Светлячок и Пламя
Шрифт:
Алчность Королей привела к тому, что чудовищная по своему размеру масса человечностей, отобранных у жителей Нового Лондо, будучи собранной воедино, казалось, приобрела собственную волю и сознание и устремилась к своему истоку - Бездне. Естественно, Тьма, сила, противоположная Пламени, почуяв такое мощное сродство по эту сторону барьера, не могла не откликнуться на зов. Ткань мира не выдержала такого давления с обеих сторон и начала расползаться, как ветошь, пропуская тварей Бездны на поверхность. О событиях того времени могут знать немногие оставшиеся в живых - хранители Печати Нового Лондо, если их удастся
Далее на весь мир прогремел проклятый Олачиль... Старейшины-волшебники, и без того напуганные известиями о затухании Первородного Пламени и пророчествами о грядущем конце мира, после катастрофы в Новом Лондо - практически по соседству - окончательно впали в панику и легко поддались на уговоры Первозмея Кааса, который намекнул им, что для защиты неплохо было бы обратиться к прародителю всех людей - основателю Олачиля. Переоценив свои возможности, они вызвали к жизни силу, которую не были способны контролировать и с которой даже не могли хотя бы договориться.
Киран читала множество версий и интерпретаций тех событий, которые привели к столь фатальным последствиям для всего королевства. К единому мнению историки, естественно, не пришли, хотя бы потому, что никто из свидетелей произошедшего не дожил до момента, когда о нем можно было рассказать, находясь в безопасности. Но все сходились в одном - та единственная, кто мог до какой-то степени контролировать Мануса, отсутствовала в нужный момент в Олачиле... Таким образом, ключевыми фигурами этого эпизода становятся принцесса Олачиля Заря и ее крестная мать Элизабет. Вот только живы ли они? Ни одного свидетельства этого Киран не нашла ни в книгах, ни в словах мудрецов и ученых из архива. Оставалось только надеяться, что такие могущественные волшебники, как Заря и Элизабет, нашли способ укрыться и от смерти, и от своей печальной славы.
В течение десятков лет после исчезновения Арториаса Киран и Орнштейн занимались поисками сведений о том, что произошло в Олачиле, пару раз посылали отряды на разведку (ни один рыцарь, вошедший в поселение, так и не вернулся), а поняв, что отправляют подчиненных на верную смерть, один раз попытались войти в Олачиль сами - и вовремя отступили, иначе некому было бы заниматься поисками дальше. Бездна опаляла приближавшихся к ней, оставляла неизгладимый отпечаток в душе, и Киран не раз вспоминала тот рассказ Арториаса о его первой встрече с созданиями Тьмы в Королевском лесу. Теперь она понимала, что Арториас не мог остаться прежним после того, как встретился с Тьмой лицом к лицу и заглянул в нее.
Еще одним возможным свидетелем могла оказаться Альвина, старый друг Арториаса и Сифа. После исчезновения Арториаса Киран, естественно, пыталась связаться с Альвиной, но кошка то ли не хотела встречаться с ней, то ли ей было не до того, но в конце концов Киран вынуждена была оставить свои попытки поговорить с кошкой-магом. От странствующих рыцарей она узнала, что Альвина создала орден Лесных Охотников, которые обосновались в Королевском лесу и предупреждали проникновение чужаков в окрестности Анор Лондо. Однако встретиться с самой Альвиной никому из рыцарей, путешествовавших через лес, так и не удалось, да и пройти мимо Охотников через лес удавалось далеко не всем - по сути, Охотники беспрепятственно пропускали только членов своего ордена и серебряных рыцарей
Таким образом, к утру Киран наметила себе план действий (предпочитая не задумываться о шансах на его выполнение) - нужно найти хотя бы одного из хранителей Печати из Нового Лондо, Альвину, Зарю или Элизабет. В ходе поисков она очень надеялась получить также и хотя бы какие-то сведения об Орнштейне. Однако с чего начинать поиски, она пока не представляла. Вряд ли остались книги и рукописи, которые она в свое время не изучила, мудрецы, ученые и старые воины, которых она не расспросила, дороги, по которым она не прошла до конца в поисках следов.
Солнце поднималось над крышами Анор Лондо, его острые лучи заглядывали в углы комнаты, искрами разбегались по кованым канделябрам и рамам картин. Киран устало поднялась из-за стола, задула почти догоревшие свечи и вышла из комнаты.
Ее личные покои находись на четвертом этаже первой угловой башни. Спустившись по винтовой лестнице на третий этаж, она свернула в коридор, подошла к первой двери по левой стороне и остановилась, положив ладонь на дверную ручку. Как давно она не приходила сюда...
Еле слышно скрипнув, дверь открылась, и в лицо Киран пахнуло пылью, запахом старых книг и холодного воска. В кабинете Арториаса все осталось так, как было при нем: огромный рабочий стол завален книгами, бумагами и свитками, среди бумаг валяются кинжалы и перья, на небольшом столике рядом с письменным столом стоят принадлежности для чистки и заточки оружия (Арториас любил сам приводить оружие в порядок после походов, говорил, что так у него устанавливаются особые доверительные отношения с клинками). На столе, на маленьком столике, на подоконниках и на полу стояло множество канделябров с оплывшими и почти догоревшими свечами.
Киран медленно подошла к креслу у стола. На подлокотнике висел синий плащ, который Арториас обычно надевал, когда выходил прогуляться по замку без доспехов, а прохладными ночами, когда засиживался до утра за работой, использовал как плед. Киран осторожно коснулась ткани, погладила ее, как спящего пса. Сиф, вспомнила она, часто стаскивал этот плащ на пол и укладывался на нем спать под креслом хозяина...
Киран опустилась в кресло, бессильно уронив руки на колени, и замерла на мгновение. «Помоги мне... Дай подсказку...». С портретов на стенах на нее бесстрастно взирали члены королевской семьи и герои Битвы с драконами. Киран подняла голову и бесстрашно встретила взгляд Гвина с портрета. В этих стенах невозможно было предаваться малодушию и проявлять слабость. Киран глубоко вздохнула и подняла со стола первый свиток.
Все бумаги и книги на этом столе она пересмотрела не один десяток раз, пытаясь найти хоть малейшую подсказку. Она уже наизусть помнила, в каком порядке были разложены на столе документы, на какой странице открыта каждая из книг, что законспектировано в той или другой тетради. И сейчас, начиная просматривать их заново, она постаралась максимально сосредоточиться на задаче, отвлечься от тех теорий и предположений, которые она уже выстроила до этого на основании расположения документов и тех выписок, которые делал для себя Арториас, полагая эти моменты особенно важными. Она уже поняла, что попытки воссоздать ход его рассуждений подсказок не дают.