Светоч жизни
Шрифт:
Арина понимала это с позиции теории, сухой информации. На практике же это было страшно. Понимать, что нападение состоится в любом случае, но не понимать, откуда придёт беда. Какую форму она примет на этот раз. Автобус? Крыша? Стекло? Окна? Чего бояться? От чего держаться подальше? Люди? Нет… Люди уже давно в рейтинге Арины ушли с первого места. Мир вокруг был слишком… нечеловеческим, чтобы люди, не знающие о нём, могли считаться хотя бы тенью опасности.
Впрочем, люди по-прежнему могли испортить настроение, доставить неприятности, сделать гадость или ослабить Арину, поспособствовать тому, что в расшатанном состоянии она сделает ошибку и попадётся тому зеленоглазому личу. Девочка отдавала себе отчёт, что сама она ничего не сможет сделать. Не зная, какие силы бывают, не зная, чем можно пользоваться и вообще понимая, что если она снова увидит лича – то перепугается до полусмерти!
– Итак, Арина Яблочная.
Девочка дёрнулась, повернулась от широкого подоконника и вздрогнула. Антон был один. В этом тёмном закутке было так хорошо сидеть на переменах. Здесь совсем рядом были технические лаборатории кафедры, куда доступ простым студентам был запрещён, а уж как ругались за любой шум здесь! Поэтому и коридор этот особо не жаловали студенты.
– Не вздыхай так тяжело, Арина. Не вздыхай, - Антон, засунув независимо руки в карманы, разглядывая девочку. – Ты жирная корова, с седыми патлами и глазами забитого зверя – абсолютно не в моём вкусе. Точнее даже будет сказать, ты вызываешь у меня отвращение!
– Так и иди, куда шёл, - хрипло сказала Арина. – Коридор пуст, так что, поворот на сто восемьдесят градусов и по прямой, никуда не сворачивая.
– Хамишь, крошка? Нарываешься.
– Слушай, ты пришёл сюда. Начал первым. Если ты считаешь, что все только при одном твоём появлении должны падать ниц, то тебе стоит показаться психиатру. Хотя можно начать с психолога, с комплексом нарциссизма и неоправданно завышенным уровнем ЧСВ. А теперь, будь хорошим мальчиком, развернись и иди. Куда-нибудь уже. Желательно было бы с концами, но всё же…
– А ты смелая, - удивился парень, шагнул ближе. Хотел было сделать ещё шаг, но наткнулся на взгляд девчонки, которую считал своей живой игрушкой и застыл. Она… В сером омуте глаз, цвета утреннего неспешного тумана поздним зимним вечером, загорались алые огоньки. Словно волчья стая подошла ближе и кружила уже вокруг жертвы. – Ты не человек что ли? – брякнул Антон в растерянности.
– Да, - Арина, поняв, что в покое её не оставят, двинулась прочь сама – по коридору к кабинетам, независимо передёрнув плечами. Потом остановилась, повернулась резко. Антон стоял там же, у окна и в сером осеннем свете за его спиной колыхалась серая рваная мантия.
– И ты – тоже, - добавила она насмешливо.
Не смех, хохот гиены, провожал её, пока она уходила всё дальше и дальше, понимая, что конкретно этот человек к ней больше не подойдёт. Потому что неожиданно – они оказались на одном поле… И пусть Арину это нисколько не радовало, такое вот… единение, её мнение никого не интересовало.
Неделя прошла в том же духе, что и её начало. Подготовка к парам, первые семинары, первые исследования на дом, первые рабочие материалы. То, что на паре Арина оказалась вместе с Антоном, сюрпризом было более чем выматывающим, но особых неприятностей не последовало. Парень, проводивший большую часть свободного времени в больнице, в университете предпочёл вести себя некоторое время тихо.
– Это даже не перемирие, - сообщил он Арине, когда они сидели в библиотеке над талмудом, посвящённым математическому аппарату одного из физических законов, о котором им предстояло делать презентацию. – Считай, что это всего лишь…
– Нейтралитет, - подсказала Арина, откалывая в сторону энциклопедию и открывая следующую. – И кое-что ещё, в следующий раз, если вздумаете с кем-то играть в университете… или за его пределами, смотрите, кому именно вы можете попасться на глаза. Потому что в противном случае, кто знает, что этот «кому» с вами сделает.
– Это угроза?
– Нет. Пока просто предупреждение.
– Слишком много на себя берёшь.
– Возможно, - не стала спорить Арина, перекатывая между пальцев чётки из разноцветных камешков. Те самые камни, что оставила на столе незнакомка, сказавшая «стань сильнее», оказались не просто случайными, они были подобраны так, чтобы составить гармоничную цепочку. Арина, ощущая, что с каждым днём, с каждым часом с неё что-то сползает, словно шкура, словно чешуя, пыталась цепляться за свою человечность. И эти чётки ей помогали.
Ей не было дела до своры малолетних гиен. Абсолютно никакого. По сути дела, если бы они развлекались друг на друге, девочке и в голову бы не пришлось сказать ни слова. Но их развлечения над другими были тем, чего она, почему-то, допустить не могла. И не хотела.
Антон молчал, перелистывая страницы, потом поднял взгляд на Арину:
– Слушай, - заговорил он медленно, словно уже не просто продумывая, а представляя себе каждое движение, каждый миг того, как это случится. – А ты не боишься, что сейчас я переверну этот стол, швырну тебя вон в те полки? Когда ты потеряешь сознания, от тех толстых томов, что свалятся тебе на голову, я разрежу на тебе одежду. Потом соберу её в пакет, уберу в свой рюкзак и просто выйду, оставив тебя без всего.
– Пункт первый, - Арина, сделав пометку в тетради, отмечая для себя ещё один абзац, подходящий для исследования, передвинула учебник Антону. – Чтобы это сделать, нужно, чтобы у тебя с собой был нож. Ножа у тебя нет. Силы – докинуть меня до той полки, у тебя есть. Но инерции, чтобы я врезалась с такой силой и посыпались книги, уже просто не хватит. Касательно последнего, здесь, знаешь ли, убираются. А где уборка – там халаты. Так что я всегда могу взять халат, спуститься вниз, на пост охраны и позвонить тому, кто мне поможет. Всё просто.
– Ты слишком спокойная.
– Ты слишком много говоришь.
Арина подняла взгляд и застыла. Антон смеялся. Совершенно беззвучно. Плечи парня вздрагивали, он пытался успокоиться, но как только его взгляд падал на Арину, как он снова начинал хохотать. Порядком удивившись и не видя причин такого поведения, девочка придвинула к себе последнюю стопку учебников и предпочла заняться ими.
– Слушай, - Антон, положив ладонь на обложку, не дал Арине открыть книгу. – Арин.
– О! Человеческая речь пошла.