Светлый остров
Шрифт:
Симон, бесспорно, пришел бы в ярость, узнав о своей ошибке, но в данный момент не это волновало Эллин. Ее волновало то, что она не сможет попасть на «Кассиллию», покидавшую Родос. Этот человек не освободит ее, не осмелится… — и она знала это.
— Почему ваш хозяин не отправился на Крит на этом судне? — спросила она, озадаченная этим обстоятельством. Если бы это было так! Она бы все объяснила, и он отпустил бы ее. Отпустил бы… Она подумала о своих надеждах, что они с Симоном все же не расстанутся, что они встретятся еще раз, где-нибудь, когда-нибудь. Только теперь она поняла, какими нелепыми были ее надежды. Она интересовала Симона лишь как объект для мести за несправедливость, допущенную по отношению к члену его семьи. Его
— Я говорил вам, что у моего хозяина есть на Родосе срочное дело. Он сказал, что не хочет, чтобы «Лето» оставалась в гавани и что мы должны плыть на Крит.
Горькая улыбка тронула ее губы. Конечно, он не хотел, чтобы «Лето» оставалась в Мандраки с его жертвой на борту. Она могла привлечь к себе внимание и разрушить его планы.
Как он сможет избежать расследования, которое начнется, если она не появится на борту «Кассиллии»? Корабль не отправится вовремя, если пассажир будет отсутствовать, и капитан корабля будет знать об этом, потому что ключ от ее номера будет находиться на борту. Есть правило, по которому пассажир, покидающий корабль, должен оставить на его борту ключ от номера. По возвращении он выдавался пассажиру обратно, и, если оставались какие-нибудь ключи, пассажиров называли по именам в громкоговорители в случае, если ключ остался там случайно. Если на обращение никто не отзывался, отплытие задерживалось, так как капитан корабля понимал, что один из пассажиров был еще на берегу.
Но как долго будет ждать корабль? В любом случае она, Эллин, не сможет быть там, потому что она была на пути в Грецию, и было бы бессмысленно просить этих людей отпустить ее.
— Мой хозяин приказал мне накормить вас, — сказал грек, — а сейчас я покажу вам каюту, в которой вы сможете отдохнуть.
— Мне не нужна ваша еда, — она сделала паузу, вспомнив, что все греки боятся полиции. Стоило посмотреть, кого боится больше этот человек — своего хозяина или полиции? Хотя она была уверена, что напрасно тратит время, Эллин объяснила, что ее увезли силой и что ее ожидают на борту «Кассиллии» перед отплытием.
— Если я не появлюсь там, полиции станет об этом известно, — сказала она, сделав ударение на слове «полиция», — и у тех, кто виновен в моем исчезновении, будут серьезные неприятности. Они попадут в тюрьму — вы понимаете? Они попадут в тюрьму. — Она внимательно наблюдала за ним, но, к ее крайнему удивлению, на смуглом лице грека появилась широкая ухмылка.
— Мой хозяин еще никогда не увозил женщин силой. Меня удивляет, что он запер дверь, но я не думаю, что он хотел помешать вам покинуть яхту. Я думаю, что это шутка моего хозяина, но вы говорите, что он увез вас силой. Это хорошая шутка, о которой я расскажу своим друзьям. Женщины всегда хотят…
— Полиция, — прервала она, пристально глядя на него. — Полиция! Вы понимаете это слово, понимаете, какие неприятности будут у вас зато, что вы насильно держите меня на этой яхте. Если вы повернете назад и отпустите меня, я ничего никому не скажу.
Но он лишь стоял и смотрел искоса. Она говорила все громче и громче, почти кричала: — Капитан «Кассиллии» узнает о том, что меня нет на борту, и свяжется с полицией…
— Но «Кассиллия» принадлежит моему хозяину, — прервал грек. — Он скажет капитану, что вы не вернетесь, — он остановился, с ухмылкой глядя на нее. — Капитан поймет все. Кроме того, — добавил он на своем ломаном английском, — ваш багаж находится в каюте, которую я вам покажу. И еще мой хозяин сказал, что я должен передать вам, что ваш паспорт у него и он вернет его вам позже.
