Свидание с русалкой
Шрифт:
Помимо рассказов о нравах людских, наставницы объясняют нам, как правильно очаровать человека, чтобы он пошел за фейри, а наутро ничего не вспомнил. Как я уже говорила, природа наделила нас особым даром, которым надо еще уметь пользоваться, а в силу того, что молодые фейри лишены возможности практиковаться, да и с людьми мы знакомы лишь по рассказам старших, то и учиться нам приходится на словах. В теории фейри должна загипнотизировать человека, потом увести его за собой на одинокий берег, где провести с ним ночь, после чего заставить несчастного все забыть. И самый важный момент, нам надо вернуться в море до восхода.
Другое
Русалки от природы очень красивы, из-за чего мы сильно выделяемся на фоне остальных и чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, только одна или один мерроу могут посетить определенный клуб за раз, а следующей ночью наступает очередь другого. Здесь, в Аделаиде, не так-то и много ночных клубов, так что придется встать в очередь. И пусть бы эта очередь растянулась на год…
Что до моей внешности, тут всё сложно. Я отличаюсь от своих сородичей, для них я скорее дурнушка, белая ворона, хотя, глядя на свое отражение, понять что именно им во мне не нравится, не могу. Такие же волнистые, русые волосы, такая же светлая кожа, только глаза не зеленые, как у остальных, а синие, словно вечернее небо, и чешуя на хвосте тоже синяя с оттенками фиолетового и, как ни странно, красного, хотя у других зеленая с оттенками оранжевого или розового. Возможно, я и вправду гадкий утенок для своих. Они частенько смеются надо мной, говорят, мол, Мемо не раз придется выйти на берег, чтобы очаровать хотя бы одного человека и использовать при этом свой дар на полную катушку. Но мне, честно говоря, все равно на их слова, пусть смеются, подначивают. Я бы с большим удовольствием вообще никуда не выходила, и никого не очаровывала, а еще бы никогда не стала женой Нилье!
Сегодня я решила поговорить с отцом и попросить отсрочки своего «наказания». Папа как всегда сидел у рифа и смотрел вдаль, на самом деле любовался мадам Эльми, которая в водорослях искала раковины.
– Пап! Можно поговорить с тобой?
Еще одна наша особенность. Под водой мы общаемся, обмениваясь мыслями. Иных средств нам, увы, не дано. На суше язык, под водой телепатия, так кажется называют этот процесс люди.
– Что? – он аж дернулся, после чего уставился на меня с характерным изломом в брови. – Что случилось, Мемо?
– Поговорить я… хочу.
– А, да-да. Давай поговорим. Тебя что-то беспокоит? – нехотя повернулся ко мне.
– Можно попросить о том, чтобы я последняя шла к людям?
– Почему? Ты чего-то боишься или стесняешься? Может быть, их насмешек? – глянул на остальных.
– Нет, нет. Просто хочу узнать больше информации из первых уст. От тех, кто уже побывал на суше передо мной.
– Вот как. А знаешь, оно и правильно! Это очень мудрый шаг. Разрешаю, моя рыбка, – и он снова повернулся в сторону Эльми.
– Спасибо, – чмокнула отца в щеку и поспешила оставить его наедине с фантазиями.
Теперь можно не беспокоиться, через два дня они начнут выходить, а моя очередь настанет не раньше чем через две или три недели. Все это время можно посвятить общению с дельфинами, они как раз сейчас недалеко.
После разговора с отцом я предупредила матушку о своих намерениях, коими она осталась недовольна, но спорить со мной не стала, наказала разве что вернуться к сроку. Я же отправилась в путь. Там, у впадин, за десятки миль от берегов Аделаиды столько интересного, а главное никаких обязательств и никаких людей! Дельфины охотятся, резвятся, гоняются наперегонки, что может быть лучше?
До впадин добралась за полдня. Солнце еще доставало до морского дня, когда я отыскала стаю. Дельфины приняли меня сразу, особенно молодняк, их любопытство вообще не знает границ. И побежало время… счастливое время…
В один из этих чудесных дней ближе к вечеру мы поднялись на поверхность, дельфины как всегда резвились, а я просто хотела встретить закат, но уже скоро наше внимание привлекло нечто удивительное. Яхта! Большая посудина блестела в лучах уходящего солнца, мирно покачиваясь на волнах. В книгах я читала о парусных кораблях, о мореплавателях, преодолевающих стихию, увы, этого ничего не осталось. Вместо деревянных кораблей теперь яхты, баржи, танкеры, подводные лодки. Истинные монстры, лишенные какой-либо красоты и изящества. Не один мерроу погиб под винтом такого монстра. Потому нас с малолетства учат не подплывать близко к современным кораблям, но любопытством страдают не только дельфины.
Поначалу белоснежный исполин не подавал признаков жизни, лишь изредка на палубе появлялись люди, но с заходом солнца все изменилось. Яхта зажглась вечерними фонарями, до ушей донесся рокот мотора, а следом заиграла музыка. Та самая отвратительная музыка, о которой рассказывали наставницы. И надо было бы опуститься на дно, уплыть подальше, но ни я, ни дельфины этого не сделали. Желание понаблюдать за людьми пересилило инстинкт самосохранения. Мы незаметно кружили вокруг яхты, то и дело высовываясь из воды. Меж тем на палубу высыпала целая толпа, мужчины, женщины… они кричали, смеялись, танцевали, выясняли отношения, некоторые даже дрались. Я смотрела на них и не понимала, почему семья по сей день следует традиции «первой ночи», зачем нам нужны люди? Они же отвратительны.
И когда я уже готова была опуститься на дно, детеныши дельфинов принялись выпрыгивать из воды. Конечно же, люди их сразу заметили. Тогда я увидела очередное доказательство тому, что время ничему не научило двуногих. Озверелая толпа принялась швырять бутылки в дельфинов, а кто-то и вовсе достал пистолет. Благо лидер стаи тотчас подал сигнал об опасности, и уже через пару секунд вся стая ушла под воду. Мне бы последовать их примеру, но я осталась на поверхности и продолжила наблюдать. Словно бы сама себе хотела доказать, что ждать от людей хорошего не стоит.
Скоро на палубу вышел еще один мужчина, он еле держался на ногах, что-то кричал, размахивал руками. Тогда я услышала всплеск с другой стороны их судна. Поднырнув под яхту, что шло вразрез со всеми наставлениями семьи, ибо винт сейчас медленно вращался, вынырнула у небольшого помоста. Моим глазам предстала занятная картина – девушка лежала пластом на воде лицом вниз, она даже не пыталась барахтаться, а тот парень, что кричал, спустился по лестнице и всеми силами пытался до нее дотянуться, но тщетно. Странно, почему-то он не торопился прыгать. Может, плавать не умеет? Или темноты боится?