Светоч жизни
Шрифт:
– Да сколько можно! Эта женщина бросила тебя и твою дочь!
Так Наташа узнала, что мама жива, что она просто их бросила и никогда не вернётся. А примерно через полгода после этого папа нашёл маму… и больше никогда не вернулся. Потому что… погиб.
Дед никогда не рассказывал внучке, как так получилось. Замалчивал всё, что было связано с той ночью, с той историей и всем прочим.
Деда не стало, когда Наталья закончила уже обучение и открыла свой центр. Она была так горда этим. А ночью… Ночью пришли…
Встряхнув головой, женщина наклонилась. Под кроватью был тайник. Совсем маленький, но достаточно было откинуть дощечку, чтобы вытащить то, что там лежало. Маленькая военная фляжка.
«Крепкое пойло», как называл это папа, обожгло горло. Отложив в сторону фляжку, Наталья выключила лампу у кровати и легла. Спать. Нужно просто спать. Она уснула практически мгновенно, но в сон пришло то, из-за чего она никогда не возвращалась в эту квартиру… её личные многочисленные кошмары.
Они всегда приходили очень тихо, всегда со стуком в дверь. Едва уловимо, едва слышно. Потом был зелёный свет…
Арина, вздрогнув, открыла глаза и села на кровати, осмотрелась и… тут же увидела своё тело. Это снова было то самое – скольжение по границе вдоль сна и бодрствования. Не видения, не реальность, нечто совершенно особенное.
Поправив осторожно одеяло, девочка шагнула в коридор, пройдя сквозь открытую дверь. Осмотрелась. Нет, здесь было всё совершенно спокойно. Не здесь? То, что её разбудило?
Заглянув в библиотеку, Арина подошла к окну. Остановилась, разглядывая двор. Внизу была машина. … Точнее не так, внизу были десятки машин, всё-таки это был обычный жилой дом. Но среди всех этих машин, была одна, притянувшая её взгляд, как магнитом. Белая десятка была подсвечена, будто намекая, что нужно сюда заглянуть, стоит это сделать.
Машина была закрыта.
В ней – двое мужчин.
Арина, проникнув через окно, устроилась между двух сидений. Ну, и… что делать теперь?
Никто ничего не объяснял, никто ничего не пояснял. Но почему-то пришло в голову, что есть хороший способ узнать, что эти двое здесь делают. Очень просто способ.
Одну руку Арина положила на глаза мужчине справа, второй ладонью накрыла его губы. А потом провалилась куда-то. Десятка ехала по серым улицам серого-серого города. Сидящий рядом человек был серый. И всё, что вокруг – тоже было окрашено в этот цвет. Не было больше ничего другого. Только бесконечно серый цвет.
Мужчина разговаривал по телефону, точнее даже отчитывался кому-то.
– Она выехала из центра. Да, Да. С одной из своих пациенток. Нет. Девочка. Арина Яблочная. Она останется с ней в квартире. Да, медсестра нам сказала, что врач не даёт разрешения покинуть ему центр. Подслушку установить пока не удалось. Да. Да. Когда? Я не уверен, что получится сегодня ночью. Как насчёт завтра? Нет… Хорошо. Да. Мы сделаем это сегодня. Да. Как несчастный случай. Взрыв газа. Да, такое ещё случается. Она не очень хорошо готовит, решила сделать пирог. Да, квартира сгорит целиком. Из библиотеки? Конечно. Записываю.
Нахмурившись, Арина убрала руки. Этот мужчина… Сердце стучало ровно и спокойно. Такое уже не раз бывало. В том плане, что когда что-то происходило во сне, девочка воспринимала это куда индифферентнее, чем в реальной жизни.
То, что в реальности довело бы её до учащённого сердцебиения и отчаянной попытки спрятаться и не думать, здесь оставляло ей равнодушной. Этот человек определённо обсуждал убийство Натальи Викторовны.
Второй мужчина знал куда меньше. Он был всего лишь водителем. Он должен был только подбросить пассажира до места назначения. А потом вернуть обратно. Ничего не знал. И определённо был в списке смертников.
Что ж. Придётся немного это исправить.
Девочка хорошо помнила тот странный сон, где некто начал менять память спящего. Для неё сейчас эти двое сладко спали. А значит, можно было делать то, что делал тот человек, прямо сейчас.
Овального медальона под рукой у Арины точно не было, зато было кое-что, чем можно было воспользоваться! На зеркале висел автомобильный ароматизатор в виде деревянного овала. Вполне подходящей формы.
Сняв игрушку с зеркала, Арина начала раскачивать её перед открытым взглядом водителя. Поможет или нет, она могла узнать только через пару часов. Если они уедут или если они придут убивать.
– Когда я досчитаю до десяти, ты выйдешь из машины, забыв о том, что должен был когда-то отвезти человека рядом с тобой. Ты забудешь его лицо, ты забудешь его имя. Ты просто вернёшься домой, ляжешь спать, а утром проснешься, уверенный в том, что никогда не был здесь. Напишешь заявление о том, что у тебя угнали машину. Но ты никогда не слышал этого адреса. Ты не будешь отвечать на звонки с незнакомых номеров. Раз… Два… Десять.
Ощущение было такое, что на плечи навалилась гора. Охнув от боли, Арина подняла пальцы к лицу. Под носом было влажно. Сложно бы… у неё пошла кровь. Интересно в этой странной действительности может пойти кровь?!
Повернувшись ко второму мужчине, девочка нервно вздохнула. Дышать стало больнее, но нужно было продолжать. Нужно было закончить это дело до конца.
– Когда я досчитаю до десяти, ты забудешь, зачем ты здесь. Решишь, что за тобой кто-то следил, ты не помнишь, кто именно, что за машина. Этот адрес не имеет для тебя никакого значения, никакого смысла. Ты просто остановился во дворе, чтобы переждать и скрыться от хвоста. Никто не требовал от тебя совершать убийство этой ночью. Если тебя спросят, ты не помнишь, кто такая Наталья Викторовна. Ты забудешь о ней. Ты забудешь об этом адресе. Если вдруг тебя кто-то пошлёт сюда, ты никогда не найдёшь этого адреса и адреса центра реабилитации.
Овальный медальон в руке Арины растрескался и опал на брюки мужчины кусками, а потом и они остались на серой ткани пеплом. Девочка отчаянно и гулко закашлялась, ощущение было такое, что треснули рёбра разом.
Больно, больно, больно!
Боль пронзила с головы до ног, а спустя миг она открыла глаза уже в спальне.
Встать с мягкого дивана было очень сложно, почти невозможно. Но Арина смогла, заставила себя. Прошла к библиотеке, выглянула из окна. Белой десятки там уже не было.