Свидетели 8-го дня
Шрифт:
– Забыла, говорит. – Вот такое говорит Алекс, смотря на Максимилиана кристально честным взглядом. А вот чего он не скажет Максимилиану, так это того, как она на него посмотрела, когда он подошёл к её столику и спросил: «Что с вами?». После чего она как-то в себе вся замялась, начав в себе искать что-то, вот только что потерянное. А так как эту потерю, даже по горячим следам невозможно, не только найти, но и обозначить в качестве предмета поиска, то ей ничего не оставалось делать, как потупленным взглядом посмотреть на Алекса исподлобья, и с трудом выговаривая слова, так выразить это своё смущение, что Алекс в себе немножко даже подтаял.
– А я и забыла. – С детской непосредственностью
И теперь уже Алекс себя ведёт как-то неуклюже, скомкано и недоговорено. И со смущением в себе говорит, мол, тогда я вас больше не побеспокою, и сам себе и своим желаниям противореча, плюс и здесь на себя, такого придурка, злясь, разворачивается и на ватных ногах, ожидая, что его окрикнут, – а я нашла, что вы тут потеряли, – отправляется к своему столику, откуда на него смотрит так пристально Максимилиан. И, естественно, такое к себе внимание с его стороны, не способствует желанию Алекса быть откровенным. Так что он ему ответил так, как считал нужным, без лишних фантазий со своей стороны, и чисто по фактам.
Ну а Максимилиан всё равно нашёл до чего докопаться, заявив следующее, чуть ли не назидание. – А ты хоть понимаешь, что ты этим своим вмешательством внёс свои корректировки в её путь будущего. А ты себя хотя бы спрашивал, а я готов стать очевидцем этого пути? – прямо давит и вздохнуть что-то против Алексу не даёт Максимилиан своей, на первый невнимательный взгляд правотой. И Алекс просто вынужден всё это проглатывать, отбиваясь от всего этого невнятными эмоциональными срезами выражений.
– Я это…самое…– только и может Алекс, как продавливать своё дыхание с помощью этих бессодержательных словосочетаний.
В общем, всё за него ясно Максимилиану, готовому уже отвернуть свою голову в другую сторону от этой темы, но он должен для предотвращения в будущем вот таких рецидивов, ещё сделать пару резких замечаний Алексу. – Запомни, – говорит Максимилиан, – пока ты не свидетель, да и очевидец из тебя так себе, то ты, находясь на перекрёстке путей пересечений составных частей нашего мира, переплетений невозможности определения источников разума, путей разума и путей предопределения естества в тебе, не можешь вмешиваться в ход движения жизни. – Здесь Максимилиан замолкает, и как обещал, а Алекс думал, что для связки слов это было сказано, перевёл своё и его внимание на другую составляющую совокупность этого мира.
А именно на двух клеркового вида типов, занявших один из ближе всех находящихся к выходу столиков, и как видно это Алексу (у Максимилиана, судя по всему, своё особое мнение на всё это), то ничем так особо отличным от всех не занимающихся. В сухомятку начинают они своё утро, взбадривая его хорошим глотком кофе. Чем, собственно, все здесь занимаются, для этого сюда все на своём ходу, а когда и на бегу заходят, и само это заведение для такого времяпровождения случайного прохожего и создало этот свой бизнес. И чего тогда Максимилиан до них решил докопаться?
А у Максимилиана, как оказывается, есть к Алексу свой нетривиальный вопрос, на основе своего представления об этих служащих. Кто идеально подходит для разбора Максимилианом некоей им только сейчас, а может и раньше задуманной задачки с двумя неизвестными.
– Посмотри на этих безукоризненных служащих. – Говорит Максимилиан, совсем не зря, как думает Алекс, прибегнувший к такой характеристике этих служащих, как безукоризненный, когда мог использовать к ним нейтральный подход. И тогда получается, что он с ними, или по крайней мере, с их служебной деятельностью знаком. Не будет же он голословно их хвалить или же упрекать. В общем, сумел Максимилиан заинтересовать Алекса в том, что б начать смотреть на этих служащих с позиции их безупречности, и искать в них то, что соответствует этой их характеристики.
А так как он не может близко познакомиться с результатами их рабочей дисциплинированности, то ему приходиться в своём их анализе отталкиваться от того, что в них есть и что они в себе демонстрирует. Это как внешние в них детали и факторы их поведения в общественном месте, с соблюдением правил договорных отношений с обществом за своим обедом. Где каждый ответственный гражданин прежде всего, а уж затем только едок, берёт на себя обязательства обедать, не оскорбляя чужих чувств и достоинства других игроков за обеденным столом своим хищным аппетитом и людоедским нарративом съесть что только не подадут, а также не унижая чувств верующих в манну небесную и веган повестку дня, альтернативно прилично ведя себя за столом, плюясь и кидаясь в их сторону своей приверженностью к мясоедству.
И первое, что замечает Алекс, и это, пожалуй, наиболее соответствует данной им Максимилианом характеристики «безукоризненный», так это их отглаженные на все 100, без единой морщинки и складочки костюмы. И Алексу даже слегка за них становится боязно при виде того, какой опасности эти служащие подвергают свои костюмы, держа в руках бургер, заправленный майонезом, кетчупом и не только. Который в любой неосторожный момент со стороны едока, обязательно им воспользуется и прыснет запачканностью на его костюм.
Но пока что эта угроза была купирована умелыми действиями этих игроков за обеденным столом, хоть один из них, тот кто был пониже, полысее и видимо менее сноровистей в плане широкого хода в сравнении со своим коллегой, обладающим более рослым и внушительным в плане маскулинности видом, и делал такие опасные попытки для своего костюма, наскоро поедая своей бургер и взахлёб запивая всю эту запиханность в своём рту кофе из стаканчика. Чем он нимало веселил своего коллегу, чей подход к своему утреннему кофе кардинально отличался от него. Он всё делал, не спеша и с такой уверенностью в правильности вот такого именно распределения своего времени на этот утренний кофе, что по нему так и читалось: «весь мир подождёт, а я пока пью кофе».
На этом противоречии бы и остановиться Алексу, да только нет, и он идёт дальше, натолкнувшись на закреплённые лацканах их костюмов значки, как атрибут их принадлежности к определённой социализации общества.
– И что эти значки значат? – задаётся вопросом Алекс.
– Как видишь, они оба показывают время. Но каждый в своём измерении времени. – Имея в виду эти значки на лацканах пиджаков этих служащих, пускается в разъяснение Максимилиан. – Часы в виде хронометра, на том, более невысокого типе, указывают на то, что он приверженец цикличной концепции построения мира. Песочные часы у его соседа указывают на то, что мир в чём и постоянен, так это в своём течении и изменчивости. И прежнего времени никогда не будет. А песок истекающего времени служит для него, как зубило для скульптора. С помощью него он отсекает от вас всё лишнее, и вы становитесь для каждого мгновения и значения времени именно тем, каким оно видит вас, и вы достойны его.