Свидание по заданию

Куликова Галина Михайловна

Включив на полную мощность слух, Угольщиков попытался разобрать, о чем там, за дальним столиком, идет разговор, но, конечно же, ничего не услышал, кроме ласково произнесенного Марьяной имени Андрюша. «Андрюша! – внутренне возмутился маркетолог. – И ведь не стыдно же паразитке. А прикидывалась такой, блин, правильной, прямо воспитанница пансиона благородных девиц. Допрашивала меня про систему конвертиков. Обманула! Провела!»

Пока он размышлял, Кайсаров повернул голову и рассеянно посмотрел в окно. Угольщикову уж точно не хотелось попасть в поле его зрения. Босс

может подумать, что он ненужный свидетель его легкого романчика с подчиненной и – фьюить! – подмахнет заявление о переводе маркетолога в какой-нибудь Беловетровск. Поэтому, чтобы уйти с линии огня, он согнулся пополам, делая вид, будто разыскивает что-то под столом.

В этот момент перед его глазами возникли ноги официанта в ботинках, по-детски стоптанных внутрь.

– Может быть, вам таблеточку от спазмов? – спросил он участливым тоном.

– Не надо, – ответил Угольщиков, осторожно разгибаясь и воровато глядя в ту сторону, где босс кормил со своей вилки нахалку, устроившую в поезде истерику по поводу тотальной мужской безнравственности.

– Если блюдо не легло, можно принять меры. Для этого я здесь.

Угольщиков наконец разогнулся и увидел перед собой поднос, на котором стоял огромный стакан, наполненный чем-то мутным.

– Меры? – переспросил он, нахмурившись. – Что это такое?

– Рвотное, – охотно пояснил официант.

Угольщиков некоторое время молчал, переваривая информацию. Потом изумленно спросил:

– Вы хотите, чтобы меня вырвало?!

Официант, стоявший перед ним с совершенно невозмутимой физиономией, ответил:

– В общем, да. Я был бы рад.

– Это что, такое местное развлечение? – рассердился Угольщиков. – Уйдите и перестаньте привлекать ко мне внимание.

– Тогда честно ответьте на один вопрос.

– Какой такой вопрос?

– У вас, случайно, не двоится в глазах? Сколько пальцев я вам показываю?

– Я тебе сейчас свой палец покажу, – начал было закипать Угольщиков, но тут же спохватился и снизил голос сразу на два тона. – Зачем вы принесли мне рвотное?

– Ваш омлет готовил местный практикант, так что это всего лишь мера профилактики.

– Так, – сказал Угольщиков, осторожно положив приборы на стол. – Где ваш шеф-повар?

– Лежит на мешках в подсобке. Пьяный в хлам. Шутка. Так вы хорошо себя чувствуете?

– Теперь уж и не знаю. – Угольщиков уставился в одну точку, мысленно ощупывая свое тело и проверяя, не подает ли какой несчастный орган сигналы бедствия. Потом неожиданно спохватился: – Слушайте, да ведь я еще даже не приступил к завтраку!

– Ха-ха, – сказал официант с довольным видом. – Вас снимала скрытая камера.

– Какая скрытая камера? Где она?

– Не важно. Вашу запись сотрут. Ведь вы вели себя совершенно банально. Не бегали по залу с высунутым языком, не плевались и вообще оказались очень скучным. Так что по телевизору вас вряд ли покажут. Ешьте свой омлет и ничего не бойтесь.

С этими словами официант удалился, а Угольщиков сначала хотел вскочить и устроить тарарам, но тут же передумал и вжался в стул, потому что Кайсаров в этот момент снова

посмотрел в окно. Маркетолог прикрыл лицо рукой, отчаянно мечтая стать невидимым, ну, или хотя бы темно-зеленым, чтобы полностью слиться со скатертью.

Пытка продолжалась по меньшей мере пятнадцать минут до тех пор, пока Кайсаров с Марьяной не закончили завтракать и не удалились, нежно прижимаясь друг к другу. За эти пятнадцать минут Угольщиков спрогнозировал несколько вариантов развития событий, каждый из которых сулил ему ужасный конец. Как добру молодцу, увидевшему на распутье камень с точным описанием того, что его ждет, сверни он хоть направо, хоть налево.

Когда чудо свершилось и парочка вымелась из ресторана, не обратив на него никакого внимания, Угольщиков сделал глубокий выдох и в один присест с жадностью съел остывший омлет, похрустывая луком и причавкивая. Не глядя, схватил оставленный официантом стакан и выпил мутную жижу, позабыв про назначение напитка и вовсе не чувствуя его вкуса. В голове его билась лишь одна мысль: любым способом отбояриться от Марьяны. Нужно поменять билеты на поезд и посадить ее в другой вагон, подальше от того, в котором поедет он сам. «Если мне удастся вернуться из этой командировки живым и невредимым и все еще при должности, – пообещал он сам себе, – клянусь, я остепенюсь и сделаю предложение вдове из Солнечногорска».

Озираясь по сторонам, Угольщиков двинулся к выходу из ресторана. Менеджер проводил его приветливым кивком и сказал:

– До свидания, приятного дня.

– Или не вдове, а разведенке с «однушкой», – вслух сказал Угольщиков.

– И вам всего самого доброго, – пожелал вежливый менеджер.

* * *

Они возвратились в гостиничный номер, точно зная, что пришло время расставаться.

– Какая-то совершенно невероятная ситуация, – сказал Кайсаров растерянно. – Я дал себе клятву бежать от любых отношений. У меня с отношениями полный провал.

– Да мы ведь с самого начала договорились, что сразу расстанемся.

– Договорились, – согласился Кайсаров. – Но почему я себя тогда так паршиво чувствую?

– А ты не чувствуй, – посоветовала Марьяна чужим звонким голосом.

Ее лицо озаряла мужественная улыбка. По крайней мере, она старалась сделать все для того, чтобы не выглядеть жалкой.

– Но – уговор дороже денег, верно? – спросил Кайсаров, взяв ее за обе руки и притянув к себе. – Ты ведь тоже говорила, что тебе не нужен еще один роман. Что ты должна по камушку восстанавливать свою жизнь.

Он вел себя так, будто собирался выстрелить ей в сердце и уговаривал сам себя, что у него нет другого выхода. Марьяна ему в этом изо всех сил помогала.

– В конце концов, ты сразу сказал, что женат, – подхватила она.

– Понимаешь, в моей жизни все так невероятно сложно. И вот именно сейчас все еще осложнилось. Я совершенно раздавлен, а в таком состоянии можно наделать глупостей…

– Андрюш, все хорошо. У нас с тобой короткий сумасшедший роман без права на продолжение.

– Поверь мне, у коротких романов самое долгое послевкусие.