Свежая кровь
Шрифт:
— Не знаю… — Он выругался. — Так это ты был за рулем?!
— Дошло, наконец…
— А мы думали, пьянь эта… Ой! Нет, извини, мы правда не думали.
— А надо думать! Иногда бывает полезно…
Общаться с ним желания не было, но хорошо, что охранники слышали этот диалог. Теперь, думал Влад, осматривая поврежденные бампер и крыло «Инфинити», нужно позвонить Павлику, — его однокурсник теперь был заместителем начальника Печерского райотдела. А потом Марьям, конечно.
Рядом остановился первый полицейский автомобиль. Патрульным пришлось лишь констатировать, что возможный потерпевший и частные охранники сделали всю работу. А поскольку это не обычное ДТП, придется ждать следственно-оперативную группу…
— Да
Из объятий Марьям Влад не сразу освободился.
— Они тебя… не побили? Иди сюда…
— Как видишь, нет. Вот только о лицо одного костяшки на руке разбил. Неприятно… А ты мне не рассказывала ни о делах по «сто тридцатой», ни о том, что у тебя есть такие… поклонники среди «активистов»!
Домой, как стал он называть квартиру Марьям, Влад вернулся уже почти ночью. Она ждала и, кажется, действительно волновалась. Влад на секунду задумался, а беспокоился ли так за него кто-то когда-нибудь? Кроме мамы, разве что… Вряд ли Марьям играет, так сыграть трудно…
И ужин ждал, тоже приятно. А Марьям начала рассказывать:
— Да, было. Первый раз — действительно, был грех… Вскоре после… того, как закончилась та история… со вторым мужем. — Влад обратил внимание, что она даже не называет его по имени. — Но дело пошло в Печерский суд. А там закрыли по сроку, не успели рассмотреть. — Административное взыскание можно наложить в течение трех месяцев после нарушения. Если суд рассмотреть дело не успел, дело приходится закрывать. А Печерский суд был самым загруженным в Киеве, поэтому такое случалось нередко. Общественность, «активисты» и полиция часто возмущался. Но не суды были виноваты в том, что половина должностей судей была вакантной! Слишком много их уволилось, или было уволено, за последние годы, к чему разнообразные «активисты» тоже приложили руку. А на оставшихся, соответственно, увеличилась нагрузка…
— А второй раз?
— А когда оформляли первую… Кстати, среди тех, сегодня, не было такого, с круглым лицом и шрамом на верхней губе?
— Был. Именно он и был у них за рулем. Он и на меня напал, а затем с битой вернулся… А что?
— Он — какой-то «активист». Говорил, что они патрулируют для борьбы с пьяными. Записался свидетелем в протоколе. А потом… нашел меня, наверно, по адресу. Сказал, что… в суде скажет, что протокол с нарушениями, чтобы дело закрыли. Если соглашусь с ним встречаться.
— Ничего себе у нас «активисты»! — присвистнул Влад.
— Да, наверно, очень обиделся, когда я ему сказала, что его помощь не нужна. Вот после этого вторую «сто тридцатую» мне уже «нарисовали». Наверно, полиция по его просьбе. Но сделали это так, что суд направил дело на дооформление. А потом тоже закончился срок… А он теперь, видимо, на меня «охотится». Еще несколько раз останавливали и «продували»…
— Предупреждать надо! — сказал Влад с интонацией, как в старом советском фильме. — Может, машина была бы целая… Но «охотиться» он тебя точно не будет.
— Ты его… напугал? В больницу хоть не отправил? А то у тебя будут неприятности…
— В камеру я его отправил! Всех троих, точнее. Однокурсника набрал, он — заместитель начальника райотдела… Быстренько им за хулиганку групповую в ЕРДР оформили. — Расследование начиналось с внесения сведений в Единый реестр досудебных расследований. — Завтра на санкцию повезут. Если судья только видео посмотрит… С моего регистратора, с регистратора охранников, и с их… Я следователю подсказал, чтобы изъяли. И чтобы к ходатайству добавили. Думаю, всех трех закроют. Туда им и дорога… А потом еще следователь по той дубинке экспертизу назначит, возможно, признают холодным оружием…
— Если это «активисты»… Скандал будет! И тебя, и меня во всех газетах грязью поливать будут… — Марьям была расстроена. — Извини, что я в такое тебя…
— Да
— А… ты хочешь, чтобы дошло до суда?
— Да. — Голос Влада стал жестким. — И сделаю все, чтобы эта мразь получила реальные сроки. Они уже дошли до того, что идут на таран на дороге и устраивают драки, — хорошо, что им попался я, а если бы ты ехала?! Или даже мужчина, но… не моих размеров? К тому же, я эту публику давно терпеть не могу. Кто такие эти «активисты»? Самозванцы, которые присвоили себе право говорить от имени общества. Сами вершить правосудие, на что их никто не уполномочивал. Которые, в лучшем случае, сами взяли на себя полномочия полиции, а в худшем — обычные стукачи. Которые прикрываются красивыми фразами, а на самом деле хотят или денег, или власти, или, как в твоем случае… Подонки! Они подрывают закон хуже тех коррупционеров, о которых все говорят, и с которыми эти «активисты» якобы борются. Они разводят вокруг махновщину, а анархия — угроза для государства. Это — преступники, которые сами себя поставили выше закона, и им это позволили сделать… Чем их меньше вокруг, тем спокойнее жить всем нам… До всех добраться я не могу. Но если уж они «наехали» на меня, прослежу, чтобы на их примере другим стало понятно: все им позволено! Причем сделаю это только юридическими методами. Хотя и привлеку всех знакомых, которые еще у меня остались…
— Злопамятный? — Марьям улыбнулась, кажется, впервые за этот вечер.
— Я не злопамятный. Я просто злой, и память у меня хорошая! — рассмеялся Влад. — К тому же, время теперь тратить, машиной заниматься…
— А я как раз думала завтра утром поехать заявление на паспорт подать… Пока на работу не вернулась, чтобы можно было в рабочее время.
— Поедешь. — Влад пожал плечами. — Машина на ходу. Я пока из дома поработаю, надо кое с кем созвониться… А потом к ребятам отгоню, пусть посмотрят и запчасти закажут, а мы пока экспертизу сделаем. Чтобы этим мерзавцам иск на полную катушку… Правда, машина у тебя крепкая, почти не пострадала.
— Да главное, что ты не пострадал! — снова сказала Марьям. Встала, взяла его за руку и потянула в спальню. — Что бы тогда…
— Неужели на самом деле так боишься? Из-за этих троих… — Влад с улыбкой наблюдал, как она раздевается. Впрочем, за веселой интонацией скрывался серьезный вопрос, это Марьям понимала. Замерла на секунду посреди комнаты, потом повернулась к нему и заговорила быстро, как бывало, когда она волнуется.
— Боюсь. Но не того, что ты думаешь… — Она сделала паузу, будто набираясь сил сказать то, что собиралась. — Там, в крепости, я поняла одну вещь… Когда я… сделала выбор, чтобы жить, хотя бы и в рабстве… — Влад мимоходом подумал, что это слово здесь, в обычной квартире на Печерске, звучит еще более дико, чем там, в полуразрушенной горной крепости. Но для Марьям, кажется, это был настоящий выбор. Ему до сих пор было трудно в это поверить. А она, между тем, продолжала. — Когда я подошла к тебе…