Свиданка
Шрифт:
Глава 9
Дилан
Нельзя останавливаться. Если я это сделаю, она начнет расспросы. Плюс волнение перед съемкой, и что касается этой ночи, у меня пока нет никаких планов. Джемма не может плыть по течению, ну а я, несмотря на все мои недостатки, в этом эксперт.
Единственный раз, когда я остановился и поставил на землю ноги — это когда мы добрались до места назначения — до частной взлетно-посадочной полосы. Джемме потребовалось три секунды, чтобы спрыгнуть с байка, снять шлем и начать лекцию о том, почему это плохая идея.
— Где
Я не спешу слезать с байка, и когда смотрю на её тревожное лицо, панику и беспомощность, почти сожалею. Но не о том, что собираюсь увезти её в Вегас, а о том, что она не может позволить себе расслабиться.
Я машу стюарду, который ждет у одного из ангаров. Он кивает в ответ. Мы понимаем друг друга, так как импровизированные поездки — моя привычка.
— Я попрошу отель подобрать кое-какие вещи для тебя, они обычно неплохо с этим справляются.
— Здесь даже нет самолета, — продолжает она все более высоким голосом, — мы не можем ждать…
Ее перебивает рев двигателя самолета, вырулившего из ангара и направляющегося к нам. Она смотрит на меня взглядом проигравшего и закрывает лицо руками.
— Джемма, — говорю я. — Эй. Посмотри на меня. Это на одну ночь. Выпьем по стаканчику, сыграем пару партий, а потом пойдем спать. Это все. Всего лишь час полета, так что у нас будет предостаточно времени, чтобы вернуться, позвонить и сказать, что мы будем в…
— В десять утра, — тихо произносит Джемма, обдумывая все. Вздыхает. — Хорошо. Но ты должен пообещать мне, что все так и будет.
— Конечно.
Она с недоверием смотрит на меня.
— Я серьезно. Никакой выпивки. Ничего безумного… непредсказуемого… дикого… ничего. Ты несешь полную ответственность. Обещай мне.
— Да. Я несу ответственность. Я обещаю, — говорю я сквозь смех.
Через секунду мы уже поднимаемся по трапу, кивая в знак приветствия чопорной стюардессе.
— Добрый вечер, Мистер Марлоу.
— Привет, Рэйчел. Это Джемма Кларк. Моя… коллега.
— Привет, — говорит Джемма, смутившись, и впервые я действительно понимаю, насколько она не привыкла к светской жизни. Мы заходим в салон и садимся напротив друг друга на роскошные сиденья.
Пока мы еще не взлетели и не заказали пару крепких напитков, не договорились о гостинице в Вегасе, она откидывается на спинку сиденья и перестает оглядываться в поисках выхода. Пока она смотрит в окно, я пользуюсь моментом, чтобы реально оценить, насколько она красива. Я могу назвать дюжину актрис, которые убили бы за такие завораживающие глаза, как у нее, за такие чувственные губы, которые выглядят словно мазки кистью — черт, большинство мужчин убили бы за такое лицо.
Я потягиваю виски, и вдруг неосознанно говорю вслух свои мысли:
— Одни женщины обладают такой красотой, которая сражает наповал, и вскоре она начинает угасать. У других женщин внешность не кажется такой ошеломляющей, но при определенных обстоятельствах захватывает дух. Есть женщины, красоту которых постигаешь длительное время, и когда это
Она на секунду задерживает на мне взгляд, слегка дрогнув губой. Я бы не заметил этого, если бы не так пристально изучал ее губы. Затем она закатывает глаза и ставит свой напиток на поднос.
— Этот сыр слишком твердый для этого вина,
Я засмеялся и отвернулся.
— И правда, ты не от мира сего.
— Что это значит? — спросила она.
— Ничего. Я просто думал, что тебе нравится кино, как большинству, кто работает в Голливуде.
— Я ничем не отличаюсь от других.
— Так почему же я чувствую себя обычным Джо, когда я с тобой? Большинство людей относятся ко мне либо как к хрупкой вазе, либо как к королеве Англии.
— Твоя задница еще не болит от этих поцелуев?
— Да, — засмеялся я и отпил ещё глоток виски. — Так и есть.
Мы оба смотрим в окна, хотя я только притворяюсь и подглядываю за изменениями на её лице, будто облако немного приподнялось, и она позволила показать что-то более глубокое.
— Я люблю кино, — сказала она, все еще глядя в окно, — я просто думаю, что актеров переоценивают.
Она поворачивается и, замечая мои приподнятые брови, нервно смеется.
— Я имею в виду… я не говорю, что играть легко — и я знаю, это важно. Дело в том… — Она оглядывается, раздумывая, что сказать, потом замечает, что я жду, когда она закончит фразу и немного расслабляется. — Мой отец работал на съёмочных площадках, проектировал и строил красивые, удивительные вещи. И я проводила много времени на съёмках. Я прекрасно понимаю сколько талантливых людей участвуют в создании великого фильма: сценаристы, кинооператоры, редакторы, костюмеры, электрики, гримеры, реквизиторы, ассистенты режиссера — я могу перечислять вечно. Да, в кино много артистизма, но и тяжелой работы тоже хватает — но только актеры получают всю похвалу.
— С этим не поспоришь. Хотя актеров тоже критикуют.
— Конечно, я знаю. Но то, как люди говорят об актерах… — произнесла она, наклоняясь вперед и разводя руками, — можно подумать, что они выдумывают прямо во время съемки. Будто именно они «создают» своих персонажей и импровизируют.
— Согласен.
Вдруг она смотрит вниз, как будто ловит себя на том, что слишком разоткровенничалась, и ей становится немного стыдно.
— Извини. Ты не тот человек, которому я должна говорить такие вещи.
— Нет, думаю, ты абсолютно права.
Она потягивает вино и отводит взгляд, словно хочет сменить тему.
— Но, — продолжаю я, — я по-прежнему ничего не понимаю.
— Что?
— Ну, если ты так любишь кино и, очевидно, много о нем думаешь, почему ты работаешь в финансовом отделе? Это всё равно… не знаю… всё равно, что работать на фабрике вилок, потому что любишь еду.
Она ставит пустой бокал, и через несколько секунд появляется Рейчел, чтобы предложить снова наполнить его. Готов поспорить, что Джемма уже собралась сказать по умолчанию «Нет, спасибо», поэтому я быстро допил свой виски и попросил повторить для нас обоих.