Глава шестая
Яхта причалила в маленьком уединенном заливе к востоку от Гераклиона, который, как сразу догадалась Эллин, был специально выбран вместо оживленной гавани, где она могла бы позвать на помощь. Костос, так звали человека, который разговаривал с ней на «Лето», буквально вручил ее шоферу в униформе, который, судя по скучающему выражению лица, ждал их довольно долго.
Она огляделась, прежде чем сесть в машину. Бежать было бесполезно — рядом находились двое мужчин, а вокруг не было видно ни души. Кроме того, это было бы неразумно, так как ее паспорт оставался у Симона. Она не желала причинять ему неприятности, несмотря на то, что он с ней сделал. Во время плавания она еще и еще раз обдумывала свое положение и наконец решила: если что-то случится, то пусть лучше случится с ней, чем с Эстеллой, потому что у Эстеллы не будет никакого выхода — Симон подвергнет ее тому наказанию, которое задумал. Теперь Эллин знала имя Симона и могла его описать, она могла предостеречь сестру, хотя Эллин подумала о том, что теперь Симон может забыть о мести.
Ей не нужно было спрашивать себя, почему она не хотела открыть ему правду. Бесспорно, она его немного ненавидела, но тем не менее любила еще сильнее. Он не стоил ее любви, она понимала это, но не могла убить свою любовь. К сожалению, она была гораздо счастливее, когда впервые ступила на борт «Кассиллии», предвкушая чудесный отпуск, чем теперь. Какой провал! Ей ужасно не хотелось возвращаться на корабль после того, что случилось, когда весь экипаж с капитаном во главе считают, что она сбежала с богатым владельцем корабля.
— Я думала, мистер Дьюрис сам встретит меня, — сказала она, пытаясь завязать разговор с шофером. Она находилась на заднем сиденье, но могла видеть его лицо в водительское зеркало. У него были черные курчавые волосы и серые усы. Сверкнув золотыми зубами, он сказал:
— Мистер Симон еще не приехал с Родоса, мадам. Сегодня утром он позвонил мне, приказал встретить «Лето» и доставить вас к нему домой. Он вернется к тому времени, когда мы приедем туда. — Ей было приятно слышать его хороший английский и видеть вежливое обращение после косых взглядов Костоса и его вульгарных намеков, которые в высшей степени раздражали ее. Временами ей хотелось убить его, и, в конце концов, она закрылась в каюте, зная, что там он не посмеет нарушить ее покой.
— Нам далеко ехать? — странно, что она была так спокойна после тех приступов страха, которые пережила прежде, чем поняла настоящую причину ее похищения. Теперь она знала, что бояться нечего. Когда она расскажет ему правду, Симон извинится и сделает все возможное для того, чтобы она добралась домой без всяких трудностей.
— Это похоже на путешествие, мадам. Видите ли, «Лето» обычно приходит к пляжу, принадлежащему мистеру Симону, но яхта должна была остаться в Гераклионе для небольшого ремонта, поэтому мы едем на машине, — он показал жестом, — отсюда очень хороший вид, мадам, и, возможно, путешествие не покажется вам слишком долгим, если вы заинтересуетесь им.
Она расслабилась, откинулась на сиденье и посмотрела в окно. Сразу после того, как они покинули маленький залив, они проехали Гераклион по узким ветреным улицам, напоминающим о востоке, но теперь они ехали через прекрасную горную область с экзотическими цветами.
Они миновали деревню, в которой люди что-то праздновали. Эллин не знала, что, и не хотела спрашивать, но она была очень удивлена, увидев диких мужчин воинственного вида, одетых в пурпурные шаровары и головные уборы с бахромой, толпящихся на деревенской площади, на которой стояла православная церковь, сверкающая своей белизной. К поясу у них были пристегнуты кривые турецкие сабли зловещего вида с рукоятками, богато украшенными драгоценными камнями. Это были мужчины Крита с их темными инстинктами, умевшие сильно ненавидеть, мужчины, которые не раз проливали свою кровь, защищая родину, место, о котором Гомер однажды сказал: «Среди моря цвета темного вина лежит Крит, светлый и богатый остров. Островитяне строго соблюдают старые обычаи, они грубы и беспощадны, настолько уважают верность, что готовы отдать за нее жизнь, и, конечно, у них есть враги».