Свидание с Америкой, или По следам Черной Жемчужины
Шрифт:
– Я любить Россию, – завел свою волынку Бэн, как будто я ни о чем и не говорил. – Надо заказать еще одну бутылку вина (!).
– Я пас, – поднял руки Джордж.
– А я бы выпил, – сказал Бэн.
– Дэди! – подал, наконец, голос его сын и быстро-быстро начал в чем-то убеждать отца.
Перевод был не нужен. Я и так понял, что речь идет о завтрашнем отлете Бэна в Камбоджу, и о том, что мэми волнуется дома из-за их отсутствия. Я был на стороне Бобби. Мне стало скучно, и очень хотелось есть. А вот Навбахор, как мне показалось, готова и задержаться. Причем без Джорджа, которого она как-то по нарастающей игнорировала. Джорджу это вряд ли нравилось, но виду он мужественно
В продолжительном споре отца и сына победу, к моей великой радости, одержала молодость.
– Окей, – поднял Бэн руку, подзывая официантку, чтобы рассчитаться.
– Какая жалость, что я должен завтра улетать, – сказал он мне уже на улице. – Приходи ко мне, когда я вернусь, в любое время.
– Обязательно, – сказал я, пожимая его руку.
Если буду умирать на улице от голода, холода и чесотки, то обязательно заползу в твой офис, благо, у тебя там нет охраны. Раньше не жди.
– Извини, что так сумбурно все получилось, – отдельно подошла ко мне Навбахор.
Значит, она догадалась о моих впечатлениях от первого ужина с американцами. Немудрено – хоть она и из Узбекистана, но тоже знает, что почем у нас в России и бывшем СССР. А может, и знает как раз потому, что из гостеприимного Узбекистана.
– Возьми, – она протянула мне визитку. – Будет свободное время – звони. Может, помощь какая-нибудь понадобится…
Она хотела сказать что-то еще, но на заднем плане демонстративно закашлялся Джордж.
– Пока, – быстренько попрощалась она и вернулась к своему мудаку.
На удивление, всем было в сторону, противоположную моей. Я помахал им рукой и отправился восвояси.
***
Вы здесь? Тс-с-с. Извините, что запудрил вам мозги. Сначала березки и тетка из Томска, потом Слупи… Меня раздирают двойственные чувства. Не думаю, что я вас убедил, и вы поверили, что клевый перепих с чернокожей красоткой и в самом деле сподвиг меня на своего рода геройский поступок. Я, быть может, и стоял бы на своем, но этот разговор с Бэном разбудил во мне ощущение реальности. Даже странно. И разговор-то вроде ни о чем – Шнур с наркотой в пакете, Путин с лабрадором, а почему-то накатило. Может, от голода… Вам знакомо ощущение полной безысходности? Такой, что на месте развернуться невозможно? Такой, когда фильмы шизофреников и про шизофреников нравятся больше, чем комедии? Такой, что само слово «секс» убивает сознанием тупика? Такой, когда кажется, что это полный писец – надо выкурить последнюю сигарету, нажраться в хлам и как-то попытаться от всего этого избавиться на веки вечные? Сейчас я вам расскажу про свой вариант. Забудьте пока про сперму в машине Слупи. Она нам будет только мешать. Я буду говорить очень серьезно.
Может, я сам шизофреник, но на ранней стадии и не догадываюсь о своей болезни. Может, я неправильно расставил приоритеты, или у меня их вообще никогда не было… Сложно понять, как так получилось, что я слишком серьезно относился к своей работе. Журналистика заражает долей нарциссизма. Мне нравилось бичевать и обличать. Моим коньком была политическая аналитика. Я так гордился собой. Я так нравился тусовке. Депутаты стояли в очередь на интервью с Егором, потому что они делали их известными. Чиновники боялись меня, как огня. Даже разбитые окна в квартире лишь распалили мое ощущение собственной значимости.
…Как я проглядел Путина?! Почему я ничего не заподозрил после «Курска» и двух лет войны в Чечне?? Откуда у меня была уверенность, что Ходорковского выпустят через пару месяцев?? Или вместе с ним пересажают всех остальных? Я вам больше скажу. Даже когда Путин после Беслана отменил
Один на выборах губернатора несколько лет назад скупил за жидкую валюту нищие деревни. Второй – на выборах мэра взорвал основного конкурента, посадил в избирательные комиссии своих людей, съездил в Москву поцеловаться с Патриархом (хорош батюшка), привез из районов уже споенные первым голоса и через пару месяцев клялся соблюдать права и свободы граждан, оказавших ему доверие. Граждане недоумевали, поскольку точно помнили, что доверие ему не оказывали, но прокатило. Я бы еще принял их за какие-нибудь конкретные улучшения. Но они ведь все загнули под себя и высосали до талого. На лекарствах для старушек умудрялись зарабатывать. И тут Путин, наконец, заговорил о криминале. Из сторонников либеральной модели государства за решения Путина был только один я. Уберите этих, а потом вернемся к либеральным идеям, – думал я. Ну, и обличал, конечно, по привычке. И что вы думаете? Хотя вы, наверно, уже знаете. Первым назначенным губернатором становится наш…
Главным редактором у нас баба работала. В рынке она, конечно, не шарит, но опасность чует за версту и всегда успевает упредить возможный удар удобной позой для бьющего. Не случайно она свою газетенку почти пятнадцать лет тянет, прислоняясь то к одному, то к другому сильному плечу. Если бы она сказала: «Егор, сам видишь, какая ситуация, выхода нет – нужно приспосабливаться», – я бы ее понял. Но она обставила это все с максимальной выгодой для «кислых друзей». «Слышишь, ты, – сказала она. – Из-за тебя у нас большие проблемы. Ты не объективен – почему ты не замечаешь, как «друзья» подают милостыню ветеранам и уже не сморкаются на улицах? Ты нас всех подвел, к тому же ты исписался. Подумай об этом.»
Я пошел думать, а она запретила принимать от меня материалы. Люди на форумах интересовались, куда я пропал, а ее начальники отделов под левыми никами строчили информацию из «достоверных источников» о том, что у меня творческий кризис. Кризис у меня был, но далеко не творческий. Писалось мне как никогда легко… в корзину на мониторе компьютера. Мне предлагали работу. Одни звали в Москву в консалтинговую компанию – у них в пресс-службе подмосковного пивзавода вакансия нарисовалась. Другие уговаривали возглавить местный медиахолдинг. Под «друзей», разумеется, – прими, мол, как должное и смирись. Я смирился, но руки опустились. И знаете, что я сделал? Я решил написать книгу. Ни слова о политике – расслабляйтесь, люди.
И написал. Вот прямо так сел и написал. Отрешился от всего – запасы у меня кое-какие были – от избирательных кампаний остались (кстати, я ведь и на будущего губернатора в свое время подрабатывал – ни копейки на него не ставил, а вот, поди ж, ты). Написал и разослал в издательства. Сижу, жду, деньги тают. С подругой проблемы начались (к ней мы еще вернемся), а ответов нет. Наконец, одни сподобились: спасибо, нет, удачи… Я полдня не открывал это письмо. Я полдня молился кому-то там наверху: помоги, ради всего святого, ведь это твоя искра – не дай ей угаснуть, дай мне поверить в себя, помоги, блин. Пес с ними, патриархами этими продажными, я в тебя сейчас верю – помоги, блин!.. А он мне: спасибо, нет, удачи.