Свидетельства для Церкви (Том 1)
Шрифт:
Несколько месяцев спустя после моей свадьбы я посетила вместе с мужем конференцию в Топшеме, штат Мэн, где присутствовал и пресвитер Бейтс. Тогда он еще не до конца верил, что мои видения от Бога. На том собрании было много интересного. Дух Божий сошел на меня, и я видела в видении славу Божью и впервые увидела другие планеты. Когда я вышла из состояния видения, я поведала о том, что видела. После этого пресвитер Бейтс спросил, изучала ли я астрономию. Я ответила ему, что не помню, чтобы я когда-либо даже заглядывала в астрономическую литературу. Тогда он сказал: "Это от Господа". Я раньше никогда не видела его таким свободным [80] и счастливым. Его лицо сияло светом Небес, и он проповедовал церкви с воодушевлением.
После конференции мы с мужем отправились в Горхем, где тогда жили мои родители. Здесь у меня болезнь обострилась, и я крайне страдала.
На следующий день стояла сильная непогода, и никто из соседей не мог прийти к нам. Я уже была в состоянии выйти в гостиную, и когда в моей комнате открыли окна для проветривания, кое-кто решил, что я скончалась. Соседи не знали, что Великий Врач милостиво вошел в мое жилище, изгнал недуг, освободил меня и уже на следующий день мы смогли проехать тридцать миль до Топшема. Моего отца спрашивали, на какое время назначены похороны. Отец недоумевал: "Какие похороны?" "Похороны вашей дочери", - был ответ. Тогда отец всех успокоил: "Она исцелена молитвой веры и сейчас находится на пути в Топшем".
Несколько недель спустя мы сели в Портленде на пароход до Бостона. Началась сильная буря, и мы подвергались большому риску. Судно испытывало ужасную бортовую качку, волны [81] бились в иллюминаторы. В женской каюте царил страх. Многие исповедовали свои грехи и взывали к Богу о милости. Некоторые призывали Деву Марию поддержать их, в то время как другие давали Богу торжественные обеты в том, что если они достигнут берега, то посвятят свою жизнь служению Ему. Повсюду царили страх и смятение. Во время этой страшной качки одна женщина повернулась ко мне и спросила: "Разве вы не испытываете страха? Я полагаю, что мы никогда не сможем добраться до суши". Я ответила ей, что Христос мое Прибежище, и если моя работа уже сделана, мне все равно, умереть ли на дне океана или в каком-нибудь другом месте. Однако же если мне еще надлежит потрудиться, все воды океана не смогут утопить меня. Я уповаю на Бога, Он доведет нас до земли невредимыми, если это нужно для Его славы.
В то время я высоко оценила христианскую надежду. Сцена, описанная выше, дала мне ясное понимание, каким будет день неистовой ярости Господней, когда буря Его гнева обрушится на головы несчастных грешников. Тогда прольются горькие слезы и стенания, исповедание грехов и мольбы о милости, но будет слишком поздно. "Я звала, и вы не послушались; простирала руку мою, и не было внимающего; и вы отвергли все мои советы, и обличении моих не приняли: за то и я посмеюсь вашей погибели; порадуюсь, когда придет на вас ужас" (Притч. 1:24-26).
По милости Божьей все мы в ту бурю достигли берега живыми и невредимыми. Но некоторые пассажиры, выказавшие сильный страх во время бури, не упоминали об этом только из-за того, что не хотели, чтобы об их страхе стало известно. Одна женщина, которая торжественно обещала, что если ей суждено будет увидеть сушу, то она станет христианкой, покидая судно, насмешливо воскликнула: "Слава Богу, я счастлива снова ступить на землю!" Я напомнила ей, какие обеты всего несколько часов назад она давала Богу. Ухмыльнувшись, эта дама отвернулась от меня. Случившееся стало для меня ярким напоминанием о том покаянии, которое часто приносится на смертном одре. Некоторые всю свою жизнь служат самим себе и сатане, а затем, когда болезнь сковывает их и перед ними встает страшная [82] неопределенность, они выражают сожаление по поводу своего греха и, возможно, говорят, что готовы умереть. Их друзья убеждают себя, что они истинно обращены и приготовлены для Небес.
