Свидетель защиты
Шрифт:
Так милиция города С. вышла на Митю Шарапова, и он был арестован.
Митя не отрицал, что десятого июля был в С., возил туда груз по наряду строительного треста. Вернулся в тот же день. Паспорт? Вот уже несколько месяцев, как он его потерял. Все собирался сходить в милицию заявить, но так и не собрался. В гараже многие знали, что у Шарапова пропал паспорт. Несколько шоферов, которых спросили, подтвердили — да, говорил Митя насчет паспорта — то ли потерял, то ли вытащили у него.
Шарапов категорически отрицал свою причастность к мошенничеству, говорил, что никаких
Следствие установило, что в городе С. проживает бывшая жена Шарапова, гражданка Лычагина Серафима Михайловна, с сыном Эдиком, носящим фамилию отца. На допросе она показала, что Шарапов исправно платит алименты на сына. У нее не бывает, писем не пишет, и вообще ничего о своем бывшем муже она не знает.
Кассирша из первой сберкассы, когда спросили у нее, сумеет ли она опознать человека, получившего десятого июля пять тысяч рублей, заколебалась, сказала, что помещение у них темноватое, работают с настольными лампами, так что может она и ошибиться.
Девушки из центральной сберкассы тоже засомневались: клиент, назвавшийся Шариповым, был в темных очках. Но — когда им предъявили для опознания трех человек, они без колебаний указали на Митю. И кассирша из филиала сберкассы среди трех человек выделила именно Шарапова.
Замыкало цепь доказательств заключение графологической экспертизы, проведенной местным техническим отделом. Мошенник, изменив фамилию в паспорте, не дал себе труда заменить подпись, и на расходных ордерах расписывался не Шарипов, а Шарапов. Работники сберкасс на это незначительное разночтение внимания не обратили, следствие, разумеется, не прошло мимо, и эксперт установил идентичность подписей на расходных ордерах и образцов почерка Шарапова, которые предъявил следователь.
Отложив дело, Андрей Аверьянович задумался. Улики против Мити Шарапова были серьезны, довольно логично вязалась цепь доказательств, только вот посылка нелогичная: надо быть либо о семи головах, либо вовсе без головы, чтобы по собственному паспорту получать незаконно деньги, зная, что обман рано или поздно вскроется. Все стало бы на свое место, если б Митя, изменив букву в фамилии и сбив тем самым на некоторое время милицию со следа, скрылся, убежал. Но он никуда не убежал, сидел себе дома и ждал, когда его арестуют.
Странно выглядело это дело. Формально вроде все правильно, а ощущения законченности, убедительности доказательств, выдвигаемых следствием, — нет.
Андрей Аверьянович попросил разрешения повидаться с подзащитным.
Почему-то Митю Шарапова он представлял себе этаким лихачом-кудрявичем, широкоплечим, высоким, тонким в талии. А ввели в камеру для свиданий долговязого и длиннорукого мужчину, светловолосого, с выгоревшими белесыми бровями. Был у него широкий, как разношенная туфля, нос и большой рот. В плечах он и в самом
— Хорошо, что вы приехали, — заговорил Митя, когда они поздоровались и познакомились, — а то я здесь вовсе голову потерял. Твердят мне одно: ты деньги взял, признавайся, облегчай свою участь чистосердечным признанием. А я не брал. И где те сберкассы, не знаю, и денег таких — пять тысяч — в руках никогда не держал.
— Но улики против вас, — сказал Андрей Аверьянович. — Во-первых, деньги получали по вашему паспорту.
— Потерял я его, честное слово, — горячо воскликнул Митя.
— Где потеряли, когда?
— И не помню. Хватился — нет. Если б знал, где потерял, нашел бы.
— А может быть, его у вас украли?
— Не знаю, не буду зря говорить.
— Следствие установило, что не только в тот день, когда были незаконно получены деньги, но и пятнадцатого июня, когда сделан вклад, вы находились здесь.
— Не помню точно, — сокрушенно проговорил Митя, — но по путевкам доказали, что был. Значит — был.
— А вы не можете вспомнить, где были в двенадцать часов десятого июля, в тот час, когда по вашему паспорту получали деньги?
— Не могу, — тотчас ответил Митя, — где-то в городе был.
— Так у нас дело не пойдет, — сказал Андрей Аверьянович. — Мне, защитнику вашему, вы должны говорить все. Всю правду, иначе я не смогу вам помочь.
Митя смотрел в пол. Андрей Аверьянович молчал, разглядывая своего подзащитного. Казался он вовсе бесхитростным человеком. И не умел скрывать своих чувств. Сейчас на лице его была растерянность.
Наконец Митя оторвал взгляд от пола, вздохнул тяжко и сказал:
— Ладно, будь по-вашему. Только Шурке моей не рассказывайте. Не расскажете?
Вопрос прозвучал наивно, и Андрей Аверьянович сдержал улыбку.
— Не расскажу, — пообещал он со всей серьезностью.
— У Серафимы я был, — не без досады сказал Митя. — Это моя первая жена, она живет здесь, с сынишкой, улица Церетели, дом девятнадцать дробь два. Я как выехал со склада — мотнулся в универмаг, Эдьке — это сынишка мой — самокат купить. Давно обещал ему, вот и решил исполнить. Приехал в универмаг, а самокатов нет. Ну, я ему купил настольную игру — футбол: футболисты из пластмассы на поле стоят и таким рычажком горошину надо, как мяч, в ворота загнать. Ничего игра, мы с Эдькой поиграли, даже мне, взрослому, интересно.
— В котором же часу вы приехали к своей бывшей жене?
— Точно не скажу, на часы не смотрел, но где-то около двенадцати или чуть после.
— И долго там пробыли?
— Часа полтора. Чаю стакан выпил, с Эдькой в футбол поиграл. Обедать оставляла — отказался, к вечеру хотел домой попасть.
— Серафиму Лычагину следователь вызывал, но она не сказала, что вы у нее были десятого июля. Сказала, что не видела вас давно, и знает, что вы есть на белом свете только потому, что приходят деньги по исполнительному листу.