Свидание с убийцей
Шрифт:
Нет, в тюрьму он не вернется. Лучше умереть. Лучше получить пулю от деревенщины-полицейского, чем вернуться в тюрьму. По крайней мере такая смерть будет быстрой и безболезненной.
Конечно, лучше всего было бы не попадаться. Лучше всего выбраться отсюда живым в солнечную Мексику. Но ведь между ним и Мексикой на тысячу сто миль раскинулся проклятый Техас, который со времени первого ареста не принес ему ничего хорошего.
Карл был бы рад обсудить с кем-то то, что его сейчас беспокоит. Майрон не в счет — с ним разговаривать все равно что с пнем. Поэтому, несмотря на все это бесконечное ожидание, с Сесилом было бы все-таки неплохо встретиться.
Сесил поймет его нынешние чувства.
— Завтра у нас важный день, Майрон.
— Угу. — Говоря это, Майрон рассматривал царапину у себя на локте.
— Ты готов действовать?
— Разумеется, Карл.
Нам завтра надо встать пораньше, чтобы было побольше времени в запасе. Конечно, нельзя появляться там слишком рано, чтобы не засветиться. Но и опаздывать нельзя.
— Да, нельзя.
— Я надеюсь, Сесил знает, что делает. Если он это дело проморгает, я его убью и не посмотрю, что он мой старший брат. — Чтобы отвлечь внимание Майрона от царапины, Карл толкнул его локтем в бок. Бесцветные немигающие глаза уставились на Карла, не выражая ничего. — Только запомни одно, Майрон.
— Что, Карл?
— Если будет какой-то спор насчет того, что делать, делай то, что я говорю. Ты понял меня?
— Да, Карл. Делать то, что я говорю.
— Я, Майрон.
— Я.
— Черт побери… — Карл откинулся на спину и, лежа на неудобной койке, принялся рассматривать затянутый паутиной потолок. Что у него за сообщники? Беспомощный кретин и брат, который периодически празднует труса. Может быть, конечно, Сесил излечился от трусости. Карл очень на это надеется — ради самого Сесила. Потому что, если у них будут неприятности, Карл больше не станет его выручать. Довольно брать на себя всю ответственность. Ни в коем случае.
Сесилу лучше не делать глупостей, иначе… Ну, просто лучше ему их не делать.
24
Анна удивлялась тому, что такого тяжелого больного могли поместить в ординаторскую. Как тут можно выздороветь?
Если шум здесь такой же сильный, как свет и суета, то больной только от этого должен чувствовать себя неважно.
Медсестры и другой медицинский персонал все время приходили и уходили. У центральной стойки несколько человек о чем-то разговаривали по телефону. Уборщица мыла пол, в то время как другая опорожняла корзинки для бумаг. И все вместе старались увернуться от массивной женщины, раздававшей подносы с едой с металлической тележки, которая двигалась перед ней словно танк.
Когда Анна зашла за загородку, где стояла кровать Делрея, медсестра как раз проверяла капельницу. Делрей не спал. Сделав пометку, она вышла, оставив их одних.
Подойдя к кровати, Анна показала:
— Я рада, что тебе лучше.
— Не так чтобы очень. — Делрей окинул взглядом устройства, которые кормили его, следили за его сердцем и дыханием, опорожняли его мочевой пузырь, нагнетали ему кислород в ноздри — словом, делали за него все, что он не мог сделать сам.
— Доктор говорит, что твое состояние гораздо лучше. Ты и выглядишь совсем не так, как утром, когда я сюда заходила. — На лице Делрея появилось удивление. — Ты спал, и я не стала тебя беспокоить. Тесты очень плохие?
— Довольно плохие.
Больше он ничего об этом не сказал, а Анна не стала настаивать, зная, что Делрей не обращает внимания на неудобства, но терпеть не может беспомощность. Самым худшим в его положении сейчас была унизительная слабость.
Кроме того, доктор ее уже проинформировал.
— Мистер Корбетт чувствует себя настолько хорошо, насколько это вообще возможно после тяжелого сердечного приступа, — сообщил он ей. — Ангиограмма и сонограмма подтвердили первоначальный диагноз. Более того, это был уже не первый приступ — предыдущие остались незамеченными. Значительная часть сердечной мышцы подверглась инфаркту. Это неизлечимо.
С другой стороны, доктору понравилось общее состояние Делрея. Для своего возраста он оказался исключительно крепким. Врач сказал, что в целом он находит перспективы Делрея удовлетворительными.
— Как там Дэвид? — спросил Делрей.
Анна сказала ему, что его внук сейчас находится в зале для посетителей вместе с Марджори Бейкер — рисует для своего дедушки картинку, которую принесет в следующее посещение.
— Буду ждать с нетерпением. На ранчо все в порядке? Анна заверила Делрея, что все в порядке. Она не стала говорить ему о визите Сесила Херболда. Любое упоминание о пасынках его расстроит. А в нынешнем состоянии это может оказаться роковым.
Кроме того, Сесил уже уехал из города. Причина его появления на ранчо так и осталась неизвестной, но местная полиция заверила ее, что за ним следили до тех пор, пока Сесил не покинул пределы округа.
— Сойер хорошо за всем присматривает?
— Да.
Делрей задумчиво почесал подбородок.
— Знаешь, я ему сначала не доверял. — Он замолчал, как будто ожидая, что она выразит свое несогласие или по крайней мере хоть что-то скажет. Не дождавшись от Анны никакой реакции, Делрей продолжал: — Я имею в виду — как можно доверять парню, который вдруг появляется словно из ниоткуда? С виду он безвредный, даже симпатичный. Но что-то было не то. Некоторое время я даже думал, что он имеет отношение к убийству тех коров.
— А теперь так не думаешь?
— Теперь нет. Зачем ему убивать моих коров, но спасать мою жизнь? Знаешь, он ведь спас мне жизнь, Анна.
Пока не приехала «Скорая помощь», Джек безостановочно старался восстановить, а затем сохранить у Делрея дыхание и сердцебиение. Предельно сосредоточившись, он все нажимал и нажимал на грудь Делрея, так что пот катился градом по его обнаженной груди. Даже когда Анна предложила его сменить, Джек отказался. Он делал это с такой настойчивостью и целеустремленностью, что казалось, будто он не просто спасает жизнь Делрею, а жизнь самого Джека зависит от того, выживет ли Делрей.
— Если он хотел причинить мне вред, то просто оставил бы меня умирать. Но все же, — сдвинув брови, добавил Делрей, — у меня такое ощущение, что я в нем что-то проглядел. Что-то упустил. Только что это может быть?
«Возможно, у Джека свои счеты с Сесилом Херболдом?» — подумала Анна. Конечно, не такие, как у Делрея. Но столь же серьезные.
Джек узнал Херболда мгновенно. Это она поняла. Наверное, он видел его в новостях, но он его явно узнал. И немедленно стал настороженным и сосредоточенным — как животное, почуявшее опасность. И это произошло сразу, до того, как Херболд представился, а не после.