В Горхеме, штат Мэн, 26 августа 1847 года родился наш старший сын Генри Николе Уайт. В октябре брат и сестра Хауленд из Топшема любезно предоставили нам место в своем доме, мы приняли это с благодарностью и, одолжив кое-какую мебель, начали вести домашнее хозяйство. Мы были бедны и переживали тяжелые времена. Мы решили ни от кого не зависеть, а, наоборот, поддерживать самих себя и еще выделять что-нибудь для помощи другим. Мой муж зарабатывал на жизнь тяжелым трудом на железной дороге, но ему платили меньше, чем на самом деле полагалось за его работу. Брат и сестра Хауленд добровольно делились с нами всем, чем могли, но и они находились в стесненных обстоятельствах. Они полностью уверовали в первую и вторую вести и ради продвижения работы щедро жертвовали на это дело все свое имущество, пока не стали жить ежедневным трудом.
Моему мужу пришлось оставить работу на железной дороге, и он, взяв топор, отправился в лес рубить дрова. С постоянной болью в боку он работал с раннего утра до позднего вечера, зарабатывая около пятидесяти центов в день. По ночам ему мешала спать сильная боль. Мы старались не терять мужества и уповали на Господа. Я не роптала. Каждое утро я благодарила Бога за то, что Он сохранил нас еще одну ночь, а вечером - за то, что Он провел нас еще через один день. Однажды, когда у нас закончилось продовольствие, мой муж пошел к своему работодателю, чтобы попросить у него денег или продуктов. Это был ненастный день, и он прошагал под [83] дождем три мили туда и обратно. Муж на своей спине принес домой большую сумку с продовольствием, пройдя в таком виде через селение Брансвик, где он часто читал лекции. Когда он, насквозь промокший, вошел в дом, сердце мое сжалось. Моим первым чувством было то, что Бог оставил нас. Я сказала мужу: "К чему мы пришли? Неужели Бог покинул нас?" Я не могла сдержать слез и громко рыдала в течение нескольких часов, пока не лишилась чувств. За меня стали молиться, и когда я снова пришла в себя, то почувствовала животворное действие Духа Божьего и раскаялась, что впала в отчаяние. Мы желали следовать за Христом и быть подобными Ему, но иногда во время испытаний мы теряли мужество и отдалялись от Него. Страдания и испытания приближают нас к Иисусу. В горниле шлаки сгорают, а золото очищается.
В то время мне было показано, что Господь испытывает нас для нашей же пользы и готовит к служению ближним. Он не дает нам свить гнездо, чтобы мы не осели где-нибудь и не успокоились. Нашим уделом была работа ради спасения душ, и если бы мы благоденствовали, дом стал бы так приятен для нас, что нам не захотелось бы покидать его. Испытания, которые Бог дал нам, призваны были приготовить нас к еще более суровым столкновениям, которые ожидали нас во время наших странствий. Вскоре мы стали получать из различных штатов письма от братьев, приглашавших нас навестить их, но мы не имели средств, чтобы выехать из нашего городка. Мы всем отвечали, что пока путь нам не открыт. Я полагала, что мне невозможно будет путешествовать с ребенком. Мы не хотели быть зависимыми и жили строго по средствам. Мы были готовы скорее страдать, нежели влезать в долги. Я могла позволить себе и ребенку всего пол-литра молока в день. Однажды утром муж, уходя на работу, оставил мне девять центов, чтобы я купила молока на три дня. Передо мной стоял выбор - купить молока для себя и ребенка или приобрести накидку для него. Я отказалась от молока и купила ткань, чтобы сшить накидку и прикрыть голые ручки моего ребенка. [84]
Маленький Генри вскоре сильно заболел, и его недуг прогрессировал так быстро, что мы очень встревожились. Малыш лежал без сознания, его дыхание стало частым и тяжелым. Мы давали ему лекарства, но безуспешно. Тогда мы пригласили человека, разбирающегося в болезнях, и он сказал, что выздоровление нашего сына под сомнением. Мы молились за мальчика, однако изменений к лучшему не происходило. Ребенок был у нас оправданием того, почему мы никуда не ездим и не трудимся на благо других людей, и мы боялись, что Господь устранит это препятствие. Еще раз мы предстали пред Господом в молитве о том, чтобы Он сжалился над нами и пощадил жизнь нашего дитя, и торжественно обещали, что сами с верою в Бога пойдем туда, куда Ему будет угодно послать нас.