурных намерений. Лишь желание понять, к чему следует готовиться.
Матушка хотела что-то добавить, но я осторожно взял ее за руку под столом. Пусть предоставит мне возможность поупражняться в семейной дипломатии. Кроме того, я и правда немного поднаторел в искусстве говорить полуправду.
— Значит, вы действительно хотите попасть в этот Спецкорпус?
Я пожал плечами.
— У нас нет особого выбора. Либо мой брат, либо я. Но у меня потенциала побольше. Полагаю, вы тоже это знаете.
— Конечно, — слабо улыбнулся великий князь. — И вас не пугают риски?
Ха! Пугай меня риски, я бы еще в прошлой жизни не стал послушником Ордена. А там испытания были, мягко говоря, посуровее.
— Меня заботит восстановление доброго имени моей семьи. А также те аномалии и артефакты, которые убивают людей, — жестко ответил я. — Раз мы тут разговариваем откровенно, не вижу смысла утаивать то, что знаю. Я знаю, что журналистка того желтушного журнальчика раскопала тревожную закономерность аномалий. И я догадываюсь, что убийственные артефакты, ставшие бичом молодых аристократов, скорее всего, добыты из тех же мест. И особисты «Четверки» забирают эти дела не просто так, а чтобы сохранять это в тайне и вести закрытое расследование.