Светлячок и Пламя
Шрифт:
Солдаты Кирка встретили весть об изменении характера их службы без особого восторга. Один из них сразу заявил, что не собирается присягать на верность каким-то паучихам, поэтому при первой же возможности вернется в Чумной город и будет в одиночку нести службу ордену Белого Пути. Кирк не возражал - ему было уже все равно. Второй угрюмо помолчал, но дал свое согласие.
На следующий день первого из солдат препроводили к колесному подъемнику, с которого начинался путь на верхние уровни Чумного Города, и предоставили его судьбе. Кирка и его оставшегося подчиненного вновь привели к Квилааг и представили как новых союзников. Квилааг выслушала Даррена (Кирку
Посередине пещеры горел Костер Нежити - пламя на кучке костей с торчащим из центра витым мечом. Слева у входа сидел уже знакомый Кирку служитель Энги, а справа у стены неподвижно стояло существо, по виду похожее на Квилааг, но выглядевшее скорее как труп подобного создания.
Кирк приблизился к дочери Хаоса и внимательно посмотрел на нее. В отличие от своей грозной, пышущей силой и ненавистью сестры, Квиалан выглядела такой хрупкой и беззащитной, так по-детски съежилась, будто от сквозняка, обхватив себя тонкими руками и склонив голову к плечу, что у сурового, закаленного во множестве битв, хладнокровного клирика вдруг защемило в груди. Он не смог бы описать свои чувства словами, но отчетливо понял в этот миг, что судьба привела его к созданию, которому нужны его защита, его клинок и его жизнь, и что все это он готов предоставить немедленно - ничего не требуя взамен.
Кирк молча поклонился. Даррен произнес что-то на языке Хаоса, Квиалан, не открывая глаз, еле заметно кивнула и прошипела что-то в ответ. Даррен обратился к Кирку:
– Госпоже нездоровится, у тебя, случайно, нет с собой человечностей?
– Разумеется, - рассеянно отозвался Кирк, не отводя взгляда от лица Квиалан. Затем, словно стряхнув оцепенение, он снял с плеча мешок и достал свой неприкосновенный запас человечностей, собранных с трупов еще на подходах к Чумному Городу - пять штук. Держа их на ладони, он вопросительно посмотрел на Даррена.
– Подойди и подай человечность госпоже, - вполголоса подсказал тот.
Кирк осторожно приблизился к Квиалан вплотную и, склонив голову, протянул на раскрытых ладонях человечности, похожие на черные застывшие языки пламени. Квиалан протянула руки с узкими ладошками, осторожно взяла человечности с ладоней Кирка и прижала к своей груди. С сухим хлопком субстанция человечности растворилась, как будто впитавшись ей под кожу. Мертвенная бледность лица уступила место едва заметному румянцу оттенка первых лучей восходящего солнца, Квиалан подняла голову, едва заметно улыбнулась, приоткрыла глаза, и у Кирка перехватило дыхание. Из-под синеватых век с пушистыми ресницами хлынул мягкий лиловый свет, который как будто потоком теплого ветра омыл сердце Кирка, смел тяжелый доспех с тела, жестокость и усталость - с души, перенес его во времена юности, на холмы Торлунда, овеянные запахом трав и звенящие птичьими трелями...
Кирк молча опустился на колени.
Так началась служба Кирка в рядах Слуг Хаоса. В ордене состояло достаточно много немертвых, которые, как оказалось, и в самом деле не так уж отличались от людей, и когда Кирк перестал шарахаться от Нежити по старой привычке, со многими из них у него сложились вполне приятельские отношения. Немертвые обладали способностью, используя специальные предметы, вторгаться в иные миры и, убивая тамошних жителей, приносить оттуда человечности. С помощью немертвых, как выяснилось,
Кирк быстро стал одним из лидеров по количеству приносимых человечностей. Вторгаясь в чужие миры в обличье фантома, он нападал на всех, кто попадался ему на пути и имел при себе оружие, не задумываясь о судьбах своих жертв, о справедливости или соразмерности творимого им зла, и быстро завоевал репутацию безжалостного убийцы, воплощенного злого рока. Но вся эта жестокость оставалась за пределами подземелья, в котором обитала Квиалан, когда он возвращался к ней, неся драгоценные сгустки жизни.
Энги, отметив усердие и преданность Кирка, стал относиться к нему с особой благосклонностью, передал в постоянное пользование кольцо Старой ведьмы, позволявшее общаться с дочерьми Хаоса, и втихомолку рассказал много подробностей из жизни сестер в Изалите и здесь, в подземелье, уже после катастрофы. Он поведал, что у Квилааг и Квиалан есть еще две живые сестры - одна из них повредилась в рассудке, сбежала из дома, но не покинула Изалит, и теперь скитается где-то там, среди развалин, потоков лавы и демонов, нападая на всех, кто попадется ей на пути. Вторая сестра, Квилана, успела покинуть Изалит еще до катастрофы и не пострадала, сохранив свою сущность и разум. Она уговаривала сестер последовать за ней, но они отказались, заявив, что не могут оставить народ Изалита в такой опасности...
Кирк, который вырос в семье, где было семеро детей, и где, несмотря на строгую дисциплину, между детьми и родителями царили любовь и взаимная поддержка, приходил в ужас, когда пытался вообразить себе страх и отчаяние дочерей Ведьмы, когда они увидели, что сотворила их мать, и осознали, что она пожертвовала не только собой, но и своими детьми, и всем своим народом ради цели, которой не понимала и не могла достичь. Он смотрел на Квилааг и видел перед собой не жестокое и безобразное чудовище, а решительную, храбрую и ответственную девушку, которая просто была готова применять любые средства, понимая, насколько важна цель - жестокость не была ее естественным состоянием, она так же, как и у самого Кирка, была необходимым условием выполнения поставленной задачи.
Что касается Квиалан... Кирк чувствовал, что это странное создание стало его единственной во всех мирах слабостью. Возвращаясь из походов, он спешил к ней, опускался на одно колено, подносил добытые человечности и с тихой радостью наблюдал, как румянец цвета зари ненадолго возвращается на ее бледное лицо. Он садился у костра, надев кольцо Старой ведьмы, и рассказывал Квиалан обо всех диковинных, любопытных и забавных вещах, которые он видел во время своих странствий по разным мирам. Иногда он приносил всевозможные красивые предметы - драгоценные камни, статуэтки, причудливые растения из других миров - и украшал ими пещеру, надеясь, что госпожа видит их, и они хотя бы немного скрасят ее существование, когда она останется одна.
Квиалан благодарно кивала, принимая человечности, склоняла голову к плечу, слушая рассказы Кирка, едва заметно улыбалась, иногда тихим голосом задавала вопросы. Энги как-то раз сказал, что давно уже не видел госпожу в настолько похожем на жизнь состоянии, и Кирк чувствовал себя счастливым. А самой желанной и драгоценной наградой для него были лучики теплого лилового света, которые изредка пробивались из-под полуприкрытых век с пушистыми пепельными ресницами. За эти мгновения Кирк с радостью отдал бы и всю собственную человечность.