Свидания плюс ненависть равно любовь
Шрифт:
— Ты же знаешь, как он занят, — говорит она мне и Долорес с Дорис, которые подошли к нам и тоже слушают. — Он сказал, что все будет хорошо. Что будет с друзьями. Уверена, у него есть важная работа, которая не позволяет ему уехать на праздники.
Кивнув, я решаю смолчать по поводу графика Джоны. Еще недавний Картер выболтал бы все детали падения Джоны, о его проблемах с деньгами, приключениях и банкротстве, потому что — хотя бы на несколько минут — это будет означать, что хороший сын — это я. Но сейчас внутри я ощущаю странное желание защитить и покровительствовать.
Покровительствовать Джоне…
— У него полно дел, — соглашаюсь я.
Мама кладет на место совершенно отвратительную рубашку и, глядя на меня, прищуривается.
— Обычно в этом месте ты как-нибудь цветасто его называешь и напоминаешь, как много времени прошло с его последнего приезда.
— Может, я решил вести себя по-взрослому.
— Думаю, в тебе этого и так довольно, — возражает она. И вот она — маленькая искорка, которую я обожаю. Мне всегда было интересно, как много мама знает о жизни Джоны. Конечно, они время от времени разговаривают, потому что он рассказал ей про Иви, но домой он прилетает редко, а засунуть родителей в металлическую трубу смерти, которую пилотируют (по их словам) алкоголики, вообще не вариант.
Сейчас мне двадцать восемь лет, от родителей я съехал, когда мне было девятнадцать, но до сих пор иногда скучаю по маме, папе и куче безумных родственников. Не представляю себе, как с этим справляется Джона. Хотя, может быть, именно так и справляется. Ведь если приедет домой, то сразу же поймет, в каком он сейчас дерьме. Так что ему проще быть идеальным Джоной, которого все они знали, нежели теперешним и настоящим.
— Лос-Анджелес… настоящая пропасть, — запинаясь, отвечаю я.
Мама как-то по-своему понимает мои слова и, кивнув, начинает складывать ту ужасную рубашку.
— Просто смотри, чтобы самому не провалиться в эту пропасть.
На обратном пути я сажусь на заднее сиденье вместе с Дорис. Спустя десять минут она засыпает, от чего приходится молчать, зато можно достать телефон, чтобы проверить входящие сообщения, а заодно и похандрить немного без лишних свидетелей.
Не хочу врать: я расстроен, когда открываю диалог с Иви и понимаю, как много времени прошло с тех пор, как наши отношения немного наладились. Начинаю перечитывать кое-что из нашей переписки, гадая, что, может, я просто придумал себе ту Иви — более умную, веселую и более сексуальную, нежели она есть на самом деле.
Нет, не придумал. Та Иви в переписке именно такая, какой я ее и запомнил, и даже такая, какой я вижу ее каждый день в офисе — разве что в ней еще больше огня.
***
Пока несу пакеты в дом, звонит мой телефон, и я не сразу верю своим глазам, когда вижу высветившееся на экране имя.
Зак Баркер — один из моих любимых клиентов, кого я с театральных подмостков привел в большое кино. Ему предложили роль в экшне, когда в последнюю минуту пришлось заменить одного из актеров второго плана. Так что несмотря на тот факт, что его жена Авайя живет в Нью-Йорке и ждет их второго ребенка, он срочно нужен на съемочной площадке. Не самая идеальная ситуация, конечно, но я слышал, что Авайя решила остаться и дождаться начала каникул у старшего сына, чтобы как раз к дате родов прилететь в Калифорнию.
— Привет, Зак, — говорю я и, подняв голову, смотрю на падающий снег. — Вернулся в Нью-Йорк?
— Я все еще в Лос-Анджелесе. А Авайя с Джошем там. Поэтому я и звоню.
От предчувствия катастрофы сердце начинает биться быстрее.
— Говори, что случилось.
— Джейсон сломал ногу, — говорит он, и я морщусь.
Джейсон Довер, исполнитель главной роли.
— Так. И что это значит? — прохаживаясь по подъездной дорожке, спрашиваю я.
— Мы почти закончили, так что они решили отснять остальные сцены, касающиеся него, а для других пустить в кадр дублера. Но им пришлось изменить график съемок, и я смогу приехать домой только завтра.
— Хочешь, чтобы я кому-нибудь позвонил или… что-то сделал?
— Мне нужна помощь Друга Картера, не Агента Картера.
— Да, конечно.
Он смеется.
— В следующую секунду ты можешь пожалеть.
— Говори давай.
— Я должен был прилететь еще вчера и отвести Авайю на сегодняшнее занятия по подготовке к родам.
— Куда-куда? — от моего хохота изо рта появляется облачко пара в холодном воздухе. Маленький мамин садик замерз, заброшенные виноградные лозы покрылись ледяной коркой и припорошены снегом. Группка подростков ютится на углу одного из домов чуть дальше по улице. Огоньки от их самокруток мерцают в наступающих сумерках.
— Ну вот… — делает паузу Зак, после чего снова смеется. — Я же говорил.
Я зажмуриваюсь и пальцами сжимаю переносицу.
— Нет-нет. Это даже круто.
— Ты такой врун.
— А ты уверен, что Авайе это подходит? — мы знакомы с ней с тех пор, когда она еще не встречалась с Заком, но мне не хочется, чтобы ей было дискомфортно.
— Как раз она и предложила тебе позвонить.
Открыв глаза, я смотрю на затянутое снежными тучами небо. Мне нравится общаться со своими клиентами. Этот же разговор просто… странноват.
Но разве я могу тут отказать. Занятия по подготовке к родам. Вперед.
***
Если бы меня спросили, что у меня сегодня было в планах, я бы ответил: Xbox с кузенами, упаковка подарков с Ди-Ди, снова и снова перечитывать старые смс-ки Злючки и от расстройства съесть целую упаковку мороженого, в чем обвинить потом отца.
Возможность оказаться вечером с чьей-то женой в кругу беременных женщин и их партнеров в голову мало кому придет.
Тем не менее я здесь.
Встречаю Авайю снаружи, мы обнимаемся, обмениваемся любезностями и парой слов о погоде. Поначалу немного странно, потому что я не знаю, куда смотреть и что говорить — да хотя бы как обнимать женщину с огромным беременным животом.
Как и всегда, Авайя разряжает обстановку.
— Готов поговорить о моих естественных родах? — говорит она, держа под мышкой свернутый в рулон коврик для йоги.
Я и на это не знаю, что ответить. С улыбкой открываю для нее дверь и после вхожу сам.
Курсы для будущих родителей кажутся не такими уж и страшными. Большой зал, в котором так же уютно, как в гостиной приятеля, где можно зависать в спортивных штанах. Думаю, это хорошо, если все настроены на естественность.